Читаем без скачивания Семейная хроника: сборник рассказов. Том 1 - Николай Осин

Николай Михайлович Осин

Семейная хроника: сборник рассказов Том 1

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!

Я представляю на Ваш суд сборник рассказов, охватывающих весь период моей жизни.

Я обычный русский человек, родившийся в российской глубинке. Родился я после войны, точнее в день победы, 9 мая 1945 года. В трудные военные и послевоенные годы мои родители поставили на ноги, вырастили и дали возможность получить высшее образование всем своим пятерым детям. Рос я среди таких же обычных людей, сельских тружеников, как и мои родители. Их образы стоят перед моими глазами всю мою жизнь. Мне очень хотелось запечатлеть их для наших потомков. Рассказать как жили простые люди той поры, какие трудности переживали, какие интересы наполняли их жизнь, как они любили свою родину. Уходя из этой жизни, они страстно желали еще пожить, пусть этой непростой для них, но такой дорогой и горячо любимой жизнью. Я попробовал дать срез жизни русской глубинки на примере отдельных историй моих односельчан. В рассказах нет вымысла. Назвал я этот сборник «Семейная хроника», отдавая этим свой сыновий долг бабушке, деду, отцу, матери, тетушкам, сестрам, брату, которые вложили в мою жизнь всю свою любовь и заботу.

МЕТЕЛЬ

Солнце тоскливо смотрело на землю сквозь быстро бегущие по небу облака. Поземка быстро заметала следы, оставленные человеком на снегу. Морозный ветер обжигал лицо и быстро, как флюгер, разворачивал голову по ветру. Когда солнце спряталось за лесом «Лещёв», ветер неожиданно стих, но природа в предчувствии какой-то пакости, находилась в тревожном ожидании. Воробьи и синички, подыскав спасительные ночлежки, заблаговременно попрятались под застрехами. Темнело. Ветер начал усиливаться и за короткое время разыгрался до такой силы, что на ногах было трудно устоять. Метель просто душила в своих объятьях, и, как Снежная королева, показывала, кто теперь царствует в лесу и на полях.

Тусклый свет керосиновой лампы освещал комнату и встревоженную семью. Мать, почувствовав беду, металась по избе и временами, став на колени, молила Бога спасти и сохранить детей. Отец, понимая всю сложность ситуации, и невозможность что-то изменить, пытался ее успокоить. Он говорил, что «гурьбой» (коллективом) школьники не пропадут. Может они вернулись обратно, а может и вовсе не вышли из «Невежкино». Но мать уверяла, что она чует душой, как плохо сейчас Володе.

Ветер выл, как стая голодных волков.

А дети в это время плутали в лесу. Закончив в субботу учебу в школе «Невежкино», и, доверившись обманчивому затишью, решили идти в родную Кевду на выходной. Пройти надо было 12 километров. Дорога, большей частью, проходила через лес. Метель застала их в пути и, переиграв все планы, устроила экзамен на жизнь или смерть. Потеряв дорогу, занесенную снегом, они с трудом пробирались через лес. Те, кто когда-нибудь побывал в этих краях, знает, что такое темная ночь, да еще в лесу, да еще в метель. Выбившись из сил, ученики предлагают разделиться на несколько групп и, разойдясь во все стороны, начать поиск дороги. Тот, кто найдет, подаст сигнал свистом. Но Демин Вася, а он в этой группе ребят был немного постарше, взял командование в свои руки. Будущий подполковник знал, что надо делать:

– Никому никуда не отлучаться! Если кто-то и найдет дорогу, то сигнала при такой метели не услышать! А это значит, всем поодиночке – смерть! Будем пробиваться только гурьбой! И от волков легче отбиться группой.

А волки, судя по появившимся в темноте огонькам, были уже не так и далеко. Сначала думали, что это свет от домов. Керосиновые лампы так же слабо мерцали. Стали пробиваться на эти огоньки, но они исчезли.

Какими молитвами, наверное, материнскими, ученики вышли на поле, слева от конца улицы Сибирь. Наткнулись на скирду. Измотанные, и выбившиеся из сил, они решили передохнуть около нее. Обошли кругом и пристроились с подветренной стороны. Стали выдергивать солому и наткнулись на занесенного снегом человека. Он то ли спал, то ли был без сознания. Растормошили его. Оказалось, что он, так же как и они, заблудился. Шел в Кевду пешком из Пачелмы. Идти уже больше не мог. Ребята об этом сообщили в Кевде т. Нюре – агроному. Она организовала людей, и этого человека перевезли в Кевду. Спасли его, натирая самогоном. Если бы не школьники – он бы погиб.

Володю мы дождались почти к утру.

Это был первый экзамен на мужество и настоящую любовь к Родине.

Дальнейшая жизнь и работа на полигонах, вдали от тепла дома, вдали от уюта семьи, еще много, много раз подтвердила этот жизненный курс – Всё для Отечества!

