Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин

Но даже несколько эпизодов из биографии Рихарда Шульце-Коссенса, приведенных в настоящем исследовании, делают его знаковой фигурой в развитии темы «Новая гипотеза начала Великой Отечественной войны», наглядно подтверждая, что при изучении загадок истории даже самые второстепенные детали (вроде места человека на групповом фотоснимке, его нагрудного знака или нашивки на обшлаге его кителя) могут стать важнейшими доказательствами, позволяющими историку сделать новый шаг на пути к постижению истины.

Что открыла для новой гипотезы работа над фильмом

В конце 2006 г. мне позвонила моя хорошая приятельница, режиссер и сценарист, а также генеральный директор студии «Встреча» Наталья Гугуева и сообщила, что в перечне тем Федерального агентства по культуре и кинематографии (ФАКК) на 2007 год указана тема, полностью соответствующая содержанию написанной мной книги «Великая тайна Великой Отечественной. Новая гипотеза начала войны» (тогда она еще только готовилась к изданию). Тема называлась так: «Начало Великой Отечественной войны в свете новых исторических исследований». Наташа предложила срочно написать заявку, на что я ответил, что никогда не работал в документальном кино, поэтому составить качественную заявку, да еще быстро, не берусь.

Наташа тут же нашла отличного режиссера Сергея Головецкого, он прочитал электронную версию моей книги, и мы вдвоем с ним принялись за составление заявки. Новая гипотеза позволяла перевести рассмотрение этой темы из обычной плоскости с координатами «Сталин – Гитлер» в пространство с координатами «Сталин – Гитлер – Черчилль» и дать ответы на многие загадки Великой Отечественной войны, в первую очередь ее первого дня. Поэтому в заявке мы предложили сделать фильм «Тайна 22 июня», состоящий только из отечественной и зарубежной кинохроники (у фильма даже нет оператора). Как ни странно, наша заявка выиграла конкурс по этой теме, началась совместная с режиссером работа над сценарием, а затем непрерывная работа в кинофотоархивах в поисках материала для него. Я не стану перечислять все этапы и трудности работы по созданию 52-минутного фильма при бюджете Федерального агентства по культуре и кинематографии, рассчитанном всего лишь на 26-минутный. Интересно вот что: мы заканчивали «озвучку», когда по мобильнику мне сообщили, что в издательство поступил тираж книги «Великая тайна…». Произошло невероятное: книга с новой гипотезой и снятый по этой гипотезе фильм вышли одновременно – в октябре 2007 г.! Эта синхронность мне еще не раз аукнется. Достаточно сказать, что некий автор, настрогавший немало «солонины» на тему начала войны, в одном из своих последних трудов целую главу посвятил моей книге и новой гипотезе, злобно назвав ее «Трусы́, кальсоны и ФАКК». «Трусы и кальсоны» запали ему в душу, так как в «Великой тайне…» говорится, что в некоторых наших частях на западной границе в последние предвоенные дни вместо положенных по форме кальсон и нательных рубах бойцам выдавались майки и трусы, что является косвенным подтверждением подготовки этих частей к переброске через Польшу и Германию к Северному морю. А вот ФАКК (расшифровку этой аббревиатуры см. выше) был пристроен к «трусам и кальсонам» только из-за уверенности производителя «солонины», что без «отката» здесь не обошлось. Поскольку стыдно называть суммы, полученные авторами сценария и режиссером за эту работу – засмеют! – намекаю «некому автору»: и сумму «отката», и сумму вознаграждения за фильм он сам довольно точно указал в лихом названии упомянутой главы его книги.

А теперь о более интересном. Работа с кинохроникой, когда ты видишь своими глазами все как есть, без оценок и т. п., дает историку-исследователю уникальный материал, который никаким другим способом получить невозможно. Часто видишь то, что раньше не замечалось.

1. В немецкой кинохронике обнаружились кадры, из которых следовало, что 22 июня 1941 г. почему-то не выступил по радио не только Сталин, но и Гитлер – его воззвание к народу в 5.30 по берлинскому времени зачитал Геббельс. В чем дело? Принято считать, что Сталин не выступил в этот день, так как был потрясен вероломным нападением Германии. Но почему же не выступил Гитлер, долго готовивший это нападение, которое так фантастически успешно для него шло в этот день?

