Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь прошла спокойно. С наступлением следующего дня огонь со стороны противника был редкий. Молчали и наши. Под вечер показалась немецкая авиация. Груз сбросила где-то в нашем тылу, от нас далеконько. Поздно вечером приехала кухня. Во время раздачи пищи немцы выпустили по нашему расположению одну единственную мину. Разорвалась эта мина недалеко от кухни, один из осколков убил насмерть санинструктора таджика Мамеда. Вот уж действительно, не знаешь, когда и где умрешь. Мамед уже не новичок. Участвовал во многих боях. Под любым огнем врага полз к раненому и оказывал помощь. И даже ни разу не был ранен. А погиб совершенно где-то нигде. Ведь только-только он был у меня перед самым ужином, приносил водку. Водку он получал, но не пил. Никогда в жизни, говорит, что не пил. А пил только хорошее вино. Но вино же нам не давали. Водку приносил он мне, кроме меня никому не отдавал. И вот его уже нет…
Нашу бригаду опять перебросили на другой участок фронта. Несколько дней отдыхали. Уже третий день шли ожесточенные бои. Нас пока не трогали. Но вот когда прорвали линию обороны врага, наша бригада была введена в прорыв. Не только бригада, весь 19-й танковый корпус был введен в этот прорыв. Начались наступательные бои. Противник особого сопротивления не оказывал. И только в небольших городках или на подступах к ним завязывались ожесточенные схватки. Особенно сильным был бой за городок, кажется, Паневежис. Городок был окружен. Положение врага было безвыходное, но оружия он не складывал. Чем сильнее сжималось кольцо, тем больше сопротивлялся враг. Вместе с немцами тут находились и власовцы. Вот поэтому они и дрались до конца. И все же немцы сдались. Сдались и власовцы. Да их уже и не узнаешь, все они в одной форме. Всех раненых пришлось поместить в жилых домах. Раненые сейчас находились почти все вместе со всей бригады. С ними остались врач какого-то батальона и две девушки.
Наступление продолжалось. Освобождали один за другим хутора и небольшие села. Боев почти не было. И только на третий день встретились с сильным противником. С ходу его сбить не могли. Опять перешли в оборону. Но ненадолго. Вскоре нас снова перебросили на другое место. В дороге находились около двух дней. Остановились в лесу, недалеко от передовой. До нашего приезда здесь шли ожесточенные бои, и наши войска продвинулись на 15-20 километров. Сейчас противник находится на ранее приготовленных, сильно укрепленных позициях.
Была ночь. Сразу после ужина пешим строем начали продвигаться на передовую. На себе тащили пулеметы, минометы и боеприпасы. Строго запретили курить во время похода. В небе ночная немецкая авиация. Хотя и ночь была, а обстрел был сильный. Дорога, по которой мы двигались, сильно обстреливалась. Шли быстро. Хотя и каждый был нагружен до предела, но так нужно. Впереди был противотанковый ров, вот и торопились, чтобы быстрее добраться до него. Чуть-чуть не дошли до этого рва, как нас накрыл минометный огонь. Сразу бегом кинулось до рва, захватив и раненых. Только во рву раненым сделали перевязки. Трое от этого налета были убиты. Передний край находился еще дальше рва, на ровном месте. Вот там и должны занять оборону роты. В противотанковом рву сильно много было народу. Та сторона рва, которая обращена к противнику, сильно изрыта. В ней понаделаны разные укрытия. В таких нишах никакой обстрел не страшен. Очень много установлено во рву минометов. А штабы и командные пункты находились тоже во рву. Та дорога, по которой мы шли, пересекала ров. Шла она в сторону противника. Вот у этой самой дороги во рву и расположились мы со своим медпунктом. Тут были свободные ниши, мы их расширили и углубили. Одну так расширили внутри, что все вместе туда входили. На самом верху рва в одиночном окопе дежурили посменно. Там все время кто-нибудь находился. Без этого нельзя. Штаб и КП находились тут же недалеко. Хоть и не так часто, а мины в ров попадали. На второй день как мы прибыли, мина шлепнулась прямо в ров недалеко от нас. Разбило миномет и убило двух минометчиков, а одного тяжело ранило. А еще через день опять разорвалась мина во рву. Ранило адъютанта штаба лейтенанта Воробьева, убило связного и двух автоматчиков. Это только около нас. А ров ведь очень длинный. Возможно, и в других местах также.
Несколько левее нас оборону держали штрафники. Штрафбат. Бывшие офицеры. Мне пришлось перевязывать одного штрафника, бывшего лейтенанта. Вот он и рассказывал, как пришлось брать этот ров. Бои тут были исключительно тяжелые. И сейчас штрафники находятся на самом тяжелом и опасном участке. Они находятся почти рядом с немцами. Даже гранатами перебрасываются.
Раненые были и днем, и ночью. Размещать их совершенно негде. По приказу комбата солдаты выкопали несколько укрытий во рву. И с отправкой раненых дело обстояло не совсем благополучно. Очень опасно было подъезжать машинам даже ночью. Кухня приезжала только раз в сутки. Больше всего выдавали сухим пайком. На этой дороге уже много было разбито машин. Прямым попаданием разбило кухню какого-то стрелкового батальона. Кухня была на конной тяге. Убило ездового, повара и лошадь. Машина наша тоже начала редко показываться. Хотя врач и говорил, что я всегда буду там, где солдаты, а что-то редко к нам показывается. Бывает…Но ненадолго. Приехал, повернулся и обратно. Этот хоть санитаров около себя не держит. Сколько их есть, все они при мне. Самое трудное у нас сейчас – это отправка раненых. Приходилось использовать каждую возможность. Какая бы ни появилась машина или повозка, останавливали и заставляли взять с собой раненых. Приходилось даже угрожать оружием.
После того, как уехал врач, второй раз пришла наша машина. Раненых грузили в машину под сильным обстрелом. Торопились. На обратном пути, т.е. с ранеными, машина угодила под сильный артминогонь. Некоторые раненые получили повторные ранения. Во многих
