Читаем без скачивания Эгоист (дореволюционная орфография) - Элизабет Вернер

Она оставалась молчаливой и замкнутой, и даже вся любез­ность и дружелюбіе, съ которыми относилась къ ней Джесси, не могли побѣдить ея сдержанность.

Миссъ Клиффордъ тщетно старалась разузнать подробности о            семейныхъ отношеніяхъ или прежней жизни Фриды. Послѣдняя видимо намѣренно избѣгала подобныхъ разговоровъ, и даже сердечное участіе Джесси не способствовало ея откровенности. Само собой разумеется, это представлялось Джесси страннымъ, особенно съ того момента, когда она открыла, что молодая дѣвушка вовсе не принадлежала къ мягкимъ натурамъ, бояз­ливо отступающимъ предъ всѣмъ необычнымъ и тяжелымъ. Наоборотъ Фрида въ нѣкоторыхъ невольно вырвавшихся у нея выраженіяхъ проявила недюжинную силу воли, а также временно сдерживаемую, но глубокую страстность. И при всемъ этомъ налицо были рабская покорность и подчиненіе чужой волѣ. Это было непонятно для Джесси.

Густавъ игралъ свою роль превосходно. Въ присутствіи брата онъ держался въ высшей степени вѣжливо, но вмѣстѣ съ тѣмъ вполнѣ чуждо по отношенію къ Фридѣ. Ни одно слово, ни одинъ знакъ съ его стороны не выказывали того, что они близки другъ къ другу; ни на одно мгновеніе онъ не терялъ самообладанія. При этомъ онъ былъ любезенъ и веселъ, какъ никогда до того, и всѣмъ попыткамъ Джесси заставить его почувствовать ея презрѣніе противопоставлялъ такое остроуміе и иронію, что она поневолѣ смирялась.

Францъ Зандовъ мало обращалъ вниманія на молоденькую гостью. Вѣрно, онъ и вообще-то очень мало интересовался домашнимъ укладомъ жизни. Большую часть дня онъ проводилъ въ городѣ, въ своей конторѣ, а въ утренніе и вечерніе часы, которые каждый человѣкъ обычно посвящаетъ отдыху, удалялся въ свой кабинетъ и тамъ продолжалъ свою дѣловую дѣятель­ность. Онъ видѣлъ Фриду только за ѣдой и относился къ ней съ равнодушной вѣжливостью. Со своей стороны она не дѣлала ни одного шага къ сближенію, хотя именно ради этого и прибыла въ этотъ домъ. Или она не обладала достаточ­ной ловкостью для этого, или ея послушаніе отказывалось слу­жить ей какъ разъ тутъ, когда дѣло касалось выполненія ея задачи, — во всякомъ случаѣ она и человѣкъ, въ домѣ котораго она жила, даже по истеченіи цѣлой недѣли оставались такъ же чужды другъ другу, какъ и при первой встрѣчѣ.

Братъя Зандовы только что верулись изъ города, и всѣ сидѣли за столомъ. Густавъ, по обыкновенію являвшійся ду­шою бесѣды, удивительно весело разсказывалъ барышнямъ объ одномъ случаѣ, происшедшемъ въ это утро въ конторѣ. Францъ Зандовъ, не любившій, когда что либо, касавшееся дѣла, изображалось въ смѣшномъ видѣ, сдѣлалъ нѣсколько недовольныхъ замѣчаній, но его братъ не обратилъ на это рѣшительно никакого вниманія и продолжалъ забавлять слушательницъ разсказомъ о дѣйствительно комичномъ недоразумѣніи.

— Увѣряю васъ, этотъ сверхъусердный агентъ фирмы Джен­кинсъ и Компанія, стремглавъ прилетѣвшій изъ Нью-Іорка и думавшій открыть во мнѣ жаждущаго поселиться на ихъ земляхъ фермера, былъ безподобенъ! — воскликнулъ онъ. — Этотъ субъектъ во что бы то ни стало хотѣлъ навязать мнѣ хоть какой нибудь земельный участокъ на краю свѣта и разочаро­вался съ величайшимъ отчаяніемъ, когда въ концѣ концовъ появился мой братъ и выяснилъ это недоразумѣніе!

— Но вѣдь ты самъ же довелъ до этого, — раздраженно бросилъ Францъ Зандовъ. — Ты самъ своими безчисленными во­просами и справками загналъ этого агента въ такой тупикъ, что онъ безусловно могъ впасть въ ошибку.

