Читаем без скачивания Том 13. Стихотворения - Виктор Гюго

Джерси, сентябрь 1852

" Как всюду, о пришельце новом "

Как всюду, о пришельце новомЗдесь говорят: «Откуда он?»Изгнанья холодом суровымЯ все сильнее окружен.Не вижу родины далекой.На смену радости высокойПришли надолго дни тоски.Уже меня зовет могила,Душа усталая застыла,И снег ложится на виски.

1868

" Как! Отрицаешь ты души существованье? "

Как! Отрицаешь ты души существованье?Но это — луч зари! Но это — солнца свет!Способен лишь слепой сказать, что солнца нет.

Душа — везде: она — и стон, и вопль, и слово,Она — мысль мудреца, она — экстаз святого.Когда исполненный достоинства КатонБыл непоколебим; когда, как гром, ДантонС трибуны прогремел: «Ужасен гнев народный!Страшитесь, деспоты, проснулся лев голодный!Час Революции пробил — и пал король!»Когда встал Цицерон и произнес: «ДокольТы будешь истощать терпенье, Каталина?»Когда у Иова страдания лавинаКрик возмущения исторгла из груди:«Я стражду, господи! Довольно! Пощади!» —То все они в ночи, над миром вставшей глухо,Свой прочертили след, как метеоры духа.

ДРЯХЛЫЙ ГОРОД

Все в этом городе застыло, одряхлело;Он — словно старое, бесчувственное тело,Где жар души остыл, угас огонь ума.Брюзгливо хмурятся надменные дома,Окраска их давно слиняла и поблекла;Блестя, как слизняки, подмигивают стекла,Встречая путника гримасою кривой;Ступеньки — в трещинах и поросли травой;Проказа плесени — на ветхой штукатурке;В глубоких нишах стен попрятались фигуркиВ камзолах, с брыжами, по моде давних лет;Тут — вычурный фронтон, там — башни силуэт;Как ручки у корзин, согнулись арок дуги.Убогие дворцы! Роскошные лачуги!Упадок, нищета — они всего виднейВ ужасной наготе играющих детей.Десяток жалких лип, уродливых и старых,Огромные замки на каменных амбарах,Порталы мрачные, где на цепях внутри,Как мертвые тела, повисли фонари,На редких вывесках готические буквы —Вот в этом городе что видите вокруг вы.Вам днем не по себе и жутко в поздний час.Вы здесь встречаете все тех же всякий разСтарух и стариков, зловещих и нелепых.В унылых логовах, в заброшенных вертепах,Где время, кажется, свой прекратило бег,Брюзжит и злобится от нас ушедший век.

LYRNESI DOMUS ALTA; SOLO LAURENTE

SEPULCRUM [6]

Дни осады Парижа. Декабрь 1870

Над морем высится, дубами окаймленный,Гранитный остров мой, где, родины лишенный,Я свой приют обрел.Отважно он отпор дает ветрам холодным;Ночует здесь гроза, как вождь в шатре походном,Как на скале орел.

Я полюбил тебя, друг верный и суровый!Как часто я смотрел на горизонт свинцовый,На бурный океан,И думал я: мое да будет погребеньеТут, в хаосе камней, тут, где в ожесточеньеБушует ураган.

Но нынче я узнал: на подступах к ПарижуИдет жестокий бой. И я отсюда вижу,Что мой Париж восстал,Что люди там вершин бесстрашия достигли,Что там разгневанный народ кипит, как в тиглеРасплавленный металл.

Так пусть я встречу смерть на той земле священной,И пусть останется девизом жизни бренной,Начертанным в веках:«Мой дом — в краю дубов, на каменной твердыне,А у геройских стен, венчанных лавром ныне,Покоится мой прах».

" Религии сверлят свои ходы в земле, "

Религии сверлят свои ходы в земле,Чтоб солнце истины сокрыть от нас во мгле.Во мраке ханжества мы тщетно ищем веру;Бог создал яркий свет, поп — темную пещеру.

