Читаем без скачивания Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Джейми хмыкнул.

Йен прищурился и посмотрел на него.

— Надеюсь, ты не станешь говорить, что моя мама…

— Которая вообще-то приходится мне сестрой, верно? Нет, ничего подобного я тебе не скажу. Я понимаю тебя. Просто я подумал… — Он осекся, и Йен остро глянул на него. Вечерело, но еще было довольно светло. Джейми пожал плечами.

— Ладно. Просто… Ты знаешь, что твоя тетушка Клэр была вдовой, когда вышла за меня замуж?

— Знаю. И что?

— А то, что в нашу брачную ночь девственником был я.

Йену казалось, что он сидит не шевелясь, однако Ролло поднял голову и удивленно посмотрел на него.

— Правда? — откашлявшись, спросил Йен.

— Правда. И перед брачной ночью дядя Дугал и его люди тоже надавали мне советов, — скривившись, словно укусил лимон, признался Джейми.

Йен тоже скривился — Дугал Маккензи умер еще до его рождения, но Йен слышал о нем много всего.

— Ты последовал какому-нибудь из советов?

— О боже, конечно нет. — Джейми поднялся и стряхнул ошметки коры с мундира. — Полагаю, ты понимаешь, что нужно быть нежным?

— Ну да, я уже подумал об этом. Еще что-нибудь посоветуешь?

— Пожалуй. — Джейми задумался. — Вот что полезного сказала мне жена той ночью: «Действуй медленно и будь внимателен». Полагаю, ты не ошибешься, если последуешь этому совету. — Он поправил мундир. — Oidhche mhath[74], Йен. Если ничего не случится, увидимся на рассвете.

— Oidhche mhath, дядя Джейми.

Он дошел уже до края опушки, когда Йен окликнул его:

— Дядя Джейми!

Джейми посмотрел через плечо.

— Да?

— А она была с тобой нежна?

— Ничуть, — широко ухмыльнулся Джейми.

Глава 58

Искусство разбивать лагерь

Когда Уильям добрался до лагеря Клинтона, солнце уже стояло низко над горизонтом и опустилось еще сильнее, когда он вручил Гота конюхам Сазерленда. Зеб куда-то пропал. Наверное, ушел к Коленсо.

Уильям передал сумку с депешами капитану фон Мюнхгаузену, поприветствовал писаря и пошел к палатке, которую делил с двумя капитанами младшего возраста из двадцать седьмого полка. Рэндольф Меблинг сидел у палатки и читал при свете последних лучей солнца. Томаса Эванса, Коленсо Барагваната и Зебедии Джефферса не было. Вещей Уильяма — тоже.

Уильям глубоко вздохнул и встряхнулся, будто мокрый пес. Он так устал злиться, что уже просто не мог рассердиться еще сильнее. Пожав плечами, Уильям попросил у Меблинга полотенце, умылся и пошел на поиски ужина.

Он решил не задумываться ни о чем, пока не раздобудет что-нибудь поесть. Ему это удалось, и жареная курица, хлеб, сыр и пиво заполнили, по крайней мере, одно из пустых мест в нем. После еды Уильям пребывал в блаженном сытом забытье, пока перед его мысленным взором не предстало румяное, хорошенькое личико с встревоженным взглядом глаз цвета сидра, который он сейчас пил.

Джейн. Черт возьми! За делами он совсем позабыл о шлюхе и ее сестре. Он велел им ждать у палатки хирурга на закате… Что ж, солнце еще не село. Поднявшись, Уильям пошел навстречу, но, поразмыслив, заглянул к повару и на всякий случай взял две булки хлеба и немного сыра.

Правильно разбить военный лагерь — целая наука. Стоки, отхожие канавы, место для хранения пороха, которое не подтопит во время дождя… Уильяма вкратце обучали этому. Вряд ли ему придется разбивать лагерь самому, но когда нужно куда-либо добраться, полезно знать, где что находится. По отношению к штабу медицинские палатки обычно располагаются в противоположном конце лагеря, близко к воде, но на возвышенности, если таковая есть.

Здесь возвышенность имелась, и Уильям без труда отыскал на ней взглядом зеленую палатку. Впрочем, он нашел бы ее и с закрытыми глазами: за хирургами всегда тянется шлейф характерных запахов — застарелой крови, болезней и недавней смерти, — они ощущаются даже на расстоянии сотни ярдов. После сражения становится еще хуже, гораздо хуже, но и в мирное время вонь никуда не девается: всегда есть болезни и несчастные случаи, а сейчас над лагерем к тому же нависла влажная, душная жара.

Вокруг палатки толпилось немало мужчин и женщин, ждущих внимания докторов. Джейн среди них не было. При мысли о встрече с ней сердце забилось чаще, и сейчас Уильям ощутил необъяснимое разочарование. С чего бы это? Она и ее сестра доставят ему лишь неприятности. Должно быть, они устали ждать и…

— Ты сильно опоздал, милорд, — обвиняющим тоном произнес кто-то у его локтя.

Уильям обернулся. Джейн смотрела на него, задрав голову, как всякий, кто ниже его ростом.

— Я сказал ждать меня на закате, — глуповато улыбаясь, тихо возразил Уильям и кивнул на запад, где между деревьями сияла тонкая полоска света. — А солнце еще не село, так ведь?

— Здесь солнце чертовски долго не садится. — Джейн перенесла свое неодобрение на светило. — В городе оно гораздо быстрее.

Прежде чем он успел поспорить с этим нелепым утверждением, Джейн нахмурилась и требовательно спросила, уткнув руки в бока:

— Почему ты не надел свой горжет? Я столько всего перенесла, чтобы вернуть его тебе!

— Я чрезвычайно благодарен вам, мадам, — безуспешно пытаясь быть серьезным, ответил Уильям. — Но если я надену его, это может вызвать удивление, а вы с сестрой наверняка захотите избежать долгих и утомительных расспросов, так ведь?

Джейн насмешливо фыркнула.

— Как ты заботлив со мной. А о своих слугах ты так не заботишься, правда?

— Что ты имеешь в виду?

— Пойдем. — Она взяла его под руку и прежде, чем он успел запротестовать, повлекла в сторону леса. В подлеске стоял односкатный шалаш, выстроенный, похоже, из пустых спальных мешков и двух женских нижних юбок. Джейн сделала приглашающий жест, Уильям нагнулся и заглянул внутрь. Там обнаружилась сестра Джейн, Фанни. Она сидела рядом с набитым свежей травой спальным мешком, на котором скорчились Коленсо и Зеб. Они испуганно посмотрели на Уильяма и скорчились еще сильнее.

— Какого черта вы здесь делаете? — воскликнул Уильям. — И где мои вещи, Зеб?

— Они там, сэр, — дрожащим голосом ответил Зеб и ткнул пальцем в заросли за шалашом. — Я не смог найти вашу палатку и решил не оставлять их без присмотра.

— Но я же говорил тебе… а ты, Барагванат? Все еще болен? — Уильям опустился на колени и просунул голову в шалаш.

Коленсо выглядел плохо: бледный, словно молоко, а судя по тому, как он согнулся, его терзала боль.

— О… ничего страшного, сэр, — тяжело сглатывая, заявил он. — Наверное, просто… съел что-то… не то.

— Ты ходил к хирургу?

Коленсо уткнулся лицом в мешок и втянул голову в плечи. Зеб бочком двигался к выходу, явно намереваясь задать деру.

Уильям схватил его за руку, щуплый слуга взвизгнул,