Читаем без скачивания Фантастика 1990 год - Владимир Фалеев

– Ну, желаю всего счастливого. И, пожалуйста, не беспокойтесь…- благообразный старик покинул зал.

Я был настолько уверен, что все это правда, что позволил себе шляться по залу и выглядывать, нет ли знакомых лиц. Все лица были незнакомы, некоторые были с провожающими их домочадцами. Зал представлял пеструю картину оживленных лиц в противоположность соседнему, через решетку, откуда выезжали насовсем из пределов Союза. Меня почему-то потащило к этой решетке. Здесь царили разобщенность и какое-то уныние. Лучше сказать, здесь прощались с Родиной навсегда.

Те были по ту сторону решетчатой загородки, я - по эту, где, как всегда, сопутствовал легкий шум. Кто-то у кого-то все время спрашивал: “Ты ничего не забыл? Все ли вещи вместе? Рубашки, галстуки… все?” “Напиши матери, брату ну хоть две строчки…” Я же уезжал, не предупредив о своем отъезде ровно никого.

Так, думалось, еще лучше… Пусть на моей квартире, мастерской с картинами висят замки. Как-никак оставались же у меня здесь друзья, знакомые. Они будут встречать замки. Моя дочь тоже встретит замок. Пройдет время, замки заржавеют, но дверей все равно не вскроют. Их придется ломать. Взломают и найдут чудовищные материалы каких-то алфаграмм, непонятных, неизвестных людям… Чудовищную работу пересчета слов по словарям, где каждое слово отмечено разными карандашами. Вскрывающие удивятся проделанной работе: “Бесспорно, здесь жила “машина”, машина для какого-то счета слов. Или здесь жила группа сумасшедших, свихнувшихся на русском языке, если она поставила перед собой цель - сосчитать все русские словари, да еще и пометить их: это - существительные, а это наречия, это - глаголы или прилагательные”. Затем обрушат на пол словари на непонятных языках, а их - 27.

Все с пометками - Оксфорд, Филадельфия, Нью-Йорк, Мадрид, Рим, Копенгаген, Осло, Берлин, Париж.

А куда я еду? В промышленные, высокоразвитые страны!

Чтобы делать гениев, говорящих на русском языке? Да кто же говорит в ФРГ на русском языке! В Испании… Америке…

Ведь я еду в Америку. Мне придется выучить английский язык и произвести с англоязычными словарями все то, что я сделал с русскими… Пятьсот тысяч долларов хватит на все?… Да пятьсот тысяч хватит только лишь на обзаведение! И больше ни на что не хватит. А потом я, русский, советский человек, буду обучать американскую элиту… Куда же в таком случае они впрыгнут? И где останутся русские, советские, у которых есть все словари, какие нужны? Тогда как ни в Америке, ни в Англии, ни в Испании нет таких словарей. Вот почему я создал компьютерную таблицу… на русском языке. И уж если там люди богаче, так и пусть остаются при своем богатстве. Язык им вовсе ни к чему.

Я заметался. Что делать? Взглянул на свой билет. На нем указан рейс самолета и время отлета - 20 часов. Отлет через полчаса. Так что же - прощай и без возвращения? Два часа - и уже Рим. Возврата нет. Здесь я как бы пропадаю без вести.

Меня все считают пропавшим без вести. Но ты же суперкрез.

Ты забыл, что там можно купить… Там все покупается! А ты - суперкрез. Ты едешь куда надо. Не противься, не мечись. Все будет, как и должно быть. А вдруг состояние, что я чувствую, временно? Будет ли оно тем же, когда я сяду в самолет? Ведь это здесь я почувствовал, узнал, воспринял… 20 минут. Вот уже и объявление по радио: “Все, кто на рейс № 2560 - Рим, пройдите в левое крыло”.

“Нет. Так не пойдет. Посмотри, к тебе жмутся люди”.

Я только сейчас заметил, как ко мне жались люди, словно их интересовали не самолеты и пункты отправления, а я… И вдруг новое объявление: “Самолет рейса № 2560 отправится через 40 минут”. Толпа как-то в радости отхлынула от проходных дверей и тут и там. “Да, я - суперкрез. Но не надо улетать. Надо оставаться здесь”.

Объявления следуют буквально друг за другом: “Самолет рейса № 2560 отправится через час”. Я нахожу таможенника. Останавливаю его. К нему придвигаются почти все.

– Почему?…

– Откуда же я знаю, почему,- кричит таможенник. - Это Аэрофлот. Может быть, метеорологические условия в Риме…

И куда-то исчезает. Появляется благообразный старик.

Он берет меня под руку. Отводит, шепчет: - Вы летите или не летите?

– Не знаю.

– Но ведь только там вы сможете быть недосягаемым… В противном - я не могу поручиться, что с вами будет здесь. Вы должны решиться наконец.

– Вам хорошо. У вас все решается, а у меня не решается. Я должен дать разбогатеть еще больше более богатым?

– Что ж, резонно. Вот вам чек еще на полтора миллиона.

– Но мы вызываем нездоровое явление в аэропорту…

– За это вы не беспокойтесь.

– Что я должен, по-вашему, сделать с этими деньгами? Мне нужны наши, советские, деньги.

– А вот чего нет - того нет.

– Тогда я и не уезжаю.

– Ну и черт с вами, коли вы не уезжаете! Выкручивайтесь сами…

Благообразный старик, четко поклонившись, покидает меня.

Я остаюсь стоять. Вдруг вбегает пилот и направляется ко мне.

Он громко, чтобы все слышали, произносит: - Вы летите или не летите? Вот… вы!

– Я? При чем здесь я?

– При том… Извините, прошу вас, извините меня. Мы вылетим, когда вы пожелаете.

– Я… не пожелаю. Все.

И вот я вынимаю все проездные документы. На виду у всех вырываю свои фотографии. И тут же оказывается таможеннлк. Он подает документы, которые взял. Я вырываю и из них две фотографии, ищу автоматическую камеру хранения, нахожу ее в углу, приближаюсь и в автоматическую камеру вкладываю оба чека, все документы. Закрываю. Все. Выхожу в ночь.

Четверо людей в штатском рвутся меня проводить, но я краем глаза вижу, как таможенник перегораживает им дорогу. Я иду к автобусу. И только я заношу ногу на ступеньку, как автобус срывается с места.

Оттого ли, что все случается быстро, или еще по каким-то причинам, я теряю то состояние, самочувствие, наглость суперкреза.

Я в автобусе. Еду домой. Так что… незачем спешить. И вообще некуда спешить. Открытие сделано. Все мое - с собой. А то, что наше общество теперь не желает его получить…

Придет время получения и на нашу землю! Вот теперь кажется, что оно приходит… Но так мне казалось и всегда. Я человек негордый и, как Лаплас, готов ждать 300 лет.

Но что самое интересное в этой истории - я никогда больше не встречал ни той женщины, похожей на мою двоюродную сестру в детстве, ни тех парней, ни милиционеров, ни продавца пивом, ни благообразного старика… Вот что странно.

Словно их и не было. А они были. Правда, уже нет и того пляжа в Химках.

Юрий КИРИЛЛОВ. ШАГ В СТОРОНУ

Все у Крея складывалось удачно. Как и другие потомки колонистов, населявших планету со звучным названием Остарлейт, он жил в соответствии с хронометром поведения. Хронометр был надежным помощником и наставником. Этот прибор, чудо науки, контролировал все, даже самые элементарные действия обитателя Остарлейта. Он энергично помогал составлять стройную программу жизни.