Читаем без скачивания Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

усмехнулся Рэндолл. — Говорят, надо привыкнуть, тогда оценишь вкус.

Он осторожно глотнул виски с таким видом, будто пил чистейший яд.

— Если позволите… Его принято немного разбавлять, — предложил Роджер, старательно следя за тем, чтобы не выдать смеха. — Говорят, тогда вкус более выразительный.

— О, правда? — Рэндолл с немалым облегчением поставил бокал. — Звучит разумно. А то пьется, как керосин. Сандерс! — крикнул он за дверь. — Принесите воды!

Повисла неловкая пауза; оба не знали, как поддержать разговор.

— А этот… хм… предмет… — начал Рэндолл. — Можно на него взглянуть? Удивительная вещица. Какое-то украшение?

— Нет. Это… скажем так, амулет.

Роджер вытащил жетоны из кармана. В груди кольнуло: военные летчики ведь свято верили во всяческие ритуалы и талисманы: всегда имели при себе счастливый камешек или любимый шарф, на носу самолета могли написать имя любимой женщины… Амулет на удачу. Магия, сулящая защиту в необъятном небе, полном огня и смерти.

— Чтобы сохранить душу.

Хотя бы в памяти.

Рэндолл, чуть нахмурившись, оторвал взгляд от жетонов. Кажется, он думал о том же: раз человек лишился амулета на удачу… Но вслух ничего не сказал, только бережно коснулся зеленой пластинки.

— Дж. У… Вашего сына ведь зовут Джеремайа, верно?

— Да. Это родовое имя, моего отца звали так же. Я…

Роджеру пришлось замолчать: по приказу командира явился рядовой Макдональдс — юный солдат, насквозь мокрый и синий от холода. Он размашисто отсалютовал капитану и всем тощим телом затрясся от грохочущего кашля.

Когда тот наконец утих, Макдональдс сразу же исполнил приказ рассказать Роджеру все, что знал о жетонах… Увы, знал он не так уж много. Один из солдат Рутвенских казарм выиграл его в кости в местном пабе. Название паба Макдональдс помнил — «Жирный муравейник», — потому что и сам не раз там выпивал. Кажется, тот солдат говорил, жетоны принадлежали одному фермеру, ехавшему с рынка в Перте.

— А помните, как звали солдата, который их выиграл? — спросил Роджер.

— О да, сэр. Сержант Маклахос. И, кажется… — Макдональдс широко улыбнулся, выставляя напоказ кривые зубы. — Кажется, я даже помню имя того фермера! Мистер Энтони Камберпэч. Сержант Маклахос все смеялся, до чего странно и смешно звучит.

Он хихикнул, Роджер тоже улыбнулся. Капитан Рэндолл кашлянул, и смех мигом затих. Макдональдс торопливо выпрямил спину.

— Благодарю вас, рядовой, — сухо произнес Рэндолл. — Можете идти.

Тот смущенно отсалютовал и вышел. Повисло долгое молчание. За это время Роджер успел заметить, что дождь стал сильнее и теперь громко барабанил по стеклу. Из рамы тянуло сквозняком, обдувая лицо. Выглянув в окно, Роджер увидел за ним дворик и столбик одинокого распятия, мокнущего под дождем.

О господи…

Он бережно сложил жетоны и спрятал в карман. Потом встретил взгляд Рэндолла.

— Капитан Банкомб говорил вам, что я священник?

Тот удивился.

— Нет, не говорил. — Он явно не понимал, с чего бы Роджеру об этом упоминать, но из вежливости не стал спрашивать. — Мой младший брат тоже священник… э-э-э… В англиканской церкви, конечно же.

В воздухе повис невысказанный вопрос, и Роджер улыбнулся.

— Сам я принадлежу к шотландской пресвитерианской церкви. Но, если позволите… Могу ли я вас благословить? Чтобы поблагодарить за неоценимую помощь?

— Я… — Тот недоуменно заморгал. — Да, наверное. Возражать не буду.

Он откинулся на спинку кресла, глядя на стол, и вконец опешил, когда Роджер вдруг подался вперед и крепко схватил его за руки. Хотел было вырваться, но Роджер, глядя ему в глаза, усилил хватку.

— Господь всемогущий, — заговорил он. — Благослови труды наши. Направь рукой Своею и меня в моих поисках, и этого мужчину в его новой службе. Пусть свет Твой всегда озаряет и наш, и его путь, а милосердие вовеки нас не покинет. Вверяю его Твоей заботе. Аминь.

На последнем слове голос сорвался. Роджер, отпустив Рэндолла, закашлял, отвернувшись.

Тот и сам смущенно прочистил горло, но выдержки не утратил.

— Благодарю за… столь добрые пожелания, мистер Маккензи. И желаю вам успеха. Всего доброго.

— И вам того же, капитан. — Роджер встал. — Храни вас Бог.

Глава 46

Господи, прошу…

Бостон

15 ноября 1980 года

Доктор Джозеф Абернатти шел к своему дому, с нетерпением ожидая сытный ужин и холодное пиво. По дороге он достал кипу конвертов из переполненного почтового ящика и на ходу стал их перебирать:

— Счета, счета, это в мусор, в мусор, это тоже, счета, это вообще чушь какая-то, опять реклама благотворительного фонда, счета, приглашение… О, здравствуй, милая. — Он прервался на секунду, подставляя жене щеку для поцелуя, потом сам чмокнул ее в макушку. — О господи, у нас что, на ужин сосиски с квашеной капустой?!

— У тебя — да, — сообщила жена, одной рукой цепляя куртку с вешалки, а другой похлопав его по заду. — А я еду к Мэрилин. Вернусь в девять, если пробок из-за дождя не будет. Что-нибудь интересное в почте есть?

— А то! Сплошное веселье!

Она закатила глаза и ушла прежде, чем он спросил, купила ли она пива. Абернатти бросил письма на кухонный стол и сам заглянул в холодильник. Внутри многообещающе блестела красно-белая упаковка на шесть банок, а в теплом воздухе кухни витали дивные запахи жареной колбаски — не надо было даже снимать с кастрюли крышку.

— Хорошая жена стоит дороже рубинов, — произнес Абернатти, блаженно вытягивая одну банку из прозрачного пластика.

Он почти прикончил первую порцию капусты и наполовину выпил вторую банку, как вдруг, отложив газету со спортивной страничкой, увидал письмо, лежавшее поверх общей кучи. Написано оно знакомым почерком Брианны: размашистым, круглым, с идеальным наклоном букв… Но что-то в этом письме было явно не так.

Абернатти хмуро поднял его, пытаясь понять, в чем дело… и вдруг заметил, что на нем стоит не тот штамп. Брианна писала каждый месяц, присылала фотографии детей, рассказывала о работе, о поместье — и на конверте всегда были британские марки: синие и фиолетовые портреты королевы Елизаветы. На этом же стоял американский штамп.

Абернатти медленно