Читаем без скачивания Порох, деньги и красного бокал - Эрик Поладов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На выходных Хорхе одолжил у отца автомобиль. На нём они отправились в другой конец города. Там они отыскали один из ломбардов и заложили половину ювелирных изделий. Вторая часть была заложена в другой ломбард, находившийся на пару кварталов дальше. Всё остальное — часы, ожерелье, курительная трубка и прочее добро отправилось в руки торгашей, которые барыжили на чёрном рынке.
Общий выхлоп от дела составил свыше пятидесяти тысяч долларов.
Массимо купил новый телевизор и холодильник, приобрёл магнитофон, освежил мебель и сделал небольшой косметический ремонт. Он нанял рабочих, которые сменили паркет и плитку в ванной, а также обновили сантехнику, покрасили стены, поставили повсюду новые межкомнатные и входные двери. Теперь квартира выглядела вполне респектабельно.
Хорхе перестал просить автомобиль у отца, потому что теперь у него был свой серебристый «форд» 1967 года выпуска. Теперь он передвигался на колёсах ежедневно, а не только по выходным.
А Пабло… про Пабло не было ничего слышно около недели. После внезапного явления народу он объяснил своё отсутствие затяжным пребыванием в квартире какой-то итальянки, которая живёт через пару кварталов.
По прошествии двух месяцев у каждого в остатке имелась ещё порядочная сумма, чтобы ни о чём не беспокоиться. Но Массимо беспокоился. Ему было невыносимо сидеть на месте. Когда они ещё только разрабатывали план ограбления, его мозг уже был очищен от гнетущих мыслей. Его это завлекало. Прошло немного времени с момента ограбления на яхте и страсти улеглись. Хандра стала возвращаться. Ему было необходимо заняться чем-нибудь ещё. Любая авантюра могла бы вывести его из этого состояния. Какой-нибудь поход за данью — вот лучшая и единственно приемлемая для Массимо терапия.
Стоял поздний вечер. Массимо прогуливался по улице. Его голову не покидали мысли о тёте Барбаре. Ему нужно было срочно с кем-нибудь поболтать. Он зашёл в бар «Красного бокал». На подходе к барной стойке его поприветствовал хозяин.
— Кто пожаловал — восторженно произнёс Мурильо. На нём хорошо сидела чёрная рубашка и, как обычно, рукава были закатаны до локтей. Пара расстёгнутых на конце пуговиц обнажали толстую золотую цепь, на которой висел крест с изображением распятого Иисуса Христа. — Давно тебя не видно. Как оно?
Массимо сел на стул перед барной стойкой, вяло махнул ладонью и сказал:
— Тухло. На днях, вроде как, чуть полегчало. А сейчас опять на душе погано.
— Знаешь, это нормально. Не нужно думать, что на тебя это плохо влияет или так не должно быть. Такое происходит со многими. Знаю, она была единственным близким человеком. Но поверь, таких как ты по всему миру не сосчитаешь. Так что просто наберись терпения. Время всё излечит.
Через несколько секунд Мурильо поставил перед ним стакан с водой.
— Вот. Выпей.
Массимо обхватил пальцами стакан, но дальше дело не пошло. Он смотрел в дно стакана сквозь воду, представляя, как его приземлило на такое же жизненное дно.
— Сука. Как же мне хреново — горько дрожащим голосом пробормотал Массимо себе под нос.
Мурильо положил свою широченную ладонь на плечо Массимо и заботливо произнёс:
— Ничего. Поверь. Через время отпустит.
— Смотря сколько времени. Я поседею, пока мне на помощь придёт склероз.
— У меня племянница работает в парикмахерской. Хочешь, договорюсь? Она тебя быстро перекрасит в хрыча. Будешь старый как плесень. Ждать седины не придётся.
Старания Мурильо в этот момент оказались напрасны. Массимо не отреагировал на такую шутку. Тогда Мурильо добавил:
— Ну или могу попросить, чтоб тебе кто-нибудь на нервы покапал. Говорят, от нервов можно быстро состариться.
Лицо Массимо оставалось каменным. Лишь глаза несколько раз тронулись с места.
Мурильо сдался. Он опустил глаза и вернулся к протиранию бокалов.
Массимо продолжал сидеть за прилавком в окружении десятков посетителей. Его правая ладонь легла на лоб, а спустя некоторое время затряслась. Из-под руки через раскрытые губы было заметно, как он стиснул зубы.
— Эй? Массимо? — осторожно проронил Мурильо. Он аккуратно убрал его ладонь от лица. По левой щеке Массимо медленно опускалась слеза.
Мурильо чуть повысил голос:
— Слушай, друг! Может хватит разыгрывать драму. Да, мы все не бездушные машины. Все мы люди. Все страдают, испытывают боль, теряют близких. Но ты мужик в конце концов или кто!?
От таких слов Массимо прикрыл лицо обеими руками. Его плечи тряслись ещё сильнее.
В растерянности Мурильо вновь положил руку ему на плечо.
— Извини. Я не это хотел…
Кубинец оборвал свою фразу, не понимая, как её продолжить.
— Просто наберись терпения. Вот увидишь. Хандра отпустит.
Массимо оторвал руки от лица и без промедлений сказал:
— Может плеснёшь чего-нибудь? Думаю, ром или коньяк точно отпустит.
— О-о-о-о-о… — произнёс Мурильо, убирая с барной стойки свои широченные волосатые руки. — А вот с этим надо быть осторожнее.
— А что не так?
— Ты ещё слишком молод. В твои годы пить в таком состоянии опасно. Тебе станет легче. Но как только чуть протрезвеешь, рука снова потянется к выпивке. Ты слишком расстроен. Так ты не почувствуешь границ, а норму надо знать. Так что тормози.
— Мурильо… — голос Массимо всё ещё дрожал — …пожалуйста. Мне так хреново. Я больше не могу.
Мурильо озадаченно посмотрел на паренька. Он не хотел, чтобы парнишка пил с горя. Но и смотреть на него такого ему было больно. Кубинец прикрыл веки, будто изо всех сил старался сдержать себя от чего-то дурного. Когда глаза открылись, он направил взор под барную стойку и долго куда-то смотрел. Его протяжённый взгляд вскоре прервался, он опустил руку под стойку и достал оттуда полупустую едва прозрачную бутылку.
— А покрепче ничего? Я заплачу — вяло сказал Массимо.
Голос Мурильо звучал твёрдо и настойчиво:
— Нет. Для твоего случая это самое безобидное. Оно не такое крепкое, чтобы бить по мозгам, но депрессию побороть вполне способно.
Мурильо поставил перед Массимо чистый натёртый до блеска бокал. Раздался звук отошедшей от горловины пробки. Бармен наклонил бутылку, почти прислоняя горловину к краешку бокала на ножке. Стенки бокала обволакивал багровый ручей вина. Напор красного изящно возвышал границы содержимого, приближая его к краям бокала. Когда сосуд был почти полон, Мурильо заткнул пробкой горловину и вернул бутылку на прежнее место.
Пальцы Массимо охотно обхватили верхнюю часть бокала и поднесли его к губам. Без остановки он вливал в себя содержимое. Одним сплошным залпом сосуд был опорожнён. Ножка бокала соприкоснулась с барной стойкой. По стенкам стекались остатки вина, образуя на дне скопление нескольких багровых капель. Только теперь, когда Массимо оторвал бокал
