Читаем без скачивания Цветущий сад - Маргарет Пембертон

Глава 18

— Чем ты так расстроена? — спросил Рамон на следующее утро, когда они с Нэнси завтракали на террасе.

Она улыбнулась и, взяв его руку, прижала к своей щеке. Он сел рядом с ней и налил себе черного кофе без сахара.

— Мария от меня уходит.

Рамон вопросительно приподнял брови. На нем был только темно-синий халат. Волосы блестели от соленой воды после утреннего купания в море.

— Она собирается выйти замуж. За Луиса Чавеза.

Кофе выплеснулся на блюдце в руках Рамона.

— Боже милостивый!

— Разве это плохо?

— Это просто удивительно, — сухо сказал Рамон, в то время как перед ним поставили чистую чашку и блюдце. — Я всегда считал Луиса домашним животным.

— Значит, по-твоему, я должна попытаться отговорить ее?

— Думаешь, ты сможешь сделать это?

— Вряд ли. Мария никогда не принимает необдуманных решений, и если она говорит, что хочет выйти за Луиса, значит, так оно и есть.

— Тогда отпусти ее. Луису пора жениться. За последние несколько лет он уже дошел до крайности.

Озадаченное выражение лица Нэнси вызвало у Рамона улыбку.

— Никакого преступления, любовь моя. Пожалуй, больше постыдного.

— Но тогда я обязательно должна сказать об этом Марии… Рамон улыбнулся еще шире:

— У твоей скромной маленькой служанки в рукаве больше карт, чем у самого ловкого шулера. Она знает все о слабостях своего милого Луиса. Более того, она борется с ними весьма оригинальным способом.

— Я никак не пойму, о чем ты говоришь.

— Не важно. Кажется, эта пышная миссис Пеквин-Пик уже прогуливается по саду с лондонской литературной знаменитостью?

Нэнси поставила чашку с кофе и посмотрела туда, куда указывал Рамон.

Люк держался весьма неуклюже, засунув руки в карманы. Без своей широкополой черной шляпы и плаща он выглядел как обычный молодой человек, вышедший на прогулку перед завтраком.

— Кажется, теперь он выглядит не столь экстравагантно.

— Особенно после того, как ему предъявили счет. Полагаю, что неподражаемая Минни — последний шанс мистера Голдинга.

Нэнси взглянула на гавань вдалеке. Она была пуста.

— А где же «Кезия»? — удивленно спросила она.

— Сейчас, наверное, приближается к Опорто, где возьмет на борт моего адвоката и доктора Оливейру, а затем доставит их сюда, в Фанчэл.

Нэнси продолжала смотреть вдаль.

— Твои адвокаты в Америке. Это не очень-то удобно для скорейшего завершения бракоразводного процесса.

Его сильные руки схватили ее за запястья. Лицо приобрело суровое, непреклонное выражение, и Нэнси поняла, что сейчас с Рамоном бесполезно спорить.

— А зачем ты вызвал доктора? — спросила она беспомощно.

— Серрадо недоволен твоим состоянием, так же как и я. Доктор Оливейра скоро сможет дать ответ, все ли у тебя в порядке. Я больше не хочу слышать заверения по поводу твоего железного здоровья. Я им не доверяю. Ты будешь убеждать меня, что совершенно здорова, даже на смертном одре.

— Сайри, — сказала она слабым голосом, не в силах смотреть ему в глаза. — Где она сейчас?

— Она с Чарльзом Монткалмом.

— С Чарльзом!

Рамон засмеялся, ослабив свои пальцы на ее запястьях:

— Уверяю тебя, этот истинный англичанин ведет себя как сама добродетель. Он диктует ей длинные письма к Рамсею Макдональду и Болдуину. Чарльз гораздо более осведомлен о политической ситуации в Европе, чем они. Однако за исключением Черчилля в данный момент никто не уделяет ему должного внимания. Чарльз пытается представить события в черно-белом цвете и вывести ведущих политиков из оцепенения, пока еще не слишком поздно. Он моряк, и война кажется ему неизбежной, чего не понимают гражданские люди и министры, сидящие в своих уютных кабинетах в Уайтхолле.

— Война? — Нэнси побледнела. — Уверена, что это безответственные разговоры.

Подали еще кофе. Когда они снова остались одни, Рамон осторожно заметил:

— Не стоит закрывать глаза на то, что происходит в Германии и Австрии. Я знаю, что брак твоей дочери очень беспокоит тебя, но надо смотреть фактам в лицо. В Вене проходят массовые демонстрации, где нацисты публично заявляют, что намерены установить контроль над всей страной уже в этом году. При этом без кровопролития вряд ли обойдется. Феликс рассказывает, что, когда в театре начался спектакль по пьесе Бернарда Шоу «Тележка с яблоками» и открылся занавес, на сиене развевалось установленное каким-то нацистом огромное знамя со свастикой, и представление едва не сорвалось.

Нэнси взволнованно сжимала руки на коленях. Она подумала, что будет, если Рамон узнает, что ее зять — фанатичный последователь Гитлера и законченный нацист.

На залитой солнцем террасе стало неожиданно тихо. На горизонте появилась «Иль де Франс». Но мысли Нэнси были настолько заняты Австрией, Германией, Верити и Дитером, что она даже не заметила приближающееся судно.

— В Австрии царит хаос, Нэнси. Спроси Феликса. У него там дом, но он не хочет туда возвращаться. По его мнению, фашисты через несколько месяцев или даже недель добьются своего.

— Прекрати, Рамон! — Нэнси закрыла уши руками.

Осторожно, но настойчиво Рамон отвел ее ладони. Его суровое лицо было мрачным.

— Я говорю тебе все это, Нэнси, потому что люблю тебя, а поскольку твоя дочь в Германии, ты должна знать, что может произойти в будущем. В Австрии уже идет гражданская война.

— Но в Германии сохраняется стабильность!

— Именно Германия способствует хаосу в Европе. — Со стороны бассейна послышался громкий смех Костаса. По тропинке среди кустов бежала графиня Запари. Лицо ее сияло, как после встречи с любовником. Официант нес поднос с охлажденными коктейлями. Среди такого безмятежного окружения их беседа казалась странной и нереальной.

На террасу вышла Джорджиана Монткалм.

— По словам Чарльза, — сказала она, присоединяясь к ним, — над Западной и Центральной Европой сгущаются грозовые тучи войны, и чем они мрачнее, тем беззаботнее и безрассуднее мы себя ведем. Чарльз говорит, что он кричит как одинокий путник в пустыне. Венеция считает его сумасшедшим, но это не так. На твоем месте, Нэнси, я бы увезла свою дочь из Германии назад в Америку. Сейчас во всем мире это самое безопасное место.

— Муж моей дочери немец, — тихо сказала Нэнси.

— Тогда забери и его. Он ведь не может одобрять того, что там происходит, не так ли?

Нэнси нетвердо поднялась на ноги.

— Мой зять полностью поддерживает Гитлера, — сказала она и пошла в свою темную спальню.

Рамон был очень мрачен, Джорджиана — в ужасе.

— Я пойду к ней, — сказала она поспешно. — Как я не подумала… Такого со мной еще не бывало…