Читаем без скачивания Неправосудные приговоры к смертной казни - Николай Китаев

И. М. Костоев, используя свои полномочия, смог ознакомиться с делом оперативного учета, заведенным по факту убийства Лены З., имевшим гриф секретности. И сразу стал ясен механизм «признания» Кравченко: «В камеру к Александру поместили подсадного, убийцу и наркомана М., который методично избивал его каждый день между изнурительными допросами»[32].

Журналист Ольга Чайковская, изучившая документы, относящиеся к осуждению Кравченко, пишет, что М. был «платным тюремным агентом под номером 7», получившим задание: склонять Кравченко к признанию в убийстве З.

Уже после казни Кравченко, в конце 80-х гг., М. осудили за «слишком усердную работу». Он должен был склонить к признанию арестованного председателя колхоза. В камере М. систематически избивал председателя, которому «были причинены закрытая травма грудной клетки с переломом семи ребер и другие телесные повреждения»[33].

Расследуя преступления Чикатило, совершенные им на протяжении 12 лет, бригада под руководством И. М. Костоева разрушила «доказательства» по делу Кравченко. Признания последнего корректировались на следствии столь неискусно, что это мог разглядеть даже неопытный юрист. Кравченко, «признаваясь» в убийстве Лены З., спутал ее возраст, дал иное описание одежды потерпевшей, а место совершения преступления в г. Шахты трижды указывал новое. Эффект опознания, на который в приговоре сослался областной суд, объяснялся просто: сотрудники милиции показывали арестованному фотографию Лены З. перед проведением процессуального опознания по фото. Показания жены и ее подруги, вначале объективные, подтверждавшие его алиби, были изменены под воздействием угроз при незаконном задержании этих женщин. Что касается показаний агента М., других сокамерников, работников следственного изолятора, уголовного розыска и следователей, то комментировать эти «доказательства» нет нужды по вполне понятным причинам. Заключение криминалистической экспертизы однородных частиц растений на одежде Кравченко и З. не может являться уликой вследствие широкой распространенности произрастания данных растений. Что касается пятна крови на свитере Кравченко, которое якобы могло произойти от потерпевшей, то дальнейшие экспертные исследования выявили ошибку первичной экспертизы. Кровь действительно могла принадлежать жене Кравченко, с которой в январе 1979 г. у него произошел конфликт.

И еще одна «улика» оказалась несостоятельной. Ростовский областной суд в приговоре указал «одинаковый способ совершения преступления». Однако ранее, в 1970 г., Кравченко после изнасилования и убийства потерпевшей Ц. выколол глаза у покойной, а у трупа Лены З. глаза оказались завязанными ее же шарфом.

Чикатило на допросе по эпизоду убийства З. показал: «Во время совершения преступления я шарфом завязал З. глаза, так как мне было страшно видеть ее взгляд…» Анализ преступлений Чикатило свидетельствовал, что у ряда потерпевших он после совершения сексуальных посягательств и убийств вырезал глазные яблоки.

Небезынтересно, что Кравченко проживал в доме № 19 по Межевому переулку – неподалеку от дома № 26, приобретенного Чикатило.

При проведении опознания свидетель Гуренкова опознала Чикатило как того мужчину, которого она видела вместе с З. незадолго до обнаружения трупа потерпевшей. Эти показания Гуренкова подтвердила и на очной ставке с Чикатило, который согласился с ними. Гуренкова также уточнила, что видела Чикатило и девочку не 20, а 22 декабря, т. е. в день гибели Лены.

Следствие добыло ряд важных доказательств вины Чикатило по эпизоду убийства Лены З.[34], Ростовский областной суд 14 октября 1992 г. признал доказанной вину подсудимого в покушении на изнасилование и убийство З. В судебном заседании Чикатило заявил, что оговорил себя по эпизоду посягательства на З. и ряду других инкриминируемых ему преступлений.

Верховный Суд России, рассмотрев кассационные жалобы осужденного и его адвоката, счел недоказанной вину Чикатило в совершении 9 убийств, в том числе и З., исключив эти эпизоды из обвинения. Кассационная судебная инстанция объявила непоследовательными показания Чикатило, вначале признавшего местом совершения преступления пустырь у реки, а позднее назвавшего местом посягательства на З. помещение дома № 26 по Межевому переулку. Суд подверг сомнению заключение комиссионной судебно-биологической экспертизы, которая в предположительной форме высказала суждение о причинах отсутствия антигена «В», характерного для организма Чикатило, в сперме, обнаруженной при экспертизе трупа потерпевшей.

