Читаем без скачивания Hydrargyrum - Коваль

Как выяснилось ещё при общении с Грейнджер, теоретическая часть тоже оставалась на самостоятельное обучение почти целиком. Сам Арчибальд, если бы ему доверили вести данный курс, начал бы всё именно с теории: мана и Од, принцип действия палочки, механизм создания мистерии, концептуальное воздействие на реальность и его границы, арии заклинаний, наработка условного рефлекса… Однако он понимал, что Хогвартс — это в первую очередь школа, а не университет и что есть принципиальная разница между обучением минимум двадцатилетних студентов и детей, которым недавно исполнилось одиннадцать. И что просто заучить стандартные жесты им намного проще, чем разбираться в механизме смешивания маны и Од при накоплении заряда для заклинания или самостоятельно высчитывать подходящую длину пути мистического знака и коэффициент соотношения внешней и внутренней магической энергии. Плохо было иное — такой образ мысли быстро закреплялся, и отношение к заклинаниям, как неизменным элементам, из которых уже потом строятся более сложные конструкции, упрощало базовое понимание предмета, но у многих сохранялось надолго или навсегда, мешая использовать магию свободнее и с большим разнообразием. Возможно, сути взаимодействия заклинаний с реальностью уделено больше внимания при углублённом изучении предмета на шестом и седьмом курсе, после первого экзамена, однако Кайнетт оставался при своём мнении, что понимание этих механизмов стоит закладывать с самого начала, а не оставлять до лучших времён.

Впрочем, для себя он подобный формат занятий счёл скорее полезным — закрепления базовых заклинаний в виде слова и жеста на уровне рефлекса ему пока не хватало, не считая несколько основных и наиболее полезных. Правда, не очень ясно, по какому именно принципу строилась подборка для первого курса — на взгляд Кайнетта, заклинания отмены, универсального щита или исцеления стоило бы осваивать в первую очередь, однако вместо этого первокурсникам давали зажигательное, режущее, запирающее, левитационное и другие. Разве что подходить с позиции противоположных эффектов: разрезающее и восстанавливающее, запирающее и отпирающее, поднимающее и смягчающее падение. Хотя нельзя исключать, что автор учебника и вовсе исходил из разнообразия осваиваемых жестов и арий, а не из практического их применения.

Ещё два урока до обеда отводились под гербологию, то есть изучение магических и некоторых полезных для зелий обычных растений. На первом занятии студентам просто демонстрировались несколько хищных полуразумных растений, происходящих из экзотических мест или выведенных волшебниками античности и средневековья до того, как на излишне вольные эксперименты с новыми видами живых существ были наложены запреты и ограничения. Двухметровый мирно выглядящий куст, предназначенный обездвиживать, душить и потом переваривать воров, решивших пробраться через неопасную на вид и даже лишенную колючек живую изгородь — по нынешним меркам Министерство таких вещей не одобряло, учитывая Статут. Хотя отдельные ценители до сих пор высаживали вокруг дома что-нибудь подобное, соблюдая славные семейные традиции. Было и ещё несколько ядовитых и плотоядных экземпляров, способных представлять угрозу при неосторожном обращении, вроде жгучей антенницы, а также школьникам показали тропический лишайник, способный паразитировать на магических существах и волшебниках, питаясь их энергией. Радостное обещание профессора Спраут, полной добродушной женщины, являющейся деканом Хаффлпафа, что на следующих курсах они всё это смогут изучить уже вблизи и даже потрогать своими руками, не добавило студентам спокойствия, а скорее наоборот. Но, возможно, таким образом она надеялась подстегнуть наиболее ленивых внимательнее изучать учебники и справочники по данному предмету, хотя бы просто из чувства самосохранения.

Впрочем, второй, практический урок по этому предмету оказался более мирным — ученикам предлагалось опознать различные немагические растения: по соцветиям, листьям, корням и даже по запаху. Задача не такая уж и сложная, однако те, кто вырос в Лондоне и других крупных городах, вполне могли перепутать вереск с можжевельником, а в особо тяжелых случаях и камыш с бамбуком, или принять характерный запах полыни за бузину. А ведь всем им уже на следующей неделе предстоит взяться за зельеварение… И при мысли, к чему могут привести брошенные в котёл листья кудзу вместо хмеля или цветы полевого осота вместо одуванчика (просто потому, что ученик не смог опознать нужный ингредиент), становилось неуютно и возникало желание взять с собой на урок пару защитных и боевых мистических знаков. Просто на всякий случай, чтобы потом опять не пришлось залечивать нанесенные магией раны, кровь из которых не останавливается.

Так что полезность данного предмета Кайнетт признавал целиком и полностью, хотя его всё-таки больше интересовали магические растения, многие из которых в родном мире вымерли несколько тысяч лет назад или сохранились в совершенно ничтожных количествах. На самом занятии он, как и собирался, пока не лез впереди всех остальных — опознал несколько трав и побегов, описал два-три их применения в составлении зелий, заработал несколько баллов в общий зачёт, но до лидеров по этой дисциплине ему было далеко. Здесь на одной стороне была Карин Тейлор, магглорождённая в больших круглых очках, по её словам, ещё в младшей школе сильно увлёкшаяся биологией и отдельно ботаникой. С ней пытался соревноваться встреченный Арчибальдом утром мальчишка, Райан Виллин, оказавшийся сыном профессионального зельевара-аптекаря и потому не собиравшийся уступать в знаниях любимого предмета «какой-то маггле». Хотя обошлось без оскорблений и очередного спора о чистоте крови — профессор Спраут смогла легко перевести их гонку за баллами и признанием окружающих в сугубо мирное соревнование, давшее немало нового материала всем остальным.

А вот после обеда первокурсников ждало испытание, которого мало кто ожидал. Двойной урок истории магии у профессора, являющегося призраком. И Арчибальд вынужден был признать — Грейнджер, Лавгуд и Тонкс в своё время не преувеличивали то, насколько ужасно данный предмет преподаётся в школе. Скорее, они даже несколько смягчали реальное положение вещей. Во-первых, вёл его призрак профессора Катберта Бинса, умершего лет за десять-пятнадцать до того, как родились нынешние первокурсники. Что с точки зрения Кайнетта, как преподавателя спиритуализма, было пока что самой уверенной заявкой на первое место в списке абсурдностей и нелепостей этой магической школы. Даже те призраки, что сохранили часть своего разума, практически теряют способность к запоминанию нового, обучению и развитию. Да, они убедительно имитируют речь и даже манеру мышления своих оригиналов, но при этом почти целиком лишены чувства времени, легко забывая окружающих их живых и просто повторяя одни и те же действия и реплики из года в год и из века в век. Конечно, есть исключения — тени высшего уровня, вроде призванных Граалем Слуг, имитируют оригинальных людей крайне правдоподобно, могут адаптироваться к современному миру и даже иметь какие-то собственные побуждения и желания, но даже они остаются всего лишь первоклассной копией, имитацией оригинальной героической