Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Тапани было полное ведерко клубники, он днем ходил собирать ее на плантации крупнейшей в мире клубничной фирмы неподалеку от Лейк-Уэрта. Там вроде бы можно есть клубнику сколько влезет, пока собираешь, плату взимают только за ту, которую уносишь с собой; Тапани утверждал, что съел не меньше трех литров. Он рассказывал, что клубника здесь очень дешевая и совсем иная на вкус, чем та, которую в это время года импортируют в Финляндию самолетами из Израиля и продают безумно дорого. Он посыпал клубнику сахаром и съел несколько тарелочек, пока мы беседовали, и мы все ели клубнику и запивали виски.
Тимо отвел меня в сторону и сказал, что, если я хочу заработать, у него есть предложение. Я спросил, что это за работа, заметив, что уж скучнее того, чем мы занимались на строительстве дороги, ничего быть не может. Тимо сказал, что купил омаров в Майами-Бич и кому-то надо отвезти их в Канаду, в Монреаль — полную машину, а там у него уже есть покупатель, и за омаров можно выручить хорошие деньги. Отто обещал отвезти этот груз сразу же, как только ему вернут водительские права, впрочем, права не проблема, их можно было бы получить в полиции за несколько сотен «подмазки» в любой момент, но Отто нужен напарник в такую долгую дорогу. Я сказал, что подумаю, спросил, разве напарнику не требуется разрешение на работу. Тимо считал, что официально я могу поехать как пассажир, но буду помогать Отто ночами. Он сказал, что подыскивает груз на обратную дорогу из Монреаля, ибо гонять пустую машину через весь материк невыгодно. Он уже взял напрокат автопоезд с холодильной установкой, и мы могли бы отправиться сразу, как только появится груз на обратный путь; омары-то уже сварены и заморожены в Майами-Бич. Я велел Тимо держать меня в курсе дела и пообещал подумать.
Якобсон пришел поздно вечером. Он рассказал, что договорился и мы можем остаться на работе, если хотим. Тайсто был уже так захвачен мыслью о мебельной фабрике, что отказался платить те двести долларов, которые Якобсон, как он утверждал, уже дал чиновникам, чтобы оставить нас на работе. Я сказал, что и у меня нет большой охоты платить за свой же труд, я привык, чтобы за работу платили мне. За сотню долларов мне приходится долго махать совковой лопатой под обжигающим шкуру солнцем. Якобсон рассердился и сказал, что он отнюдь не забавы ради бегал и улаживал наши дела: всякий раз из-за этого он бросал собственные дела, хотя и они все тоже требуют положительного отношения чиновников.
Я пообещал съездить на работу и хотя бы посмотреть, что за ветер дует там теперь, и даже смог уговорить на это Тайсто. Но мы все-таки не согласились отдать двести долларов ранее чем завтра. Якобсон повторил, что уже успел уплатить эти деньги. Я считал, что такой расход при его-то капиталах незаметен, но он и слышать ничего не хотел. Он требовал деньги немедленно. Тапани, и Ээро, и Тимо велели нам заплатить и удивлялись, какой стала бы тут наша жизнь, если бы не придерживались уговора.
Я пообещал, что мы сможем уплатить Якобсону завтра вечером, если будем еще тогда числиться на работе, в ином случае Якобсон смог бы получить причитающиеся нам деньги из кассы строительства дороги и вычесть свою долю. Он удовлетворился этим. Он не хотел ни виски, ни клубники, хотя Тапани предлагал ему и то и другое несколько раз. Якобсон сидел, покуривая маленькие сигарки, и рассказывал, что через несколько дней отправится на Ямайку, где приобрел большой участок земли на берегу моря и начнет теперь сооружать там настоящий рай для пенсионеров. На Ямайке все уже подготовлено и ждет начала работ; о подряде на постройку договорено, разрешения получены, и все помещения уже проданы, хотя еще ни один кирпич на кирпич не положен, деньги ждут в банке. Он говорил, что затем атакует солнечное побережье Испании, где начнет строить для пенсионеров — финнов и скандинавов — апартаменты, поскольку в северных странах сейчас много непристроенных денег и людей, сильно желающих сбежать от зимы, но скандинавы охотнее покупают жилища в Европе. Они чувствуют себя в большей безопасности по ту сторону океана и верят, что и деньги их там в большей безопасности. Якобсон ушел, велел еще нам завтра позвонить, рассказать, что слышно на работе.
Мы до полуночи пробыли в саду у Тапани. Хотя солнце село уже в семь вечера, прохладнее не стало. Женщины так и не показались из дому, за окнами виднелся сквозь занавески нечеткий, голубой светящийся экран телевизора. Пил я немного, слушал парней. Предостерегал Тайсто, чтобы он не воодушевлялся каждой идеей, которую ему подкидывали. О своих-то планах ни Тапани, ни Ээро, ни Тимо детально не рассказывали.
Тимо дал Отто деньги и написал на бумажке фамилию, адрес и номер телефона юриста, которому надо было эти деньги передать, чтобы полиция вернула Отто права. А еще Тимо велел Отто продержаться трезвым хотя бы то время, которое ему вскоре придется провести за рулем. Тимо пообещал сообщить сразу же и Отто, как только обратный груз из Монреаля будет организован. Отто спросил, водил ли я когда-нибудь автопоезд. Я сказал, что водил и у меня были финские права на вождение грузовика. А тут я получил американские права почти по одному лишь устному заявлению, что они мне нужны.
Весь конец вечера Тайсто не говорил больше ни о чем, как только о мебельной мастерской, и слушать это никто уже не был в состоянии. Тапани унес клубнику в дом, после того как обнаружил в каждой ягоде больших белых червей, которые, похоже, успели завестись там. Тапани утверждал, что ни в одной ягоде не было ни червяка днем, когда он собирал клубнику на ферме. Я сосчитал, что литр — это примерно сорок ягод, и если в каждой ягоде было по четыре червя, то Тапани за день съел их триста шестьдесят штук. Тапани на миг задумался об этом,