Лена З. рассказывала своим школьным подругам в день своего исчезновения, что после уроков она должна встретиться с «дедом», который ей дает импортную жевательную резинку. Следствием было установлено, что в 1978 г. Чикатило завлекал детей с помощью названного лакомства в подъезды и туалеты для совершения с ними развратных действий. Однако Верховный Суд усомнился в точности показаний свидетеля Гуренковой о том, что она видела Чикатило и З. вместе именно 22 декабря, а не 20 декабря 1978 г., как она первоначально сообщила. В определении кассационной инстанции говорится: «…Не исключено, что Гуренкова С. В. могла видеть потерпевшую с Чикатило в один из дней до ее убийства, в том числе и 20 декабря 1978 г., как об этом она показывала на первых ее допросах. Не исключено, что при таких обстоятельствах Чикатило мог запомнить потерпевшую и впоследствии опознать ее по фотографии».

Таким образом, Верховный Суд, с одной стороны, не исключал личный контакт Чикатило с потерпевшей после ее школьных занятий, с другой стороны – не соглашался, что эта встреча произошла именно в день гибели Лены. С учетом личностных особенностей осужденного такое его общение с малолетней девочкой можно объяснить только определенным сексуальным интересом.

Позиция Верховного Суда РФ, исключившего эпизод с потерпевшей З. из обвинения Чикатило «за недоказанностью», станет более понятной, если обратиться к истории расследования уголовного дела этого неординарного серийного убийцы.

Когда в процессе следствия виновная причастность Чикатило к посягательству на З. нашла доказательственное подтверждение, Прокуратура РСФСР внесла протест в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. Представлялось ходатайство отменить приговор по делу А. П. Кравченко по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку найден истинный убийца.

Докладчик по делу член Верховного суда республики В. М. Ермилов поддержал протест, но ему пришлось писать особое мнение. Председательствующий Л. Я. Перепеченов и член суда Л. С. Чистякова не увидели в деле Кравченко никаких нарушений закона, поскольку обвиняемый признавал ранее вину, а наличие вновь открывшихся обстоятельств отрицали, объявив их «недоказанными».

Тогда Генеральный прокурор РСФСР С. Г. Степанков внес новый протест об отмене приговора по делу Кравченко, адресовав этот документ уже в Президиум Верховного Суда РСФСР. Протест вновь отклонили, посоветовав написать другой, не по вновь открывшимся обстоятельствам, а в порядке надзора. Эта судебная дипломатия вполне понятна: прокуратура не должна упоминать фамилию настоящего найденного убийцы, она просто по каким-то причинам решила вернуться к давно рассмотренному уголовному делу, где возможна «ошибка». Снова Генеральная прокуратура России внесла протест, посвященный анализу смертного приговора по делу Кравченко, без ссылок на показания арестованного Чикатило и другие доказательства, связанные с проверкой этих показаний.

Только на четвертый раз Президиум Верховного Суда РСФСР отменил приговор Ростовского областного суда. Но когда эпизод с убийством Лены З. вошел в обвинительный приговор по делу Чикатило, наверняка возникла масса вопросов о возможной ответственности тех, кто отдал на казнь невиновного человека.

Немудрено, что Верховный Суд РФ счел «недоказанным» совершение Чикатило убийства Лены З. – первого из более чем пятидесяти последовавших затем убийств. Автор настоящего исследования полностью разделяет мнение журналиста Ольги Чайковской: «Членам Верховного Суда РСФСР тоже было нелегко, они понимали меру ответственности – у кого личной, у кого корпоративной, – и тут же сработал в них давно отлаженный механизм: сделать вид, что ничего не было. Ни расстрела “по ошибке”, ничего!»[35]

Читатели, настроенные непредвзято, после анализа приложений к настоящей главе могут сами прийти к аналогичному выводу.

16 февраля 1994 г. А. Р. Чикатило казнили. По некоторым сведениям, исполнение приговора ускорили две публикации в январе того же года в «Комсомольской правде», содержащие последнее интервью осужденного. В газете высказывалась мысль, что смертный приговор над маньяком не будет исполнен. Это предположение, по утверждению заслуживающего доверия источника, побудило Президента РФ на незамедлительное подписание указа об отказе в ходатайстве Чикатило о его помиловании.