Читаем без скачивания Путь к Отцу - Генрих Лоцкий

Но греховность заставляет медлить, а нерешительность сродни бессилию. Совершенство, к которому ведет закон становления и развития, предполагает способность несовершенства к устремлению ввысь. Поэтому Иоанн и высказывал от имени грядущего Бога веру в праведность грешника, и такая вера порой иному человеку помогала подняться. Тогда его можно и водой омыть – лишь бы он еще больше уверовал в происходящее.

Пока люди верят друг другу, они распространяют между собой истину Божью, и каждый становится источником силы для ближнего. Стоит им только утратить взаимное доверие, как одни начинают увлекать других в греховность. Готовность людей помогать другим простирается до пределов, определяемых их верой. Здесь в их поступках проявляется божественное начало. Чем глубже человек понимает Бога, тем сильнее его вера в людей, тем шире пределы его отзывчивости. И многие отчетливо видят проступающую в нем сущность Бога. Бог, по сути, это безграничная готовность помогать нам, безграничная милость. Человек, устремленный к Богу, неизбежно обретал новые жизненные силы и достигал многого.

Как бы ни был обременен человек своими грехами, для предлагаемой ему помощи никакого значения это не имеет. Однако ноша его тяжела, и нести ее настолько трудно, что порой кажется – вот-вот грешник упадет. Но если он обретет веру в Бога, то его возросшее бремя вызовет в нем еще большее чувство благодарности и приверженности к Богу. Чем больше кому-либо прощается, тем сильнее его любовь. Поэтому в новую эпоху в отчаянном положении оказывались не те, кто глубоко погряз в грехах, а те, кому казалось, что им нечего прощать, поскольку они вовсе и не хотели нести ответственность за грехи. Их любовь была скупа, отчего достучаться до их сердец оказалось трудно, а то и невозможно.

Каков грех человека, с точки зрения Бога и разумных людей, не столь важно. То же можно сказать о его количестве и тяжести, но только не об отношении к нему. Именно грех может еще сокровеннее связать нас с Богом, но разлучить с Ним он в состоянии лишь в том случае, если мы неправильно этот грех воспринимаем. О степени греха судит Бог. Милость состоит уже в том, что грех есть и мы его распознали. Именно грех заставляет людей ступить на путь к Отцу.

Креститель

Конечно же, скоро об этом заговорили все вокруг. У тех, кто вернулся от Иоанна, был сияющий взор. Они с ликованием ждали грядущего Бога, уже пережив глубоко в душе Его приближение. Молчать о происшедшем с ними они не могли, и в результате все устремились к источнику бодрости и силы.

Они пришли бы и сегодня. Двадцатый век, как и все ему предшествующие, испытывает величайшую, колоссальную потребность в живом Боге. Равнодушие к Богу людям неведомо. В самой глубине своего сердца человек вопиет к Богу, и стоит только Господу где-либо заметно проявить Себя, как люди туда стекаются толпами. Он ведь наш Отец. Человечество об этом не знает, но чувствует. Тот косматый, суровый проповедник, наверное, не отличался красивой внешностью, да и его речи, скорее всего, не ласкали слух, но поскольку в нем явлено было милосердие Божье, то к Иоанну шли все – мытари и солдаты, злые и добрые. Ведь по сути своей люди все одинаковы.

Что может быть глупее разговоров о равнодушии людей к Богу и Его Царству Небесному. Кто сетует на такое равнодушие, тот плохо знает людей. Все они, без исключения, жаждут живого Бога. Понимают они то или нет, но их самая жгучая тоска обращена именно к Нему. Просто люди Его не знают. Воображают Его грозным мстителем, карающим за грехи вплоть до третьего и четвертого колена. Им неведомо, что Он – Отец, испытывающий к людям безграничное доверие и беспредельную любовь. Ведь их так часто пугают Им, и каждый стремится избежать погибели. Но если бы они об этом узнали, то побежали, поспешили бы к Нему со всеми своими грехами – в надежде, что Он смоет их.

К Иоанну все бежали бегом. Они в душе ощутили сущность Бога, они узнали, что грехи, ошибки и всё отягчающее жизнь прошлое разлучают их с Богом, что Бог верит: мы можем стать лучше, и что всё оставленное позади исчезает пред Ним.

Они выходили из воды обновленные, полные сил, решимости и веры.

Но у них, заново родившихся, возникало и немало вопросов. Иоанн всем давал самый что ни на есть общий ответ: необходимо измениться, и прежде всего изменить свои мысли. Раньше вы думали только о собственных грехах, а теперь обратите все свои мысли к Богу. Бог грядет, а посему всё в вас и вокруг вас, даже самое ничтожное проявление жизни, должно быть осмыслено совсем иначе. Мысли обладают силой, а мысли о божественном – это преобразующие жизненные силы.