За важные и нужные для страны дела, Владимир Михайлович Осин удостоен звания Лауреат Государственной премии СССР.

Прошло много лет. Эти далёкие воспоминания детства, с удивительным временем школьной жизни, помогла воскресить музыкальная композиция АВВА – Fernando (with lyrics).

ЁЛКА

Это было в далёком, далёком розовом детстве. В то время был у нас ещё старенький дом. Стены были свинчены с обеих сторон через дубовые стойки. То есть держался дом только на приспособлениях, сделанных золотыми рученьками отца. Лес на стройку купить было очень сложно. Поэтому, как только Люба с Симановки решила уезжать в «Сельмаш», родители сразу же купили у неё сруб на дом. До этого в Кевденских лесах, строительный лес был безумно дефицитным. Ёлок не было и в помине. Школьную ёлку, на Новогодние праздники, привозили из каких-то Морозовских лесов, за тридевять земель. А в доме так хотелось Новогоднего праздника! И, вот однажды, отец его устроил нам. Рубил дрова, и в них попался кудрявый дубок, метра полтора Отец принёс его домой, поставил в ступу посреди избы, сел на коник погреться с уличного холода, и говорит:

– Вот, вам, новогодняя ёлка.

Боже мой! Сколько же было радости! Это была самая радостная в жизни ёлка. Мать дала обрезки цветной бумаги на украшения. Почистила тыкву, приготовила её парить в печке, а тыквенные семечки тоже стояли рядом в сковороде, приготовленные для сушки в печке. Отец сидел на конике, грелся, после уличных дел и развлекался сырыми тыквенными семечками, а пустые скорлупки от них вешал на веточки дуба. Оригинальнее и красивее украшений я не помню за всю жизнь. Отец сидел в задумчивости и любовался нами, как мы радовались и сходили с ума от счастья. Потом, позже, в лесах появятся первые квадратики со снятым дёрном, в которых будут посажены 5 семечек сосен – по углам и в центре. Появится свой первый сосновый лес. Нас, школьников, будут привлекать к выращиванию сосен: полоть, мотыжить, поливать. Появятся свои первые трудовые школьные ёлки.

Появится наша милая и бесконечно любимая «наседка» – учительница начальных классов, вокруг которой мы щебетали и росли. У каждого из пятерых детей, будет своя, первая учительница! У меня такой стала Анна Алексеевна Асаева. И всё детство, все самые чудные воспоминания, будут навсегда связаны с этим чистым, как Лещёвский родник, человеком.

Напомню историю утренника Новогоднего в школе. От нашего класса был спектакль «Мужичок с ноготок», Некрасова. Мой компаньон по спектаклю закапризничал, категорически отказавшись играть роль мужичка, хотя на репетициях играл. Вероятно, потому, что он был многократным второгодником и маленького роста, к тому же плохо выговаривал букву «Р». Получилась, как бы пародия на него. И от этого спектакля он становился ещё меньше. Из-за его каприза, спектакль был под угрозой срыва. Тогда мудрая Анна Алексеевна за 5 минут до начала спектакля, поменяла нас ролями. Теперь лесником стал он, а мужичком с «ноготок» стал я. Получился такой смешной для всех гротеск. Я, мужичок с «ноготок», был на две головы выше лесника! Для большей правдоподобности Анна Алексеевна завязала мне уши у шапки, потому, что … «однажды в студёную, зимнюю пору…». Я весь утренник в школе, и даже до прихода домой, проходил в завязанной шапке. Когда пришёл домой, мать спросила:

– Чего завязался-то? Так уж холодно, что ли на улице?

– Нет, не холодно. Ты знаешь, кто это мне завязал? Это же сама Анна Алексеевна мне завязала!!

Мать стала развязывать. Мне было жалко до слёз. Она сказала:

– Ну, ты, чего ж теперь, до армии, будешь ходить в шапке с завязанными ушами?

Я вспомнил эту историю и рассказал её на работе, в канун Нового года, когда уже был ведущим инженером. Начальник тоже поведал нам свою встречу со Сталиным.

Прозорова Александра Александровича (моего начальника) вызвали в Москву, где его, как автора одного из авиационных приборов, в качестве приложения к прибору, решили показать Сталину. Прозоров простоял целый день около своего прибора, а Сталин так и не приехал. Поесть не отпускали – а вдруг Сталин приедет! Уже глубокой ночью Сталин приехал. Выслушал молча доклад, и сделал неопределённое движение здоровой рукой. Парализованная рука у него была всё время полусогнута. Прозоров даже не понял, что означал этот жест. Поскрёбышев, из свиты, подскочив к Прозорову, быстро согнув ему правую руку в локте, подсунул её к Сталину. Иосиф Виссарионович пожал её. Вот, что, оказалось, в неопределённом движении руки Сталина.