Читаем без скачивания Путь к Отцу - Генрих Лоцкий

В человеке, придерживающемся подобной жизненной позиции, совершается нечто невыразимо великое. Смысл всех вещей подвергается переоценке. Правда, мы по-прежнему не видим вещей в себе, но в то же время уже и не смотрим на них с точки зрения нашего традиционного познания, а воспринимаем их творениями Божьими.

Если мы теперь все переосмыслим таким образом, то, соприкоснувшись с любой вещью, мы тотчас же откроем в ней некий мостик от преходящего к непреходящему, от временного – к бесконечному, от земного – к небесному. Мы ведь теперь видим единство того и другого. Видимое – явление, невидимое – сущность. Никакого разделения на мир тот и этот, на земное и небесное не существует. Все едино в Боге, Отце нашем.

Величие такого взгляда на мир заключается в том, что он выводит нас на новый моральный уровень. Переоценка вещей не есть всего лишь новая форма познания, она оказывает преобразующее воздействие на самую сокровенную жизнь человека.

Когда, к примеру, Иисус наблюдал за птицами и полевыми цветами, дивясь их восхитительной беззаботности и изумительной красоте, ему открывались доброта и величие Отца: если Он так благ даже к тому, что, с человеческой точки зрения, почти не имеет цены, то каков же Он тогда по отношению к Своим детям! И от этого простого размышления в Иисусе вспыхивала наделенная преобразующей силой радость жизни. Любое творение в его глазах было творением Отца, а потому воспринималось и оценивалось по-новому.

Все мысли Иисуса были пронизаны природой, зиждились на ней и нисколько не отличались от мыслей наших прародителей, а значит, их можно без сомнения признать характерными для всех нас. Вряд ли стоит доискиваться до причин такого явления. Мне кажется, что его дух как таковой мало отличался от премудрости. Но ведь премудрость основывается на великом образном языке Бога, природе, делающей Его мысли зримыми.

Вполне очевидно и другое: только такая позиция действительно воздает должное миру материальных предметов. Она их оберегает и в то же время подчиняет. Это правильно и естественно. И тогда Иисус воочию предстает перед нами как истинный человек, как подлинное дитя человеческое. В истинном человеке Бог как бы физически осознает собственное величие, доброту и истинность, представая и проявляясь в материальном мире реальным воплощением мысли.

Поэтому так велик и значим человек. В одном из псалмов радость обретения этой истины выражена следующими словами, обращенными к Богу: «Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его».

Иисус относился к вещам примерно так же, как на них сегодня смотрит естествознание. Различие заключалось в исходных моментах. В Иисусе с самого начала незыблемым было осознание Бога. Из него он исходил, стремясь обнаружить во всем, самом малом и самом великом, сущность Отца. Он успокаивался, лишь когда ее замечал. И тогда разделение на великое и малое оказывалось мнимым. Вначале это выглядело совсем по-детски, но с возрастом приобретало более зрелую форму, наполняясь мудростью и милостью Божьей.

Наша современная наука действует очень похожим образом. Она тоже не знает различия между великим и малым и ко всем вещам без исключения подходит с вопросом: где тут кроется ваша истина? И не успокаивается, пока полностью не познает ту их истину, которая доступна человеческим чувствам, нисколько не заботясь обо всем прочем, о мыслях, которые порой у нас рождаются под влиянием этих вещей.

Были времена, когда мыслили по-другому. Тогда тоже по-своему выстраивали учения, и их порядок был незыблем, а природу попросту в него втискивали. И предметам материального мира приходилось довольствоваться тем бытием, которое им предписывала и дозволяла та или иная догма. Но сегодня истина – все, доктрина – ничто. Для Иисуса Отец был превыше всего, а истина всех вещей и обстоятельств их бытия становилась ему понятной не иначе как во взаимосвязи с Отцом. Вот чем он неизменно руководствовался.

Такая мысль оказалась на редкость плодотворной. Ведь она куда значительнее, чем просто мысль, она равноценна поступку. Наука – это всего лишь способ воззрения на природу и, по сути дела, никакого воздействия на сущность вещей она не оказывает. У Иисуса же это был способ обращения с ними, основанный на их глубоком понимании. Впрочем, воздействие на мир материальных вещей зависит от того, кто на них взирает. Важно, чтобы человек в равной степени любил их и властвовал над ними, смотрел на них и обращался с ними как с пребывающими в Отце и, ощущая себя как ребенком, так и их равноправным хозяином, по сути, осознавал свою сопричастность их возникновению.