ОДНОМУ КРИТИКУ

Слепцу чувствительность даруют небеса:Ему дан острый нюх охотничьего пса,Вкус, осязание слепого — беспримерны,А изощренный слух, как слух пугливой серны,Преображает в гром шуршанье ветеркаИ трели соловья — в мычание быка.Утонченности чувств он образец ходячий!Вот слух! Вот нюх! Вот вкус!.. Все так, но он — незрячий.

КОММЕНТАРИИ

ГРОЗНЫЙ ГОД

В настоящий том включены избранные стихотворения из следующих поэтических сборников Виктора Гюго: «Грозный год», «Искусство быть дедом», «Четыре ветра духа», «Легенда веков», «Все струны лиры», «Мрачные годы», «Последний сноп».

При характеристике сборника «Грозный год» следует иметь в виду те общественные события, которые происходили во Франции в начале 70-х годов XIX века.

Правительство Наполеона III вело многочисленные агрессивные войны, отвечавшие захватническим интересам крупной буржуазии и имевшие в то же время целью помешать росту революционных стремлений трудящихся масс.

В 1870 г. Наполеон III, стремясь укрепить свое господство, предпринял войну против Пруссии. Происшедшая 4 сентября 1870 г. революция свергла бонапартистский режим. С исчерпывающей ясностью писал Маркс во втором воззвании Генерального совета Международного товарищества рабочих о франко-прусской войне: «Мы не заблуждались насчет жизнеспособности Второй империи. Мы не были также неправы в своем опасении, что для Германии «война потеряет свой чисто оборонительный характер и выродится в войну против французского народа». Оборонительная война действительно кончилась сдачей Луи Бонапарта, капитуляцией при Седане и провозглашением республики в Париже».[7]

Гюго возвратился из изгнания во Францию 5 сентября 1870 года, на другой день после провозглашения Третьей республики. Парижане устроили ему торжественную встречу. Поэт обрел новые силы для жизни и борьбы.

В эти исторические дни Гюго обращается к своим соотечественникам с патриотическими прокламациями, в которых призывает народ к защите Франции и ее столицы против бисмарковской Пруссии.

В январе 1871 года, после заключения перемирия с Пруссией, изменники-генералы сдали Париж немецким войскам. 13 февраля Гюго, избранный депутатом Национального собрания, уезжает на заседания Национального собрания в Бордо. Однако на этот раз парламентская деятельность Гюго продолжалась очень недолго: уже 8 марта он подал в отставку, выразив этим свой протест против решения реакционного большинства собрания о лишении депутатского мандата итальянского революционера Гарибальди, сражавшегося в рядах французских войск против Пруссии.

Провозглашение Парижской Коммуны вызвало сочувственные отклики среди рабочего класса других стран. Маркс и Энгельс повели агитацию во имя торжества дела Коммуны, поддерживали с нею связь, давали советы ее руководителям.

После подавления Коммуны начался белый террор, поддержанный всей международной реакцией. Так, бельгийское правительство объявило, что оно не признает коммунаров политическими изгнанниками и намерено выдать их версальским палачам. Гюго, находившийся в этот момент в Бельгии, был возмущен проявлением классовой ненависти к коммунарам. В одной из бельгийских газет он поместил резкий протест против решения бельгийского правительства и объявил о том, что «всякий побежденный парижанин, всякий из участников Коммуны, которая отвергнута Парижем и которую я со своей стороны никогда не одобрял, может постучаться в мою дверь, и. будь он моим личным врагом, я ему открою. В моем доме он неприкосновенен».

В ночь после опубликования этого письма на дом Гюго в Брюсселе было совершено нападение банды «золотой молодежи», вслед за тем поэт был изгнан из Бельгии.

Отныне вся французская буржуазная пресса ополчается против Гюго.

Поток клеветы и нападок на Гюго еще более усилился после того, как он выставил свою кандидатуру на выборах в Национальное собрание, которые состоялись 2 июля 1871 года. Торжествующая буржуазия не могла простить Гюго его сочувствия к побежденным коммунарам и забаллотировала его, хотя в своей политической программе он ограничился требованием республики, амнистии коммунарам, отмены смертной казни, требованием обязательного начального обучения, отделения церкви от государства, свободы союзов, собраний, печати, пропорционального подоходного налога и т. п.