Да потому, что началась не та война, к которой он готовился! Потому что Черчилль, чтобы сорвать Великую транспортную операцию Германии и СССР с последующим ударом по Британской империи, выкрал или заманил Гесса, через него предложил Гитлеру вместе ударить 22 июня 1941 г. по СССР и начать Крестовый поход против большевизма, но обманул его. В результате Гитлер получил войну на два фронта и остался без поставщика стратегического сырья и продовольствия.

Оказалось, что в переводе на русский язык текст обращения фюрера в кратком изложении диктора немецкой кинохроники выглядит так: «Рейхсминистр доктор Геббельс зачитывает воззвание фюрера. Оно впервые раскрывает перед всем миром заговор Лондона и Москвы против Германии. Фюрер после многомесячного молчания через 12 часов размышлений наконец пришел к единственному выводу: “Я решил будущее и судьбу Германии снова вложить в руки немецких солдат”».

Тут почти все понятно: «заговор Лондона и Москвы» – это, во-первых, классическое «держи вора!», во-вторых, извещение населения Германии о том, что к извечному врагу немцев – Англии присоединился вчерашний союзник – СССР (потому-то Лондон в этой фразе на первом месте, а Москва на втором), немцев еще надо приучать к тому, что Россия теперь не друг, а враг.

И «многомесячное молчание» понятно – шла подготовка сразу к двум операциям: и против Британской империи с русскими, и против СССР с англичанами. Обе подготовки прикрывались дезинформационными играми, но на самом деле готовились всерьез обе.

Весь вопрос был только в их очередности – с какой начать?

Вот об этом фюрер и размышлял долгих 12 часов (между прочим, не собирая никаких совещаний – ни ближайших соратников, ни высших военачальников, потому что решал свой личный вопрос мирового господства!). Ведь если бы операция «Барбаросса» была его главным и единственным планом во Второй мировой войне (как утверждали и продолжают утверждать отечественные историки), то чего тут размышлять – директива по ней была подписана фюрером полгода назад 18 декабря 1940 г., войска стянуты к русской границе и вооружены до зубов. Другое дело, если всерьез готовились к Великой транспортной операции и удару по Британии, и вдруг – его заместитель и лучший друг оказывается в Англии! Черчилль через Гесса передает Гитлеру, что теперь Сталин сам со своей огромной армией готовит удар по Германии, так как считает, что Гесс был послан в Англию Гитлером и что другого такого удобного момента, как сейчас, чтобы ударить по готовящимся к транспортировке и фактически разоруженным передовым частям Красной Армии, у Германии не будет. А на себя Англия берет нанесение в этот день удара своей авиацией по советским флотам.

Вот почему фраза про 12 часов размышлений Гитлера не приводилась ни в одном переводе на русский язык его воззвания к немецкому народу 22 июня[131] – потому что она могла навести на мысль, что «Барбаросса» не была главным и единственным планом Гитлера во Второй мировой войне и что у него был выбор. Именно так и было, потому что у фюрера было две договоренности: со Сталиным – о Великой транспортной операции и разгроме Британской империи, включая высадку на островах и поход на Ближний Восток, и с Черчиллем – о совместном ударе по СССР и Крестовом походе против большевизма. И планов войны у него было два – «Барбаросса» и «Морской лев», и оба настоящие, но один из них он должен был начать реализовывать, а второй объявить «величайшей дезинформацией».

Если это так, то ему было о чем подумать! Другую причину его колебаний в столь решительный момент трудно предположить.

Поэтому 12-часовое размышление фюрера – это факт, также косвенно подтверждающий правильность гипотезы о Великой транспортной операции Германии и СССР для разгрома Британской империи. Правда, остается вопрос: кому и зачем Гитлер подал сигнал, упомянув в воззвании о 12 часах своих сомнений и колебаний?

А в какой момент он принял решение после 12 часов колебаний, можно установить по записям в дневнике Геббельса за 18–20 июня 1941 г. [91, c. 121–123], где описана история с трехмиллионным тиражом листовок для солдат Восточного фронта: 800 тыс. этих листовок были отпечатаны и отправлены, но потом их пришлось перепечатывать в течение одного дня. Судя по дневнику Геббельса, решение о новом тексте листовок фюрер принял 19 июня, значит, свое 12-часовое размышление он начал 18 июня. И что же заставило фюрера изменить первоначальное решение? А может быть, вся история с заменой тиража была такой же провокацией, как публикация статьи Геббельса «Крит как пример» в «Фелькише беобахтер» 13 июня 1941 г., когда на следующий день весь ее многомиллионный тираж, кроме запланированной крошечной утечки, был конфискован?