Читаем без скачивания Иметь королеву - Владимир Неволин

— Юморист, — сказал адъютант, откидываясь на спинку кресла. — Люблю таких.

— В качестве пельменей?

— Как получится. Можно и в качестве фарша. Но лучше все же использовать как тесто — эластичное и послушное. Выбирай.

— Скудное меню, — усмехнулся Владимир. — Мне все же хотелось бы в своем естестве остаться.

— Похвальный выбор. А поэтому, я думаю, разговор будет откровенным и приятным — как у двух закадычных приятелей.

— Интересная мысль, — сказал Владимир. — Я не ослышался? Разговор, а не допрос?

— Именно так, — подтвердил адъютант, — но до тех пор, пока я не почувствую, что мой собеседник неискренен. Тогда…

Он с выражением глубокого сожаления развел руками.

«Сучок, — подумал Владимир, — лепишь тут Деда Мороза, а сам зубами клацаешь. Значит, я для тебя спецназовец? Хорошо это или плохо? Это отвратительно. Это — верная смерть. Сейчас пойдут расспросы про цель прибытия в Калчи, состав группы, дальнейшие намерения… И ведь не отопрешься, факт, как говорится, на лице. Будет рукоприкладство… Ох, как я это не люблю!»

— Не знаю, насколько правдоподобно все это звучит, — сказал Владимир, — и может быть, за это заявление меня вынесут отсюда ногами вперед, но я решительно заявляю: к сегодняшним ночным художествам я не имею никакого отношения.

Мещеряков удивленно вскинул брови.

— Знаешь крылатое выражение — «не верю»? — спросил он. — Ты похож на актера, который пытается убедить зрителя в том, что он Отелло, но получается, увы, отвратительно.

— Почему?

— Да, потому, что вот это, — адъютант похлопал ладонью по рюкзачку, лежащему на столе, — гораздо убедительнее, чем все твои слюни и честные глаза. Экипировочка, дорогой мой…

— А что в ней особенного? — сказал Владимир. — Все эти предметы могут принадлежать и охотнику. Бинокль, шоколад, карта… Криминала не вижу.

— Бинокль и карта — да, — согласился Мещеряков. — Оптика, конечно, не тривиальная, стоит кучу денег, но я готов допустить, что обычный российский работяга испытывает слабость к биноклям стоимостью свыше тысячи баксов. Но вот продукт, похожий на шоколад, заставляет меня сомневаться.

— А в чем дело? — пожал плечами Владимир.

— Да брось ты, — засмеялся Мещеряков. — Что я, пластиковой взрывчатки не видел? Если хочешь знать, я славно поторговал ею в свое время. Под чутким руководством Зобова, конечно. И потом — ты такое страшное лицо сделал, когда я этот пакетик в руках держал. Повторюсь актер ты никудышный.

— Наверное, — неохотно согласился Владимир. — Но все же я утверждаю, что никакой я не спецназовец, и все эти вещи не мои.

— Осталось выяснить, чьи же, — сказал адъютант. — Жду правдивого и подробного рассказа.

И Владимир, не торопясь и тщательно фильтруя информацию, поведал трогательную историю про папочку, стремящегося к родному сыну Димочке на Камчатку, но волею судеб попавшему в руки злых оборотней-вулканологов. Адъютант кивал головой, поддакивал, но в его тоне и взгляде светлых глаз было нечто такое, что тревожило Владимира знает, сука, что-то, ловит. Владимир закончил рассказ на том месте, где он остался один в избе-развалюхе на окраине Калчей. Адъютант долго смотрел на Владимира и вдруг расхохотался.

— Чего? — неприязненно спросил Владимир. — Я все как на духу.

— Все — не все, отсмеявшись сказал Мещеряков. — Но одно для себя я уяснил точно — ты не спецназ.

— Так я о чем и говорю, — с облегчением согласился Владимир. — Не моя это взрывчатка.

