Читаем без скачивания За свободу - Роберт Швейхель

— Тьфу ты, пропасть! — вскрикнул красный как рак Флукс. — Будь я там, никогда бы не допустил такого позора!

Громкий смех, вызванный его хвастливым заявлением, слегка разрядил напряженное состояние присутствующих. Иорг Мецлер принес кружку вина из «Оленя», и Вендель Гиплер, утолив жажду, сказал со вздохом:

— Горестно думать, что все было бы иначе всюду — от Шварцвальда до самого Унтерзее, — если бы вы, согласно решению, принятому под Вейнсбергом, ударили бы во фланг Трухзесу, вместо того чтобы сидеть здесь в бездействии.

— Тогда он не смог бы подавить восстание в Верхней Швабии и обрушиться на Франконию.

— Попробуйте-ка вразумить их, — сказал Флориан Гейер. — Мы с Гецом старались изо всех сил, но это было все равно что служить обедню глухим.

— Пять дней тому назад под Беблингеном произошло кровопролитное сражение, — продолжал Гиплер. — Вюртембержцы дрались как львы, но в конце концов их сломили. Свыше двух тысяч крестьян пало в бою, а тех, кто пытался спастись бегством, перебили. Все окрестные дороги и леса были наводнены беглецами, и Трухзес в каждое местечко, в каждую деревушку приводил с собой палача, у которого работы было по горло. С особой яростью он преследует проповедников новой веры. Вперед он высылает своих «железных всадников», которые всюду сеют ужас. Народ называет их «иорговой смертью».

— Пусть приходят! Нас они не застращают! — рявкнул Якоб Кель, ударив себя кулаком в грудь.

Вендель Гиплер продолжал:

— Как только мы узнали от беглецов о Беблингенском деле, мы с Лохером и Шикнером решили принять все меры, какие только были возможны. Но так как оденвальдцы и неккартальцы остались здесь, все наши усилия были тщетны. Крестьяне были готовы сражаться, но горожане струсили и стали отправлять к Трухзесу послов с изъявлением покорности. Без опорных пунктов в городах и с теми ничтожными силами, которые нам удалось сколотить, сопротивление теряло всякую почву. Особенно после того, как Трухзес разбил остатки войск, уцелевших под Беблингеном, собранные Еклейном Рорбахом. Поэтому я и поспешил сюда. Помогите же, братья! Помогите, друзья! Участь нашего общего дела решается не здесь, а в Вюртемберге. Только бы разбить наголову Трухзеса, и мы обезглавим всех наших врагов.

Большой Лингарт, звонко стукнув своим большим мечом о каменный пол, крикнул:

— Он прав! К оружию! Вперед, на Трухзеса!

Но его призыв почти не нашел отклика. Кунц Байер, оттенфингенский шультгейс, спокойно отчеканил:

— Мы франконцы, а не швабы.

— Своя рубашка ближе к телу, — уточнил Якоб Кель.

Иорг Мецлер и Ганс Флукс замахали на них кулаками.

Вендель Гиплер смотрел на них, не веря своим ушам.

— Так вот они каковы, эти борцы за свободу, взирающие сложа руки на гибель своих братьев, — с горечью заметил Флориан Гейер.

— Но ведь и вюрцбуржцы тоже наши братья, и мы поклялись им не уходить отсюда, пока не сбросим замок с «Горы богоматери», — возразил священник Бубенлебен.

— Беда, беда, теперь все пойдет прахом! — горестно произнес бретгеймец Мецлер.

— Нет, преподобный брат, так не годится, — возразил Бубенлебену главный предводитель Тауберского ополчения, приземистый и коренастый Ганс Кольбеншлаг. — Охотно верю, что там, в замке, дело швах. Но мы слышим, что нам угрожают епископ Конрад с пфальцграфом, а с севера — Геннебержец и ландграф Гессенский.

— А с востока маркграф Казимир, — дополнил его Грегор из Бургбернгейма, предводитель маркграфских крестьян. — Он собрал большие силы на ротенбургской границе и уничтожает все огнем и мечом пока в своем краю.

— И кроме всего, мы еще не готовы к бою, — заговорил опять Кольбеншлаг. — Мы распустили по домам на полевые работы много людей, наиболее надежных, — тех, в ком мы были уверены, что они вернутся по первому зову, а Черная рать понесла большие потери.

— Так вот оно что? — растерянно воскликнул Вендель Гиплер. — Вот когда нам придется горько раскаяться в том, что мы отказались от вербовки ландскнехтов, вернувшихся после Павии. Мы отдали их врагу и повернули их оружие против себя же.

