Читаем без скачивания Чёрный Огонь - Поль Пасмор

Маленькая хрупкая фигурка легко коснулась оплавленной чешуи — и дракон с видимым трудом приподнял голову. Общались они, как и следовало ожидать, мысленно. Но вот того, что произошло дальше, Аллиэль не ожидал и ожидать не мог. Взмахнув широченными рукавами бело-голубого одеяния, эльфийка развела руки в стороны, описала ладонями замысловатую фигуру и медленно, благоговейно взяла из сгустившегося перед ней сияния нечто продолговатое, похожее на кристалл хрусталя, заполненный молочно-серебристым светящимся туманом.

Эльхорн!!!

Плод Серебряного Древа! Но… оно же дало единственную завязь! Последний раз Дух посещал Ледяной Чертог лет триста назад, и отец показал сыну сияющее чудо, на которое уже перестали надеяться. Эльхорн, средоточие Силы Жизни! Когда он созревает, Хранящий Жизнь может взять его у Древа, и тогда…. Неужели мать самовольно сорвала драгоценность?! Ведь невозможно же, просто никак невозможно, чтобы отец тоже участвовал в этом… новом Безумии!

Положив мягко светящийся плод на грудь умирающего дракона, Ланиэль вновь раскинула руки. Похожее на песню эльфийское заклинание отчасти успокоило Аллиэля. Получи мать эльхорн с согласия Хранящего Жизнь, ей не потребовались бы никакие ритуальные воздействия, хватило бы мысли. Отчасти — потому что даже украденный, плод Древа давал огромное могущество, противостоять которому в этом мире мог только отец… ну, возможно, ещё Владыка Огненных Островов, хотя это уже под большим вопросом. Серебряное Древо посадили после войны, когда стало очевидно, до какого плачевного состояния Безумие довело баланс Сил, так что драконы о нём, скорее всего, ничего не знают и, соответственно, не представляют, что такое эльхорн и как с его обладателем можно бороться.

Значит, отец. Хранящий Жизнь.

Ланиэль тем временем демонстрировала, до каких высот в Искусстве может довести чистая, незамутнённая ненависть. Ало-золотой дракон исчез; вместо него рядом с эльфийкой лежал атлетического сложения красавец с буйной чёрной шевелюрой, на обнажённом теле которого не осталось ни малейшего следа ожогов или иных травм. Жестом фокусника мать извлекла откуда-то плащ и прикрыла наготу арранэа. Забавно: Виа просто Искусством называет все, что относится к умению набить лицо ближнему своему, а для эльфов Искусство — это в первую очередь мастерство контроля над потоками Силы. И Ланиэль, следует признать, достигла в нём чуть ли не совершенства. Буквально за уши вытащив дракона с того света, она небрежным жестом открыла вход на зелёную тропу. По своему опыту Аллиэль помнил, какая это мука — тащить арранэа путём эльфов, даже с помощью единорогов. А уж в одиночку…! Мать же и не поморщилась. Да, эльхорн открывает доступ к Силе, для этого мира чуть ли не запредельной. И, если её объединить с тем, что дала недавняя бойня…. «А ведь именно это и произойдёт, если наши усилия не смогут переломить ход событий.» — внезапно понял Дух.

Мать исчезла в зеленоватой дымке следом за арранэа, но Аллиэль не трогался с места. Солнце клонилось к закату, хотя жара ещё и не думала спадать. Битва окончена, и артефакт уже наверняка на пути к алтарю. Большую часть дикарей уничтожил драконий огонь, так что Силы Спаситель получил куда меньше, чем мог бы….

Нет, нельзя рассчитывать, что этого достаточно для победы!

Но, как Аллиэль не старался, местонахождение артефакта определить не мог. Если бы не высказывания Виа, он и вовсе бы уверился, что они ошиблись и никакого артефакта не существует. Хотя нет, ведь это означало бы, что Спаситель уже победил — и где же он? И куда, а, главное, зачем направилась мать в компании арранэа? Нет, остался некий этап, скорее всего — последний, и помешать врагу его реализовать — единственный шанс на победу.

Дух не нуждался в сложных вычислениях для определения направления проложенной матерью тропы — он и так знал, где произойдёт решающая схватка. И когда.

Бросив оценивающий взгляд на солнце, Аллиэль прикинул, сколько времени уйдёт на дорогу, сколько — на всякие формальности, сколько — на объяснения… По всему выходило, что, соблюдая формальности, никак не успеть. Да, Хранящий Жизнь отказался от сына и запретил ему появляться в Ари-Вайле, а для эльфа воля родителя свята, даже если оный родитель и не является Владыкой Зелёного Мира… а куда деваться?

С диким… или нет, скорее истерическим ржанием тёмно-гнедой единорог прыгнул в пропасть, — и исчез, растаял, не долетев даже до нижнего уступа.

Когда ураган, поднятый взмахами гигантских крыльев, играючи, словно жёлтый осенний лист, отбросил его на груду валунов, принц поверил, что жрецам северян и впрямь подчиняются изрядные силы. Два чудовища в небе, по мнению Кодара, не могли быть ничем иным, кроме как порождениями магии. Понятно, чьей — северных жрецов и императорских кудесников. Изящество, с которым твари пластали воздух, приковывало взгляды, заставляло забыть о кипящей вокруг битве и смотреть, не отрываясь. Впрочем, дикари опомнились на удивление быстро, словно в своём Кар Таге видели таких зверей ежедневно; и бойня вскипела с новой силой. Кодар выбросил крылатых бестий из головы, сосредоточив всё внимание на сверкающих вокруг лезвиях. Тем неожиданней оказался вихрь, взметнувший языки пламени в опасной близости от вросших в склон дружинников. К чести его высочества следует отметить, что сориентировался он в доли секунды.

— За камни! В укрытие! — заорал принц во всю мощь глотки.

Оказавшийся рядом парнишка-сигнальщик изо всех сил задул в рожок. Рыцари бросились бежать, потерявшие коней прыгали за спины товарищам или просто цеплялись за стремена. Небывалый огненный смерч ширился, захватывая всё большую площадь, и лошади даже под двойным весом мчались, не сбавляя хода.

Дикари убежать даже не пытались. Часть их погналась за отступающими рыцарями, но эту горстку вырезали, едва преследователи перевалили через край лощины. Основная масса северян продолжала переть по старому тракту, а невозможное пламя пожирало человеческие тела, как сухие ветки.

С высоты Кодар видел, что почти все защитники империи успели отойти, уступая место магическому огню. Императорский штандарт гордо реял чуть в стороне от древней дороги, недалеко от южного края лощины, там, где трава и кустарник переходили в редкий лесок. И именно туда прорывалась, сбившись в плотный кулак, немногочисленная группа дикарей. Воин, сражающийся на острие их атаки, напомнил принцу оруженосцев леди Оро Ваи. Разумеется, Его Высочество не мог остаться сторонним наблюдателем. Спрыгнув с камней, юноша вскочил на первого попавшегося коня и погнал его по гребню лощины, огибая огненную купель.