Читаем без скачивания Музыкальный приворот. По ту сторону отражения - Анна Джейн

– Я не буду плакать. Я ведь просто пришла спросить у Кея – один ли он человек или их двое? – как-то безжизненно произнесла я, вдруг осознав, что до самого конца я надеялась, что они все же братья! Что один хороший, а другой – плохой. Я надеялась, но не хотела себе в этом признаваться. Я совсем не хотела знать, что нежный и мягкий Антон может предать! Я хотела думать, что он – прекрасный человек, моя Красная Нить. Моя и ничья.

– Что спросить? – одними губами спросил Фил.

– Я запуталась, Филипп, – произнесла я тихо-тихо, ощущая, что все бабочки, кажется, умерли, и в животе теперь настоящая пустыня. – Я запуталась и искала ответа. В последнее время я так плохо спала, потому что я все время думала о том, сколько их и кто они. Я ненавижу себя.

– Катенька, не надо так.

– Я ненавижу себя. Правда.

– В моей жизни тоже были периоды, когда я себя ненавидел. – Тихо сказал парень. – Но это ни к чему хорошему не приводит, поверь. Это саморазрушение, оно приводит только к худшему. И ты не должна себя винить. Ни в чем. Чем больше ты ненавидишь себя, тем тебе хуже. Поверь.

Мальчик-мишка грустно улыбнулся мне и аккуратно усадил на стул.

– Он – один. Я узнала. Совсем случайно. – Я попыталась тоже улыбнуться ему, но не смогла.

– Катя, почему ты не плачешь? Это ведь нормальная женская реакция. А у тебя ненормальная, – обеспокоился гитарист. – Ты должна выпустить эмоции.

– Я один раз же выпустила, – не глядя на него, улыбнулась – улыбка теперь получилась, но вышла сухой и неприятной.

– А-а-а, – пробормотал Филипп, – это когда погром?

– Он что, – внезапно истерически выкрикнула я, – все и всем про меня рассказывал? Да? Рассказывал, как издевался?

– Нет-нет-нет, – испугался, кажется, моей реакции парень-медвежонок, – он просто тебя очень любит.

Какая интересная у него любовь! Фил тоже решил поиздеваться?

Я зло поглядела на шатена.

– Так любит, что не может не делать больно? – выпалила я, повторяя себе, что я должна держать себя в руках, должна держать, должна… Ведь я не провалила свое «задание» – узнала правду!

– Кей – сложная личность, Катенька.

Я тоже сложная личность! И что с этого! Кому интересно, сложная я или простая, как дерево?

Он присел передо мной на корточки, как преданная собака заглядывая в глаза, и погладил по руке. Филипп тоже кажется мне хорошим, как Арин в начале нашего короткого знакомства. Только Арин оказался совсем и не хорошим, и теперь я боюсь доверять Филу. Кажется, я вообще боюсь доверять парням.

Все парни – скоты. Их надо расстрелять. Красивые парни – скоты втройне.

– Прости меня. Я ведь знал, – так же тихо сказал Филипп. – Я почти не знаком с тобой, и виделись мы всего лишь дважды, но я все равно говорил Кею, что нельзя так играть с чувствами девушки. Особенно той, которую любишь.

– Да хватит про любовь говорить! – вновь не выдержала я и встала, понимая, что этот парень ни в чем не виноват – он, напротив, хотел помочь.

– Понимаешь, тут… – тяжело вздохнул Фил. – Ты присядь, ладно? Может, вина или виски? Из-за Кея здесь всегда есть виски. Нет, ты не думай, что он пьет, просто из всего алкоголя он признает только виски, да.

Музыкант явно забыл о том, что говорил десять минут назад насчет алкоголя и женщин.

– Кей и Антон – одно лицо. И ты права, он дурак, – успокаивающе говорил молодой человек. И за что ему это – успокаивать чужую девушку, которая вместо слез рычит, как деревенская собака?

– А зачем он притворялся? – спросила я, тяжело вздохнув.

– Он просто хочет найти девушку, которая любит его ни за что-то, а просто за то, что он – обычный человек. Не богатый и не знаменитый, – задумчиво произнес парень.

– А я тут при чем?

– Я не знаю всех подробностей – я с самого начала говорил ему, что он поступает недостойно мужчины, но разве его переубедишь? Все очень запутано. Одно я знаю точно. Ты выбрала Антона, и Кей заинтересовался тобой. И влюбился, – тут Фил отчего-то неожиданно светло улыбнулся. – Любовь – это так прекрасно.

– Я уже не верю в это. Любовь – одна боль.

– Не говори так, – вновь погладил меня этот парень по голове, и мне стало чуть-чуть спокойнее.

– Кей любит тебя. Очень сильно. Он просто проверял. Ему не хочется, чтобы любили только сценический образ. Никому из нас не хочется. Но ты права – мой друг заигрался.