— Ты не спецназ, — повторил адъютант. — И это меня радует, потому что именно с тобой я жаждал встречи все последние дни.

И Владимир ощутил неприятный холодок в груди, подумав, что права поговорка: не кажи гоп, пока не перепрыгнешь, но еще мудрее продолжение: и перепрыгнув, не говори гоп — посмотри, куда ты прыгнул.

Мещеряков поднялся из-за стола, пружинисто-возбужденно прошелся по кабинету, не забыв прихватить с собой пистолет. По его лицу видно было — весьма доволен собой. Он подошел к шкафу, извлек оттуда бутылку «Смирновской» и две рюмки. Налил до краев и поставил на край стола.

— Тебя как зовут? Или это секретные сведения?

— Владимир.

— Давай, Володька, выпьем за знакомство.

Владимир взял рюмку, подержал в руке и поставил обратно.

— Что, боишься, не подсыпал ли чего? — ухмыльнулся адъютант. — Смотри.

Он лихо опрокинул рюмку.

— Все равно не буду, — сказал Владимир.

— Ну, как хочешь, — согласился адъютант. — Давай говорить дальше.

— Я все рассказал.

— Тогда говорить буду я.

Адъютант закурил, затянулся и размеренно, в деталях выложил Владимиру о том, что случилось с ним после прибытия на «четверку». Потом налил еще водки, выпил и уставился на собеседника.

Владимир подавленно молчал. У него создалось впечатление, что этот светлоглазый адъютант и не человек, а злой дух, незримо присутствующий с ним во время скитаний в Калчах. Но самое главное: знает он о грузе или нет? И где Дима?

— Где солдат, что был вместе со мной? — спросил он наконец.

— Сынок? Ты увидишь его, после того как ответишь на самый главный вопрос, — сказал Мещеряков.

Владимир кивнул, соглашаясь.

— Трупы, — сказал Мещеряков. — Много трупов. Сначала «вулканологи», потом группа у подошвы Калчевской. Большие деньги. Суета. И все это из-за одного человека — тебя. Скажи, Володя, почему к твоей персоне такое повышенное внимание? Что нужно от тебя… заказчикам?

Владимир молчал.

— Послушай и проникнись, — вздохнул адъютант. — У тебя есть три пути. Первый — играть в молчанку. Очень бесперспективный путь. Избиение, пытки — к чему такие крайности? Ну, допустим, причина настолько серьезна, что ты все выдержишь. Итог — я просто расстреляю тебя, и твоя тайна перестанет меня интересовать. В конце концов, у меня и так дел по горло. Второй путь — откровение. Не скажу, что на все сто обещаю тебе жизнь и свободу, это будет зависеть от информации — заинтересует она меня или нет, но попытаться можно. И третий — передать тебя в руки заказчика, тем более что деньги они обещали приличные. Но эти люди… Сказать честно — я и сам боюсь их. Забрав тебя, они не оставят в живых и меня. Жалею, что связался с ними. Порода такая — клевать всех, кто попадет в поле их зрения. Мне проще и безопасней будет поступить так, как я сказал вначале — уничтожить тебя.

Мещеряков посмотрел на часы:

— Думай, Володя, у тебя минута.

Владимир посмотрел на свои часы. Всегда отставали. А в общем, какая разница? Минута — она и в Африке минута. «Все равно в живых не оставит, — думал Владимир, неотрывно глядя на циферблат. — Получит груз — и в расход. Хотя, постой! Галлий еще нужно отыскать. Тайга большая, полеты времени требуют. А время — жизнь. Но заинтересуется ли он этими сведениями? Еще как. До денег этот хмырь жаден… как, впрочем, многие. Два с половиной миллиарда — кусок не из маленьких. По крайней мере, рискнет поверить мне — это точно. Что моя жизнь? Даже если сумею убежать потеря для него невелика. Но в случае выигрыша он король. Да и что мне остается делать? Ведь не мать же родную на заклание отправляю. Черт с ними, с этими железяками!»