Флориан Гейер, задумчиво теребивший свой ус, выпрямился и сказал:

— Из всех наших врагов самый опасный, несомненно, Трухзес. Разбей мы его, нам нетрудно будет справиться с остальными. Мы сами виноваты в том, что дали ему усилиться. Поэтому мы должны в первую очередь, не обнажая нашего тыла, бросить против него наши главные силы. Наша первая и неотложная забота — вернуть под знамена временно отпущенных и обратиться от имени комитета к союзным общинам с призывом вооружить всех способных носить оружие и быть готовым к выступлению по первому нашему зову. Теперь нам придется собрать в кулак все наши силы, чтобы отразить врага. Лишь самую незначительную часть войск нужно будет оставить для наблюдения за Мариенбергом, другую часть — выдвинуть против Геннеберга и ландграфа, третью — против маркграфа, но главное ядро мы должны бросить на Трухзеса. Обсудите мое предложение, не теряя времени, и за дело!

— Но прежде всего надо наметить план кампании, — возразил Кунц Байер.

— Мы его наметим и обсудим, пока наши гонцы будут разъезжать по краю, — отвечал Флориан Гейер. — Главное — не дать нашим врагам соединиться и обложить нас здесь, как затравленного кабана.

— Правильно, — поддержал его канцлер, — мы должны избрать сильную позицию и ударить на епископа, чтобы не дать Трухзесу, который не любит мешкать, соединиться с епископом и пфальцграфом Людвигом. Составим же письма и разошлем гонцов, как предлагает ваш начальник Гейер. Но не посетуйте на меня, если я немного отдохну.

— Да и всем нам не мешает подкрепиться. Я уже давно голоден как волк, — громогласно заявил Якоб Кель.

— А как же мое предложение? — спросил, насупив брови, Флориан Гейер.

— Что ж, кажется, никто не возражает, — отвечал главнокомандующий, и со всех сторон послышались возгласы одобрения.

Когда Вендель Гиплер выходил из церкви, в толпе, среди которой уже разнесся слух о его приезде, к нему подошла Черная Гофманша. Она спросила его, не слышал ли он что-нибудь о Еклейне Рорбахе.

— А, это вы, Гофманша! — смешавшись, произнес он, — о Рорбахе? Ничего утешительного, к сожалению, сообщить вам не могу. Сами знаете, война!

— Убит? — прошептала она.

— Я слышал только, что под Гогенаспергом он попал в плен к Трухзесу.

— О, это хуже смерти! — простонала она.

— Несомненно. Он расправится с ним за вейнсбергское дело, — отвечал Гиплер, бросив на старуху сочувственный взгляд.

Георг Трухзес фон Вальдбург. С гравюры К. Амбергера

Она испытующе посмотрела на него и сказала:

— Говорите прямо, что знаете.

— Эх, милая моя, вы сами можете догадаться. Мельхиор Нонненмахер, игравший графу фон Гельфенштейну на флейте, когда того прогоняли сквозь строй, тоже был схвачен за несколько дней до Рорбаха. После большого сражения под Беблингеном Нонненмахеру удалось бежать в Зиндельфинген. Но бюргеры выдали его Трухзесу. Когда наступила ночь, Трухзес велел приковать его цепью к яблоне, в лагере, так что он мог отойти шага на два и бегать вокруг дерева. Потом он приказал принести побольше дров и разложить их вокруг яблони. Сам Трухзес и его рыцари подкинули по охапке дров и злорадствовали, что зажарят музыканта на медленном огне. И эти звери стояли вокруг костра, шутили и смеялись, глядя, как несчастный бегал, подпрыгивал, корчился и ревел от боли в огненном кругу. Его мученья длились долго; наконец он упал на землю и затих… Мне рассказал об этом один из пленных крестьян, которого заставили присутствовать при казни. Ему удалось бежать.

Среди слушавших этот рассказ были большей частью закаленные люди, но и те содрогнулись, узнав о такой варварской жестокости. Черная Гофманша разразилась безумным смехом.

— Уму непостижимо, как полководец мог решиться запятнать себя такими зверствами перед современниками и потомством? — сказал Вендель Гиплер, прощаясь с Гейером перед входом в «Олень», где он остановился на ночлег. — Он покрыл себя несмываемым позором, который никогда не сотрется в памяти людской.

— Швабский союз хорошо знал, кого выбирает в главнокомандующие, — отозвался Флориан Гейер. — Чтобы спасти такое неправедное дело, как дело господ, нужен самый бессовестный из негодяев. Так постараемся же извлечь пользу из страха, который он внушает.

Между тем согласно распоряжению, отданному Гейером накануне, на площади возле орудий выстроились пушкари, подъехали упряжки и началась перевозка батареи на Николаусберг. Гейер совсем забыл об обеде и только через несколько часов, сидя вместе с Гиплером в «Олене» над планом военных действий, подкрепил свои силы. Они совещались до поздней ночи.