Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Финансовые средства, которыми Наполеон намеревался воспользоваться для обеспечения обороны страны, подготовил, не ведая, для кого трудится, искусный министр финансов первой Реставрации барон Луи. Помимо регулярного сбора обычных налогов министр оставил возможность досрочного использования налоговых поступлений, учредив боны казны на 50–60 миллионов. По расчетам Наполеона, такого ресурса, вместе с текущими налоговыми поступлениями, должно было хватить на первые месяцы, а через три месяца либо наступит мир, либо случится решающее сражение, после которого, в случае победы, будет нетрудно возместить бюджету часть прибыли, поглощенной заранее.
Благодаря этой совокупности средств Наполеон обрел уверенность, что через несколько месяцев получит 400 тысяч солдат действующих войск и 200 тысяч гарнизонных, одинаково хорошо снабженных, и тем больше приблизится к этим цифрам, чем дольше будет откладываться начало войны.
Следует добавить, что все меры принимались Наполеоном с тщательным учетом политических соображений. Не следовало откладывать срочные меры, но все они обладали тем преимуществом, что в первые минуты могли осуществляться посредством простой административной переписки. Спустя 10–15 дней, когда положение прояснится и отпадет нужда скрывать открытую враждебность Европы, придется известить страну, надеясь всколыхнуть ее нависшей опасностью, и тогда настанет черед других мер, которые невозможно принимать скрытно. Такими мерами будут призыв и сортировка по корпусам бывших дезертиров, мобилизация Национальной гвардии, решение Государственного совета о призыве конскриптов 1815 года, создание чрезвычайных мастерских и фортификационные работы вокруг Парижа. При этом не будет потеряно ни дня, поскольку административно эти меры станут возможны лишь после принятия предыдущих, а огласка, которую они подразумевают, не вызовет неприятных последствий, ибо политика потребует уже не молчать, а говорить во весь голос.
Через четыре дня после вступления в Париж, 24 марта, Наполеон убедился в оставлении Бурбонами территории Франции. Следующие три дня вышеизложенные меры были задуманы и рекомендованы начальникам военных бюро. Пока военный министр входил в курс дела, меры по вооружению Франции уже были постановлены, так что ему оставалось только следить за их выполнением. Министру внутренних дел Карно Наполеон указал превосходную кандидатуру для руководства комитетами по набору гвардии – генерала Матье Дюма, соединявшего в себе военные и гражданские качества, в точности соответствовавшие двойной природе ополчения, которое ему предстояло организовать.
Наполеон занялся также пересмотром пожалованных Бурбонами военных званий, розданных слишком обильно, чтобы можно было их все сохранить. Заложив в этот предмет несколько надежных и справедливых принципов, он поручил комиссии генералов, пользовавшихся общественным доверием, заботу их применить. Вопрос с маршалами он решил лично. В свой Лионский декрет, исключавший тринадцать человек из обещанного всем забвения, Наполеон включил Мармона и Ожеро. У него не хватало мужества настаивать в отношении Ожеро, который искупил, будучи губернатором в Кайене, свою Лионскую прокламацию одной из самых сильных прокламаций против Бурбонов, но оставил в декрете, исполнение которого, правда, было отложено, имя Мармона. Теперь Наполеон решил вычеркнуть из списка примкнувших к Бурбонам Удино, Виктора и Сен-Сира, выделив им пенсии, соразмерные их бывшим заслугам. Поступая таким образом, он думал не столько о каре, сколько о создании вакантных мест для тех, кто еще готов был преданно послужить обороне Франции.
Почти в таком же положении находились три других маршала – Бертье, Сульт и Макдональд. Наполеон отложил решение относительно них. Он так любил Бертье, что ему нелегко было выказать суровость в отношении этого старого слуги, и он велел передать ему, что охотно забудет о его слабости отца семейства, если Бертье быстро вернется в Париж. Что до Сульта, Наполеон вовсе не считал его несгибаемым и предполагал, что маршал весьма раздражен против Бурбонов, которые подвергли его столь странным и противоречивым приказам и столь плохо вознаградили. Наполеон не принял никаких мер в отношении Сульта, как и в отношении Макдональда, благородный характер которого сумел оценить. Он намеревался привлечь обоих маршалов в Париж, чтобы предложить должности с сохранением всех регалий. Что до Лефевра, Сюше, Даву, Нея и Мортье, уже примкнувших к Империи, и Массена, в котором Наполеон совершенно не сомневался, одним он уже нашел применение, а таланты других хотел использовать в соответствии с их достоинствами.
В отношении Нея Наполеон принял решение, продиктованное и интересами маршала, и интересами службы. Ней испытывал постоянную неловкость из-за своего противоречивого поведения в Фонтенбло и Лон-ле-Сонье, ему казалось, что он видит заслуженный упрек на лицах всех встречных, даже если не находит его у них на устах. Такое ложное положение смущало дух мужественного маршала и путало его речи. Стараясь найти в ошибках других оправдание своим собственным, он то и дело ронял о Бурбонах или Наполеоне досадные слова, которые вредили его достоинству и могли создать трудности для дальнейшей жизни. А поскольку Наполеон ни за что не хотел лишать себя услуг маршала, он задумал временно удалить его из Парижа и приказал проинспектировать границу от Дюнкерка до Базеля. Он наделил Нея обширными полномочиями в отношении гражданских и военных властей и особо рекомендовал разведать всё, что может быть выгодно для обороны территории и состава армии. Несмотря на трудный характер, Ней обладал необычайной прозорливостью и мог принести огромную пользу на границе, тогда как в Париже вредил и себе, и делу.
Распоряжения, касавшиеся всеобщего вооружения Франции, были задуманы и отданы, как мы сказали, с 25 по 27 марта. В это время приходили частые известия с южных границ Империи. Наполеону доложили, что в западных провинциях склонялись к подчинению, по крайней мере на время, но на Юге, особенно между Марселем и Лионом, роялисты добились некоторых успехов. Император не встревожился, но решил положить конец демонстрациям, которые могли помешать его военным приготовлениям. Он приказал генералу Морану направить в низовья Луары, по левому и правому берегу, две мобильные колонны, составив каждую из одного пехотного и двух кавалерийских полков, и безжалостно подавить повстанческое движение. Предписано было также забрать три пехотных полка на морском побережье и послать их генералу Клозелю, чтобы помочь покорить Бордо. Наполеон вызвал к себе генерала Груши, который публично рассорился с Бурбонами из-за пожалования принцам крови звания генерал-полковников, и повелел ему отправляться в Лион, чтобы остановить предприятия герцога Ангулемского. Он рекомендовал генералу действовать мощно и быстро, однако употребить в отношении принца иное
