Читаем без скачивания Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец

Впрочем, задача с организацией службы безопасности не казалась невыполнимой, потому как я знал, к кому обратиться за помощью в её решении — к Артёму Ивановичу. Явно в Екатеринбурге живёт много таких же, как он — бывших военных, хорошо знающих своё дело и при этом порядочных, не сумевших сломать себя и пойти работать к бандитам. А вот служба безопасности военного завода — это уже другое дело. Туда они вполне могут пойти. Нужно было на первой же тренировке поговорить об этом с Жуковым.

С этими мыслями я приехал домой.

А дома меня ждал сюрприз.

— Знаешь, Игорь, — заявил мне отец, когда я, переодевшись, зашёл на кухню, где он пил чай и смотрел телевизор. — Я тут подумал и решил, что не хочу связываться с заводом. Не нужно нам это.

У меня чуть ноги не подкосились от такого заявления. Я весь день мотался и решал вопросы, связанные с возвращением прав на завод, а он решил. На кухне, за чашкой чая под просмотр новостей. Нет, я, конечно, люблю отца и очень уважаю, но вот здесь был с ним в корне не согласен. Более того, я разозлился, и, видимо, отец заметил это по моему лицу.

— Ну зачем он нам, сынок? — спросил отец таким миролюбивым и невинным голосом, что злость на него сразу же прошла, но удивление не пропало.

— Что значит, зачем? — сказал я. — Папа, завод — это серьёзное дело, это деньги, это возможности, это будущее нашей семьи. Хорошее, безбедное будущее.

Отец призадумался, а я, продолжая пребывать в лёгком шоке, присел на стул. Я ожидал всякое: что будут проблемы в суде, что не сможем запустить производство, что не найдём на это деньги, но вот что отец решит, что завод нам не нужен, я не ожидал.

Признаться, до того разговора с Медведевым в столовой я вообще не задумывался о том, что можно забрать, или точнее, оставить себе завод. Почему-то я был уверен, что приватизация прошла с нарушениями. Мысли не допускал, что там всё чисто. Но когда Александр Витальевич сказал, что момент с приватизацией будет очень сложно откатить, потому что там всё было сделано по закону, я тут же оценил ситуацию. И сразу же принял решение.

Заводами не разбрасываются, тем более такими, как Императорский Екатеринбургский оружейный завод. Я сказал это Медведеву, и я был в этом уверен. Конечно, немного боязно, но оно однозначно того стоит. Это не видеосалон. Это даже не рынок. Это совершенно иной уровень: пропуск в другой мир, шанс полностью изменить свою жизнь и жизнь своей семьи. Выйти на тот уровень достатка, что я имел в своей прошлой жизни. А может, даже и забраться выше.

За такие перспективы стоило побороться. В конце концов, у меня был довольно богатый опыт в прошлой жизни, и заводом я тоже руководил. Пусть недолго, пусть не таким большим, но всё же. И этот опыт должен был мне сейчас помочь. Как и опыт преодолевать трудности, несмотря ни на что.

И первая трудность на моём пути к вершине успеха заключалась в нежелании моего отца вместе со мной на эту вершину карабкаться. И с этим нужно было срочно что-то делать, пока отец окончательно не убедил себя в том, что завод нам не нужен.

— Папа, ты неправ, — осторожно произнёс я и повторил сказанную накануне Медведеву фразу: — Заводами не разбрасываются!

— Возможно, ты и прав, — сказал отец. — Но я не хочу заниматься заводом. Я в этом совершенно не разбираюсь и не могу взять на себя такую ответственность.

— А ты им и не будешь заниматься. Ты владелец, тебе не обязательно влезать в управление.

— А кто будет это делать?

— Я!

— Ты? — удивился отец. — А ты сможешь? Тебе ещё и девятнадцати нет.

— Ты во мне сомневаешься?

— Ужа нет. Давно нет. А после того как ты вытащил меня из тюрьмы… — отец замолчал, развёл руками и признался: — Я даже не представляю, как тебе это удалось.

— Ну я же дал слово, — напомнил я.

— Слово дать не проблема, — возразил отец. — А вот сдержать его — совсем другое дело.

— Я если даю, то, как правило, держу.

Отец окинул меня внимательным взглядом, покачал головой и произнёс:

— Удивительно. Как быстро ты повзрослел. Знаешь, Игорь, иногда я разговариваю с тобой, и мне кажется, что это не ты. Ещё весной, когда ты учился в лицее, ты был совершенно другим — простым мальчишкой, а сейчас мне кажется, что я разговариваю со своим ровесником. Причём с ровесником, который знает в жизни намного больше моего. Неужели тебя так поменяла академия?

— Армия меняет людей, — вспомнил я старую поговорку и усмехнулся. — Но дело не в академии. Просто так получилось. Ты же видишь, какая вокруг ситуация, хочешь не хочешь, а приходится взрослеть.

— Всё равно, ты как-то очень уж быстро и сильно повзрослел, и это всё очень странно и удивительно, — произнёс отец.

— Ты просто выпал из нового ритма жизни за эти полтора месяца, — сказал я. — Сейчас всё очень быстро меняется. И вопрос с заводом нам желательно тоже решить быстро.

— Не нравится мне эта идея, сынок, — продолжил стоять на своём отец.

— А ты смотрел на это с другой стороны? — спросил я.

— С какой?

— Ну вот, например, с такой: мы не забираем завод, его окончательно разбазаривают, на его земле строят жилой комплекс, а те сотрудники, которые сейчас сидят дома без работы в неоплачиваемом отпуске и ждут, когда их позовут назад, они поймут, что уже никто никуда их не позовёт. А другой работы у большинства из них нет. Как тебе такой расклад?

— Людей жалко, — вздохнул отец. — Но почему ты уверен, что завод не будет дальше работать? Его могут вернуть государству, а там назначат нового толкового директора, тот запустит производство.

— Папа, государство — это с одной стороны мощнейшая махина, которая может раздавить кого угодно, но с другой — это неповоротливый гигант, под самым носом у которого особо ушлые люди проворачивают всё, что им нужно. На этот завод, а точнее, на его земли, уже положили глаз бандиты, и они своё возьмут. Они обанкротят завод и проведут