Читаем без скачивания Путешествие вокруг света - Георг Форстер

Мы направились к расположенной прямо напротив кораблей глубокой бухте, в окрестностях которой произошел разбой, а оттуда пошли далеко в глубь острова. Все напрасно — люди, которых Ори послал схватить разбойников, не нашли никого. Пришлось нам ни с чем возвращаться на корабль, и Ори отправился вместе с нами; слезы его старой жены и молодой дочери не могли его удержать. Увидев, что ее плач не помогает, девушка в каком-то отчаянии схватила несколько ракушек и расцарапала ими себе лицо до крови, однако мать вырвала у нее ракушки и вместе с Ори проводила нас на корабль. Ори хорошо у нас подкрепился, жена же его, по местным обычаям, не пожелала притронуться к пище.

После обеда мы доставили его домой, где собрались знатнейшие семейства острова. Все сидели на земле в большой печали, некоторые плакали. Мы, растрогавшись, сели с ними и употребили все свои познания в таитянском языке, чтобы успокоить их и приободрить. Особенно подавлены были женщины, они долго не могли прийти в себя. Горе островитян столь наглядно свидетельствовало о доброте их сердец, что нельзя было не растрогаться. Увидев, что мы всерьез хотим их утешить, они наконец успокоились и вновь исполнились к нам доверия. Среди наблюдений, которые нам представилось возможным сделать во время этого плавания, поистине одно из самых приятных то, что обитатели сих островов отнюдь не погружены в чувственную жизнь, как ошибочно уверяли другие путешественники, напротив, мы встретили у них благородство и образ мыслей, делающий честь человечеству. Испорченность встречается у всех народов, но на одного негодяя в этой стране в Англии или в других цивилизованных странах мы могли бы найти полсотни.

Торг, прерванный на некоторое время сим происшествием, теперь возобновился, хотя и был не таким оживленным, как прежде. Мы закупили также изрядный запас фруктов и кореньев. Вечером две лодки с посланцами Ори вернулись, доставив кортик д-ра Спаррмана и кусок его куртки. И то и другое было передано нам, когда мы вернулись на борт.

На рассвете следующего дня капитаны опять отправились к дому Ори и вернули ему оловянную пластинку, на которой была выгравирована дата открытия этого острова; они, кроме того, дали ему еще маленькую медную пластинку с надписью: «His Britannick Majesty's Ships „Resolution" and „Adventure". September. 1773»[302]. И подарили несколько медалей, сказав, что тот может все это показывать иностранцам, которые прибудут сюда после нас. Как только они вернулись на борт, мы подняли якоря и вместе с «Адвенчером» вышли из гавани.

За время своей трехдневной стоянки мы закупили здесь много живых свиней и кур, что доказывало, как высоко на этом острове ценятся железные изделия. На одном только нашем корабле было 290 свиней, 30 собак и около 50 кур; на «Адвенчере» было не меньше.

Едва мы подняли паруса, как к кораблю на маленьком каноэ подплыл Ори. Он прибыл на борт сообщить, что нашел воров, равно как и остатки похищенных вещей, и что оба капитана, а также д-р Спаррман могут отправиться с ним вместе на берег, чтобы быть свидетелями наказания. К сожалению, мы не совсем его поняли и таким образом упустили возможность посмотреть, как здесь производится наказание. Капитан Кук решил, что Ори требует вернуть ему одного из подданных, которые против его желания оказались на «Адвенчере». Он послал за ними туда шлюпку. Но так как «Адвенчер» уже ушел далеко вперед, да и нас попутный ветер весьма быстро уносил в море, Ори не захотел больше ждать. Сердечно попрощавшись с нами, он вернулся в свое маленькое каноэ, где с ним находился только один человек, и поплыл к берегу.

Вскоре с «Адвенчера» вернулась наша шлюпка, доставив О-Маи, единственного индейца, который захотел плыть вместе с нами в Англию. Капитан Кук оставил его у себя на корабле, пока мы не достигли Раиетеа, куда направлялись; там его опять вернули на «Адвенчер», на котором он и добрался до Англии, некоторое время являясь там объектом всеобщего любопытства. Находясь у нас, он проявил себя как человек самого низкого сословия. У него даже не хватило тщеславия искать общества капитана, держался он возле оружейника и других простых матросов. Но, прибыв на мыс Доброй Надежды, где капитан Фюрно велел ему как следует нарядиться и ввел его в лучшее общество, он стал выдавать себя не за таутау, то есть простого человека, а за хоа, то есть королевского камергера или придворного[303]. Публика всячески развлекалась разными баснями, пущенными про этого индейца; можно было услышать даже смехотворное предположение, будто он — жрец солнца, каковых у него на родине вообще не бывает. Это был высокий, но очень тонкий мужчина; особенным изяществом отличались его руки. По лицу же никак нельзя было составить правильного понятия о красоте, присущей жителям Таити. Думается, мы не погрешим против истины, сказав, что на Таити и на всех островах Общества найдется немного столь непримечательных лиц, как у него. К тому же кожа у него была такая черная, какую не встретишь даже среди простонародья, и она меньше всего соответствовала рангу, который он себе приписывал. Поистине достойно сожаления, что именно этот человек должен был представлять народ, который все мореплаватели описывали как людей красивого сложения и светлого цвета кожи. Душевными достоинствами он не отличался от большинства своих земляков. Он не был выдающимся гением, как Тупайа, но у него было чувствительное сердце и открытый ум, который быстро все схватывал; он был способен на благородство и сострадание, мог быть деятельным, но также небрежным. Дальнейшие сведения о нем читатели могут найти в моем предисловии, где рассказывается о его пребывании в Англии, о том, чему он там научился, и о его возвращении.

Покинув Хуахейне, мы взяли курс на запад и доплыли до южной оконечности острова, который капитан Кук открыл в 1769 году и который на его картах обозначен как Улиетеа; у таитян же и других жителей островов Общества он называется О-Раиетеа. На другое утро мы бросили якорь в проходе между рифами. Целый день потребовался, чтобы нас отбуксировали в бухту Хаманено [Хааманино]. Остров по виду очень напоминает Таити; он раза в три больше Хуахейне, поэтому и равнины, и горы там такие же большие, как на Таити. Скоро нас окружило множество каноэ, жители привезли на продажу свиней, но, поскольку мы в достатке запаслись ими на Хуахейне, наши люди не особенно ими интересовались и предлагали за них очень мало. В одном из каноэ находился вождь по имени Оруверра, родом с соседнего острова Борабора (Бола-бола) [Бopa-Бopa], мужчина поистине атлетического сложения, но с очень маленькими руками. На плечах у него была татуировка в виде причудливых четырехугольных пятен, а на груди, животе и спине — в виде длинных черных полос; поясница и бедра были совсем черны от татуировки. Он принес несколько зеленых побегов и маленького поросенка, которого подарил моему отцу, так как никто больше им не интересовался. Получив в ответ железные изделия, он тотчас вернулся в каноэ на берег. Вскоре он прислал своему новому другу второе каноэ с кокосовыми орехами и бананами, за которые его люди совсем ничего не хотели брать в ответ. Можно себе представить, как нам понравилась такая бескорыстная доброта, ибо нет большего удовольствия для человеколюбца, нежели видеть у других близкие ему добрые и достойные свойства.