Бог творит не в одиночестве. Человек – своего рода соавтор такого творческого процесса, ибо вещи явлены для него. Поэтому в Боге он тоже властвует над вещами, и они, при известных обстоятельствах, обязаны ему повиноваться.

Возможно, пример сделает это понятнее. Кому доводилось когда-либо иметь дело с животными, тот знает: они быстро растут и развиваются, когда на них смотрят с любовью, и чахнут, сталкиваясь с равнодушием или даже ненавистью к себе. Еще заметнее это применительно к людям, особенно к детям. Дети физически ощущают доброжелательность или враждебность взгляда. Почувствовав к себе любовь, дети воодушевляются и проявляют все доброе, что в них есть. Стоит только посмотреть на них с презрением и ненавистью, как они тут же сникают. Это известно всем. Но как обнаружить тот предел, за которым взгляд и образ мыслей более неощутимы? Где природа перестает быть живой, а где она вообще безжизненна? По воззрениям мудрецов глубокого прошлого, нашедшим свое отражение и в самых древних текстах Библии, материя наполнена семенами жизни, иначе земля не породила бы столько живых существ. Наша современная наука подтверждает это самым удивительным образом. Она нигде не устанавливает для жизни пределов, все пребывает в поразительном единстве, наполненном кипучей жизнью, и не так уж важно, считать ли это материей или проявлением Отца.

Если и на самом деле все происходит так, как считали наши отцы, как утверждает современное естествознание и как часто говорит Библия, то образ мыслей человека и его воля не могут не оказывать могучего влияния на тварный мир. Лишь в истинном человеке природа достигает своего подлинного блеска и полноты. Кто взирает на Отца из нее самой, тот неизбежно обретает власть, подчиняющую ему все в мире, а если потребуется, то и горы, бури, волны и море. Ибо в таких людях тварный мир ощущает Отца. Все сущее есть мысли Бога, они исходят от Бога и в Боге пребывают. А чем тогда являются законы материи? Волеизъявлением Отца, мыслями Отца. Кто достигнет глубочайшего понимания Отца, тот сумеет понять природу и сможет управлять ею, а природа будет ему повиноваться, как она повинуется Отцу.

В истинном человеке и материальный мир вместе со всеми своими формами жизни осознает самого себя. Человек ведь состоит в кровном родстве со всем: и с горстью земли, и с червем, и с любым живым существом. Тут естествознание и древняя мудрость поразительно единодушны. Благодаря мыслям человека природный мир постигает самого себя и постигает Бога. В человеке сосредоточены осознанное восприятие и жизнь земли. Кто же думает сообразно с природой, проникнут заботой и любовью к ней, в том творение и величие Первотворца неотделимы одно от другого, а Его воля становится для вещей законом. Поступки и дела такого человека иначе как чудесами не назовешь, а чудеса – явление вполне естественное.

Это не пустые рассуждения. Иисус всей своей жизнью доказал их правильность. Все материальное и в самом деле стало ему беспрекословно подчиняться, как, впрочем, и все остальное, за исключением некоторых упрямых людей, да и то, наверное, лишь поначалу. Иисус ощущал естественность своего поведения – как по отношению к Отцу, так и по отношению ко всем Его созданиям. Это чувство, подобно познанию, росло и развивалось вместе с ним. Мальчик терпеливо всматривался в мир в поисках Отца до тех пор, пока не нашел Его и, обретя, не стал Его истинным чадом, наделенным, конечно же, и всеми подобающими ему правами.

А может быть, такой взгляд на мир вообще самый правильный, а такой путь к истине самый прямой, если не единственный? Иисус явно старался для нас и хотел, чтобы этот его путь стал и нашим. Иначе зачем ему было внушать: взгляните на птиц поднебесных, посмотрите на лилии? Зачем бы он стал от любого и каждого протягивать невидимые нити к Царству Небесному, не упуская ни одного мгновения, ни одного случая, чтобы еще раз не возвестить: уже сегодня всё, как в Царстве Небесном; оно совсем рядом? Конечно же, с одной мыслью: вот он, ваш путь к Отцу, ваш путь к могуществу и свободе, и на этом пути вы станете истинными людьми и истинными детьми Божьими.

Кто смотрит на мир такими глазами, тот в полной мере воздает должное и материи, и ее проявлениям. Подобный человек способен и глубже любого другого постигать вещи. Ведь он учится понимать не одни лишь явления, но и их суть, обретая не только знания, но и единство с Богом. Поэтому он окажет на мир живительное, отрадное воздействие. Из него будут лучиться не только любовь, но и мощь и величие Бога, тем самым наполняя каждое создание радостью.