Читаем без скачивания Судьба Застолья - Евгений Константинов

Как раз одной коробки для этой темы и не хватило. Но Гагик Георгиевич и без того был донельзя доволен, и его признательность Шубе, во всяком случае на словах, казалось, не знает границ. Тем не менее, было очевидно, что задерживаться в гостях у Костикова ему как-то не климатило, и, нагрузив коробками Вартана, Гагик Георгиевич стал прощаться.

– Как только выберешь свободную минутку, дорогой, милости прошу в мое заведение, – сказал он уже на пороге. – Покушаешь, вернисаж свой посмотришь, заодно мою фотографию заберешь, и мы вместе сюжет новой композиции обсудим. Договорились, дорогой?

– Договорились, Гагик Георгиевич. Как только проголодаюсь – сразу к вам.

– Чем быстрее проголодаешься, тем лучше, дорогой! Жду с большим нетерпением!

– Артур! Что там с чаем?! – громогласно поинтересовался господин Гидаспов, не успела за Гагиком Георгиевичем и Вартаном закрыться дверь. За все время, пока шел процесс укладывания композиции в коробки, он не произнес ни слова и, по всей видимости, был очень раздражен.

– Давно заварен, Дмитрий Вильгельмович, – вышел из кухни не менее недовольный Артур.

– И – что? Хочешь сказать, остыл?! – казалось, окажись сейчас в руках Гидаспова плетка, и он примется хлестать ею все, попавшееся под руку.

– Я не в теме, Дмитрий Вильгельмович, – голос Артура потускнел. – Я в чае вообще не разбираюсь.

– Куда уж тебе! Привык, понимаешь… – Гидаспов осекся. – Ладно, бог с ним, с чаем. Мы здесь не для этого. Да, Костиков?

– Вы меня спрашиваете? – почти искренне удивился тот.

– Ладно. Ладно! Не корчи из себя деревенского простачка.

А вот этот ярлык – «деревенский простачок» Шубе очень даже понравился. Вообще-то, сам себя он считал человеком весьма сложным. Хотя бы потому, что во многом имел собственную нерушимую точку зрения.

– Простачок-то ты простачок… – протянул Гидаспов. – А вот скажите-ка мне, Сергей Михайлович, каким образом вы оказались знакомы с господином Михальянцем?

– С каким еще Михальянцем? – удивился Костиков.

– Да с которым вы только что тут разве что не лобызались! – господин Гидаспов в сердцах махнул рукой, в которой могла бы быть зажата плетка.

– А! Так вы про Гагика Георгиевич? Извините, Дмитрий Вильгельмович, но, как говорит один мой знакомый, Москва – очень тесный городишко! Ну, а если без обиняков, так мы же инкассируем его заведение – закусочную «Хобби». Кстати, если любите изысканную пищу, то очень рекомендую…

– Я не нуждаюсь в ваших рекомендациях, гражданин Костиков! – отрезал Гидаспов.

– Кстати, теперь в «Хобби» мой минивернисаж будет выставлен, – добавил Серега абсолютно спокойно. Так же спокойно взял со стола одну из пластилиновых фигурок рыболова, которой не хватило места в коробках из-под обуви, подул на нее со всех сторон и бережно убрал обратно в сервант.

– А скажите-ка мне, Сергей Михайлович, все эти пластилиновые фигурки скопированы с реальных людей?

Не зная на самом деле точного ответа, Шуба пожал плечами.

– Заводнов не нарадуется созданной вами композицией «Охотники на привале». И ведь действительно, все три персонажа вышли довольно похожими на свои прототипы. Хотя вживую никого, за исключением Владимира Ивановича вы прежде не видели…

– У меня была фотография.

– Когда появится фото Михальянца, вы и его слепите?

– Гагика Георгиевича можно и по памяти. У него лицо запоминающееся, с характерными национальными особенностями: брови, глаза, носяра… Таких лепить просто… – Шуба хотел, было, добавить – «в отличие от Гидаспова», на создание копии которого у него ушло прилично времени, но удержался.

– Хм, а всякую там местность или интерьер квартиры создавать сложно?

– По времени довольно затратно. Да и пальцы порой устают перемешивать пластилин, чтобы придать ему однотонный и естественный цвет…

– Что-то я не вижу у вас под рукой, так сказать, рабочего материала… – то ли спросил, то ли констатировал Гидаспов, в очередной раз, оглядев комнату. После чего перевел взгляд на Артура. – А мне докладывали, что не так давно Владислав Мохов притащил сюда целую хозяйственную сумку, набитую коробками с пластилином.

– Пластилин – материал расходный, – развел руками скульптор.

– И его хозяйственная сумка что-то не наблюдается…

– Так вы пошарьте по потайным углам моей квартирки, Дмитрий Вильгельмович, – скрестил руки на груди Костиков. – Наверняка, найдете столь важный предмет обихода, как хозяйственная сумка. А господин Новиков вам с обыском поможет, у него и опыт в этом деле имеется.