Так-то оно так, но как нам теперь жить по-новому? Ведь они не были независимыми людьми, способными отныне выстраивать свою жизнь по собственному усмотрению. Пришли обитатели казарм. Разве теперь мы вправе оставаться солдатами? А если Бог, явившись, застанет нас в этом качестве?

Такого вопроса следовало ожидать. Его задавали грубые римские наемники, сражавшиеся за мировую империю, эти блудные сыновья, опустившиеся ремесленники, подчинявшиеся только железным кулакам своих бесцеремонных начальников. Им никогда и в голову не приходило пойти на богослужение. Любая молитва вызывала у них только смех, читать и писать они вовсе не умели, а о духовности и говорить нечего. Какое тут Царство Небесное! И вдруг они спрашивают: что же нам делать?

Иоанн им ответил: вовсе не требуется уходить из армии. Вы для Бога ничуть не хуже других. Но отныне старайтесь никого не обижать и обходиться со всеми по справедливости. Довольствуйтесь своим жалованьем. Вот и все, большего, пожалуй, и не надо. Такое поведение добропорядочных воинов позволяет им с полным правом ожидать наступления новой эпохи и постигать ее законы.

Или взять, к примеру, мытарей. Эти изолгавшиеся, жуликоватые мелкие служащие ползают на коленях и заискивают перед теми, кто выше их. Но там, где они чувствуют себя уверенно, их дерзости и грубости нет границ, каждый избегает встречи с ними. Они продажны, злоречивы и коварны, общественное мнение уже убило в них все их лучшие побуждения. Самый неприятный класс людей на свете. Наемные кровососы, трусливые мучители народа. Римская социальная политика тех времен прямо-таки приговорила их к бесчестности, этих героев собственной мании величия, глупости и алчности. Что же мог им посоветовать Иоанн?

Только не бросайте свою службу. Оставайтесь теми, кто вы есть, но будьте разумными, никого больше не мучайте и не обманывайте. Бог придет ко всем, а потому нет таких жизненных ситуаций, которые бы Его оттолкнули. Нет никакого прошлого, никакого бесчестия. Каждый человек очень дорог Богу.

До чего же необычайно прост Бог. Будь отныне добропорядочным человеком. Где ты и что ты, неважно. В любом положении обращай свои мысли к Богу. Этого достаточно. На такое у каждого найдется время, никаких жертв это не требует. Поступать так под силу каждому. Никакое вероисповедание, никакая вера тому не препятствуют. Это относилось как к иудеям, так и к римлянам, и они не оставались равнодушными.

Сегодня многие спрашивают: что делать? Что ответил бы Иоанн, например, священникам?

Только не покидайте церковь, относитесь совершенно спокойно к измышлениям модернистов и суду инквизиции. Рассуждайте примерно так: неужели весь этот вздор достигает небес? Богу хорошо известно, как вам нелегко и как тяжелы цепи, выкованные для вас злом и превратным усердием во имя Его, и даже порой стон исторгается вами, творениями Божьими. Но спокойно совершайте свое служение и дальше, только обращайтесь мыслями к Богу, исполняйте это как нечто новое, нарождающееся в старом, и да прольется свет милости Божьей на ваши общины. Бог придет ко всем, и к вам тоже.

Общие наставления получали от него и имущие люди: у кого два платья, одно отдай тому, кто совсем раздет. Так же поступай и с едой. Как много на свете богатых людей! Куда больше, чем бедных! Иоанн вдруг открыл, что их великое множество, и тяготы народа быстро исчезли пред лицом живого Бога.

Того, что мы называем социальным вопросом, тогда еще не существовало. Ведь Царство Небесное пока не наступило, оно лишь приближалось. Социальный вопрос – величайший вопрос человечества, и пробуждение внимания к нему есть плод забрезжившего осознания Царства Небесного.

Иоанн и тем более Иисус видели в каждом человеке как таковом дитя Божье, и неважно, кем он был. Стоит только осознать эту истину, как и общественное положение людей неизбежно начнет преображаться. Не то чтобы произойдет беспорядочное уравнивание внешних условий жизни – никто такого не захочет. Скорее, одинаково уважительное отношение к ним вызовет глубокую переоценку ценностей в человеческом обществе.

Если бы эта истина Иисуса, из-за абсолютно неправильного понимания его целей, не была возведена в ранг религии, то социальный вопрос встал бы перед людьми, по-видимому, намного раньше. На самом же деле вопрос этот оказался, к сожалению, совершенно не связан с Иисусом, но стал результатом постепенного понимания людьми его насущности. И что же тут удивительного, если его решение никак не сообразуется с Царством Небесным. Но возник он под влиянием Царства Небесного – это сомнений не вызывает.