— Да неужели же меня можно дѣйствительно принять за фермера? — воскликнулъ Густавъ. — Въ первый разъ въ жизни вижу, что мнѣ можно приписать интересъ къ сельскохозяй­ственной работѣ. Это было бы по крайней мѣрѣ совершенно новое поприще дѣятельности, на которомъ я долженъ былъ бы испытать свои силы. Боюсь только, что здѣсь я былъ бы еще менѣе продуктивенъ, чѣмъ въ твоей конторѣ.

— Ну, врядъ ли это было бы возможно, — сухо отвѣтилъ Францъ Зандовъ.

Однако Густавъ только засмѣялся при этомъ упрекѣ и об­ратился къ Джесси со словами о томъ, что для него непонятно, почему это его конторская дѣятельность рѣшительно нигдѣ не встрѣчаетъ одобренія.

При послѣднихъ словахъ Фрида вдругъ стала внимательна. Она обыкновенно никогда безъ приглашенія не вмѣшивалась въ разговоръ, на этотъ же разъ слушала съ напряженнымъ интересомъ и внезапно обратилась къ Густаву со слѣдующимъ вопросомъ:

— Дженкинсъ и Компанія? крупная нью-іоркская фирма, которая всюду печатаетъ объявленiя и разсылаетъ агентовъ для организаціи нѣмецкой эмиграціи въ Америку?

— Совершенно вѣрно, миссъ Пальмъ, — отвѣтилъ тотъ. — А развѣ вамъ знакома эта фирма?

— Мнѣ нѣтъ — вѣдь я провела лишь нѣсколько недѣль въ Нью-Іоркѣ, но въ нѣмецкой семьѣ, гдѣ я жила, часто шла рѣчь объ этой фирмѣ. О ней говорили съ большимъ опасеніемъ и признавали за несчастье, что этотъ Дженкинсъ въ сферу своихъ спекуляцiй включилъ также и переселеніе.

— Какъ такъ? Развѣ этотъ господинъ не пользуется хо­рошей репутаціей? — спросилъ Густавъ, видимо совершенно просто.

— Повидимому такъ. Говорили, что онъ — одинъ изъ самыхъ безсовѣстныхъ спекулянтовъ, что онъ разбогатѣлъ при помощи самыхъ дурныхъ пріемовъ и ни на мгновеніе не задумается принести въ жертву своей алчности благосостоянiе тѣхъ, кто довѣряется ему.

Джесси чувствовала себя въ самомъ тяжкомъ затрудненіи при этомъ совершенно свободно высказанномъ замѣчаніи. Какъ ни далеко стояла она отъ дѣятельности своего опекуна, все же изъ случайно услышанныхъ разговоровъ она знала о его дѣловыхъ связяхъ съ фирмой Дженкинса. Францъ Зандовъ закусилъ губу и намѣревался придать иной оборотъ разговору, но въ этотъ моментъ Густавъ съ большимъ удареніемъ произ­несъ:  

— Очевидно вы обладаете совершенно неправильными свѣдѣніями, миссъ Пальмъ. Фирма Дженкинсъ и Компанія принадлежитъ къ числу нашихъ самыхъ близкихъ дѣловыхъ друзей; мы уже долгіе годы состоимъ въ сношеніяхъ съ нею.

Фрида поблѣднѣла, но это было не смущеніе, а ясно отразившійся на ея лицѣ глубокій испугъ, какъ будто она не хотѣла и не могла вѣрить тому, что только что услышала.

Вдругъ рѣзкимъ тономъ заговорилъ Францъ Зандовъ:

— Вы видите, миссъ Пальмъ, какъ иногда можетъ быть непріятно, если вѣришь подобнымъ злонамѣреннымъ слухамъ и высказываешь ихъ. Мой братъ правъ: мистеръ Дженкинсъ уже давно — мой дѣловой другъ.

— Тогда простите меня! Я не имѣла объ этомъ никакого понятія, — тихо промолвила Фрида.

Она еще больше поблѣднѣла, и вдругъ ея глаза расшири­лись и она прямо взглянула на человѣка, предъ которымъ обычно боязливо опускались ея взоры. Въ ея темныхъ глазахъ появилось какое-то странное выраженіе, нѣчто вродѣ робкаго сомнѣнія, какъ будто боязливый вопросъ.