– Как все просто, да, Сергей Михайлович? – господин Гидаспов, хоть и без приглашения, но, наконец-то, соизволил усесться на выдвинутый из-за стола стул. Шуба последовал его примеру, только Артур остался стоять у входа в комнату.

– Пластилин, расходный материал закончился, хоть его и было сорок коробок; сумка отыщется где-нибудь на антресолях, либо вы вспомните, что она порвалась и давно выброшена на помойку… Потом вдруг, откуда ни возьмись, найдутся исчезнувшие больше месяца тому назад миллионер Владислав Мохов и простая девушка Маша… И они расскажут, что все это время находились в каком-то странном месте, покинуть которое означало физическое исчезновение.

– Хотите сказать, что Влад с Машкой, типа, на зону попали? – чтобы хоть как-то поддержать разговор, предположил Шуба.

– Эта типа зона, называется «Застолье», – пристально глядя ему в глаза, сказал Гидаспов. Шуба понятия не имел, до какой степени может владеть собой, своей мимикой…

– Застолье – это когда нормальные люди сидят тесной компанией за столом, пьют и закусывают, – сказал он и демонстративно зевнул.

– А еще это некое место, которое почему-то вдруг стало навязчиво сниться одной нашей общей знакомой… Вообще-то ее сценическое имя Бенгалка. Но кое-кто упорно называл ее Нинидзе…

– Помнится, в советском кино была артистка с такой фамилией… Хорошая артистка.

– Да-да. Так вот, в ее снах некто почему-то называл ее то Ниночка, то Нинидзе. Этот некто вообще любил всем прозвища давать. К примеру, Никодимище, Тамара-сан или Владмох.

– Меня – так вообще все Шубой называют, – усмехнулся Костиков. – А уж какие прозвища у нас в инкассации!

– Да-да. Боярин, Фуфел.… Так вот, эта самая Бенгалка, она же – Нинидзе, с которой вы совсем недавно имели встречу в заведении «Кошачья берлога», в своих снах неоднократно видела этих самых Боярина с Фуфелом. И еще несколько людей, с которыми в жизни была незнакома, но которых узнала по фото. В этих же снах присутствовала и ее землячка из села Ведное Тверской области, и никто иной, как Владислав Мохов.

– Сны – такая неизученная штука…

– Да. Как и способности человека, – Гидаспов вперил взгляд в Шубу.

– Когда вы покинете мои хоромы, мне, возможно, тоже приснятся все эти люди. Вместе с Бенгалкой-Нинидзе…

– Дмитрий Вильгельмович, он издевается, – подал голос Артур. – Может быть, стоит…

– Не стоит! – словно от надоедливой мухи отмахнулся от него хитрый человек.

В ту же секунду Костиков почувствовал легкий укол в шею…

Проснулся Шуба по звонку будильника – совершенно не выспавшийся, с побаливающей головой и с ощущением чего-то не сделанного накануне. Или чего-то забытого? Казалось, вчера произошло что-то важное, только он никак не мог восстановить в памяти, что именно. Возможно, потому, что для начала он старался вспомнить сегодняшние сны. Хотя бы один сон. Но вспомнить ничего не получалось.

Более того, он не помнил, как ложился спать, как разувался, раздевался, да и как вернулся вчера домой – словно память отшибло. И только когда поднялся и заострил рассеивающееся внимание на том, что в серванте отсутствует большая часть композиций, вспомнил и о Гагике Георгиевиче, и об Артуре с господином Гидасповым, и о разговоре с этим хитрым человеком.

Гидаспову стало известно про Застолье! Неважно, что узнал он это со слов проститутки, «видевшей Застолье и его обитателей» в своих снах. Важно и очень опасно, что «Застолье» отложилось у него в голове, что теперь он знает название территории, пусть даже зоны, где искать Влада Мохова! Что он может интересоваться о «Застолье» у прототипов живчиков, которых назвала Нинидзе-Бенгалка. У того же капитана Клюева, у той же Кати Жайворонок… И не просто интересоваться!

Вчера Гидаспов завился к нему домой и принялся расспрашивать, давить, а потом, потом Шуба вдруг впал в беспамятство, уснул… Может быть его усыпили? Не исключено, что во время этого сна без снов, его память каким-то образом обследовали, – мало ли, какая техника на службе организации, в которой служит хитрый человек! А уж квартиру-то его обыскали наверняка.

Что они могли искать? Следы пребывания в квартире Влада и Машки – их одежду, обувь, ценности. Вещи «опластилинившейся» парочки Шуба сразу после их превращений выбрасывал на помойку. Наличные деньги отправлял в свой кошелек. Другие ценности: золотые сережки, цепочку и перстенек Маши, и кредитные карточки Влада со временем нашли место в холодильнике потаенной квартиры на Сретенке.