Читаем без скачивания Адмирал Нельсон - Владимир Шигин

— Тогда не будете ли вы против, если Великобритания от вашего имени возьмет на себя заботу об острове? — снова перешел в наступление Нельсон.

— Ради бога! — махнул рукой Фердинанд. — Делайте с ней что угодно, меня это не касается!

— Прекрасно! — вступил в разговор сэр Гамильтон и достал бумаги. — Скрепим наше соглашение подписями и печатями!

Фердинанд IV безропотно черкнул пером, его секретарь скрепил подпись гербовой печатью.

— Разрешите откланяться, ваше величество! — склонили головы Нельсон и Гамильтон.

— Кажется, дело сделано! — обменялись они мнением, когда покинули королевский дворец. — Рано или поздно, но Мальта будет нашей!

На следующий день Нельсон с Эммой уже обговорили все вопросы с Марией Каролиной, а еще несколько дней спустя король Фердинанд IV официально объявил, что провозглашает себя законным правителем Мальты.

Таким образом, теперь на Мальту претендовали два "законных" властителя: император Павел I, ставленник не смирившихся с потерей острова рыцарей, и король Фердинанд — в силу стародавнего испанского документа, вытянутого на свет божий Нельсоном и леди Гамильтон.

О своем ставленнике Нельсон сразу же известил блокировавшего остров капитана Белла: "Король Неаполитанский есть законный государь острова Мальта, и я согласен с тем, что его флаг должен развеваться во всех пунктах острова. Но так как можно не сомневаться, что неаполитанский гарнизон сдаст остров любому, кто пожелает заплатить, то необходимо, чтобы Мальта находилась под покровительством Великобритании на всем протяжении войны. Поэтому король Неаполитанский желает, чтобы во всех пунктах, где развевается неаполитанский флаг, рядом с ним был поднят английский флаг. Я уверен, что неаполитанское правительство без каких-либо возражений уступит владение Мальтой Англии. На днях я вместе с сэром Уильямом Гамильтоном добился у короля тайного обещания не уступать Мальту никому без согласия британского правительства. Вы не должны допустить, чтобы на острове развевался какой-либо флаг, кроме английского и неаполитанского. В случае, если какая-либо группа мальтийцев захочет поднять русский флаг, то впредь ни король, ни я не позволим мальтийцам ввозить из Сицилии хлеб для собственных нужд".

Что и говорить, это был сильный ход. Впрочем, обладать Мальтой должен был тот, кто ее захватит. Для того чтобы оправдать владение островом, аргументы имелись у всех. Однако если Ушаков вел себя в отношении англичан весьма корректно, как и подобает союзнику, то Нельсон, не без оснований боясь энергичного и предприимчивого русского адмирала, действовал откровенно враждебно.

Удивительно, но неприязнь к русским, которую обнаруживает в своих письмах Нельсон, совершенно не помешала ему выпрашивать у них награды. В эти дни Нельсон трижды пишет в Петербург, прося российского императора наградить мальтийскими крестами капитана Белла, который уже больше года блокирует Мальту, и… леди Гамильтон — за ее невиданную заботу и гостеприимство к бежавшим с острова мальтийцам.

Подумав, Павел I велел переслать Нельсону два креста. Что касается награждения капитана Белла, то оно было вполне объяснимо, однако награждение леди Гамильтон было явно притянуто за уши. В Англии известие, что жена посла удостоена российской награды, вызвало немало разговоров и популярности леди Гамильтон не прибавило.

Сам Нельсон сразу же заказал портрет любимой с мальтийским крестом на груди и повесил его в своей каюте. А Мария Каролина сочла скромный крест недостойным своей блистательной подруги и велела украсить его бриллиантами.

Тем временем отряд капитан-лейтенанта Белла вместе с итальянскими повстанцами уже вышел на окраины Неаполя.

— Нам на короля, что на острове Сицилийском отсиживается, наплевать с грот-мачты! — говорили между собой русские матросы. — Нам батюшке Суворову помочь надобно! Он на севере италийском француза колотит, а мы здесь, на юге, его по холке двинем! Пусть чешется!

Русский отряд капитан-лейтенанта Белла, в несколько недель освободив Калабрию и соединившись с ополченцами кардинала Руффо, уже стоял у стен Неаполя, готовясь к штурму.

Из донесения прикомандированного к отряду Белла неаполитанского министра Мишеру на имя Ушакова: "Я написал Вашему превосходительству несколько писем, чтобы уведомить Вас о наших успехах. Они были чудесными и быстрыми до такой степени, что в двадцать дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства".

Поразительно, но Нельсон при всей своей любви к неаполитанским делам не решился на то, на что решился Ушаков. Как оказалось, русский адмирал многим лучше оценил политическую и военную ситуацию в материковой части королевства, а оценив, начал энергично действовать. К этому времени французы были вынуждены перебросить бóльшую часть войск на север, где фельдмаршал Суворов в кровопролитных сражениях при Адде, Требии и Нови перемалывал одну за другой французские армии. Одновременно восстали крестьяне, недовольные бесконечными поборами со стороны французов. Малочисленные русские отряды сыграли роль спички, от которой вспыхнул большой пожар.

Пока Нельсон и Гамильтоны ублажали королевскую семью на Сицилии, русские моряки продолжали освобождение Неаполитанского королевства. По совету капитан-лейтенанта Белла во избежание напрасного кровопролития Руффо заключил перемирие с французским гарнизоном Неаполя. Французам гарантировалась отправка на судах в Тулон. Но помимо французов в Неаполе было много и итальянских республиканцев. Решено было отправить и их. Однако республиканцы, зная коварство и жестокость своего кардинала, потребовали, чтобы условия капитуляции скрепил своей подписью и представитель Нельсона — английский капитан Фут. Капитан свою подпись под документом поставил. Над сдавшимися фортами Кастель д'Ово и Кастель Нуово и над английским фрегатом "Сихорс" подняли флаги перемирия.

Спустя несколько дней Нельсон узнает о том, что русские уже находятся на подступах к Неаполю. Он понимает, что освобождение столицы Неаполитанского королевства дело нескольких дней. Он, как и прежде, не хочет покидать Эмму, он разрывается между долгом и любовью. Он то приказывает своим капитанам немедленно готовиться к походу на Мальту, то начинает жаловаться на здоровье и ссылаться на необходимость устранения каких-то технических неисправностей. Он не находит себе места и срывает зло на подчиненных.

— Мы выходим в Неаполь, и я укажу русским их место! Как можно было подписывать мир с этими гнусными безбожниками, порочными чудовищами, подлыми тварями и негодяями![18]