– Мне все равно, – упрямо сказала я. – Я пойду, ладно?

– Нет, в таком состоянии я тебя не отпущу. Успокойся, – взял со столика стакан с соком гитарист, подошел вновь к бару, налил что-то из большой прозрачной бутылки и принес мне.

– Пей, Катя, это тебя успокоит.

Я не знаю, с каким алкоголем смешал сок Филипп, я даже не почувствовала вкус напитка. Я просто молча выпила его и все.

А он продолжил:

– Молодчина. Это все глупо вышло. Рассказать? Я думаю, ты должна знать, Катенька. Тебе нужно всего лишь понять его. Когда мой друг с тобой познакомился, ты так ему понравилась, что он при всех нас сказал, и даже при Андрее, что… как бы тебе это сказать… На следующий день после выступления в «Горизонте», во время репетиции, он сказал, что ему безумно понравилась девушка, которая видела его в двух ипостасях. И сказал, что если ты выберешь образ Антона, то тогда он будет с тобой встречаться. А если Кея – то нет. Потому что ему нужна та, которая будет любить не звезду, а человека. Кей сам так сказал. В какой-то степени я солидарен с ним, но мне это не понравилось. Андрею это не понравилось тоже.

Менеджер команды «На краю» случайно услышал слова подопечного. И в очередной раз подивился сознанию творческих людей.

– Кей, ты, естественно, наше все, но пока мы не закончим работу с Томасом Радовым, не надо играть с его дочкой. Томас – человек искусства, слушающийся не голоса разума, а своих эмоций. Он может кинуть нас и наш проект, – тут же сказал Андрей, который парням из группы был не только менеджером (бездушное слово, правда?), но и старшим братом, посвященным во все проблемы. Ему приходилось быть не только «концертмейстером», ответственным за все финансовые и организационные вопросы, но и психологом, помогающим решать проблемы парней. А они, как проблемы воистину творческих и талантливых людей, были не так уж и просты.

Андрей прекрасно знал, что у Кея сложный характер, из-за которого парень постоянно находит сам себе проблемы и страдает. О его отношениях к девушкам и с девушками и играх с ними. О том, как порой на него находит меланхолия или излишняя холеричность, когда уходит вдохновение. И о его матери менеджер тоже был прекрасно осведомлен. И о том, насколько она была против участия сыночка в группе! Алла Георгиевна попортила менеджеру пару литров крови, узнав, чем занимается ее мальчик.

Знал Андрей и о том, что Арин до сих пор переживает из-за первой любви, пропавшей девочки, и волнуется из-за сестры: милой черноволосой истерички с обворожительными глазами и классной фигуркой. Девушка просто помешалась на Кее и требует от брата свести их вновь. Тот помогает, как может, но переступает через себя. Ведь, с одной стороны – лучший друг, который психует только от одного вида Алины, с другой – единственная сестра.

Знал о любви Рэна и Келлы к приключениям, дракам, выпивке и девочкам. Как только не приходилось ему отмазывать парней от ментов и от докучливого внимания прессы. Знал о том, что родственники Келлы даже не подозревают, чем занимается их сын, и считают, что он учится в университете, а не играет в тяжелой группе.

Знал о том, с каким трудом Фила вытащили из-под наркотической зависимости – а он ведь употреблял не банальную травку или колеса, а кое-что потяжелее. Понимал, как тяжело Филиппу, в жизни которого были страшные вещи: притоны, больницы, попытки к суициду. Андрей догадывался и о том, как Рэну было нелегко из-за этого. И до сих пор трудно – приходится постоянно следить за братом, чтобы тот не сорвался, и одновременно делать вид, что все в порядке.

– При чем здесь это? – хмуро отозвался Кей, сидя на подоконнике – гитара лежала рядом с ним. Парни находились в студии, в общем зале. Вчера был последний концерт в родном городе, они выложились на все сто процентов и теперь, после отдыха, собрались вместе, чтобы отрепетировать новую песню.

– При всем. Сам подумай, захочет ли Томас, чтобы с его единственной дочкой…

– У него есть еще одна дочка.

– Не важно. Захочет ли он, чтобы она страдала из-за тебя, парень?

– Да ты лучше о девушке подумай. Это не по-рыцарски, – вмешался романтик Филипп. И кто в нем, этакой душке, заподозрит бывшего наркомана? Добродушный любимец девочек, грозный лишь на сцене, кажется правильным аж до мозга костей, не силен физически. А еще кажется, что Рэн просто демон по сравнению с ангелом-братом. И если бы не глубокий шрам, тянущийся через всю спину Рэна и переходящий на живот, Андрей бы никогда не поверил, что Фил в порыве ярости способен схватиться за нож. А он был способен это сделать. По крайней мере, раньше, когда сидел на наркоте.