Читаем без скачивания Баоцан Золотой Цикады - Ольга Михайлова

Сукин сын! А ещё друг называется!

Линь Цзинсун, декан факультета словесности, тоже не остался в стороне.

— Да не отчаивайся, Шанси, ребятишки вовсе не плохи! Подземелье сумели пройти. И рачительные к тому же: смотри, и шкурки волчьи прихватили, и меч раздобыли. С такими учениками не пропадёшь!

Гнида паскудная! Змеёныш! Я тебе это припомню!

Сюй Хэйцзи, директор академии, скользкий угорь, тоже успел переобуться в воздухе.

— Ван, условие приема выполнено. С сегодняшнего дня Фэн Цзиньчэн и Юань Байфу официально становятся вашими учениками.

Проклятый девятихвостый лис! Лживая морда!

Ван Шанси обреченно кивнул. Возразить было нечего, но злоба сотрясала душу. Навязать ему эту обузу, нелепых учеников, словно привесить гири на крылья ястреба! Первый, простоватый, но с упрямым взглядом, был как незаточенный меч — блестящий, но бесполезный. Второй, нагловатый юнец с глазами дикой кошки, напоминал клинок без рукояти, как ни схвати, порежешься. И зачем ему это? Предателя Хуан Тяня ему, что ли, мало было?

Ладно, он устроит этим парням веселую жизнь! Его тренировки станут для них горнилом, где они просто расплавятся. А почему нет? Лишь отсекая все лишнее, можно достичь совершенства. Под гнетом его суровых наставлений они поймут, что меч — это всего лишь кусок стали, если его не держит стальная рука…

Ваш Шанси поднялся и кивком головы велел юнцам следовать за ним. Он привел их в приделы северных ворот, за которыми открылся двор с озером и огромной тренировочной площадкой мечников. Её окружали три павильона и Ван ткнул Фэн Цзиньчэну и Юаню Байфу на левый.

— Вы уж извините, дорогие ученики, но этот корпус пустовал десятилетие. Приберитесь в нём, перенесите туда вещи. Завтра приступим к занятиям, — и Ван Шанси отчалил на праздничный ужин к директору.

Юань молча оглядел павильон. Это не комнатушка Цзиньчана в общежитии! Два этажа, общая приемная, две огромные спальни по бокам и второй этаж с верандой! Красота… Цзиньчан же подошёл к делу со свойственной ему практичностью, сразу предложив дельный продуманный план.

— Не мужское это дело — полы мыть. Пойдем за вещами, потом я сдам свою комнату за пять тысяч, на эти монеты наймем сюда уборщиков, а сами зайдем к Хуану и пойдем поужинаем.

— Хуан? Кто это?

— Местный скорняк. Я продам ему две волчьи шкуры. Мы выручим за них ещё меньше полутора тысяч.

На комнату и вправду сразу нашлось несколько желающих. Забрав оттуда вещи и пообещав и ближайшие дни вывести книги, они тут же договорились об уборке помещения в Северном приделе. Среди уборщиков оказался и Мао Лян, которому Юань вернул штаны. Что касалось Хуана, его мастерская располагалась неподалеку от конюшни, и Юань заметил, что, несмотря на то, что Цзиньчан вырос в богатой семье, он умел торговаться, как заправский лавочник.

Хуан признал, что шкуры прекрасны, но давал за них по восемьсот лянов за штуку. Цзиньчан категорически не соглашался. Во-первых, шкуры без повреждений, ибо обоим волкам он умело пропорол животы по линии разреза шкур. Во-вторых, это матерые семилетки и шкуры огромны, ну а в-третьих, это не просто волчьи шкуры, это шкуры волков из Непроходимого Подземелья, что сразу делает их историческим раритетом и поднимает их цену по крайней мере вдвое.

Хуан тоже был не лыком шит. Он признал, что шкуры хороши и нигде не повреждены, и соглашался набросить по двести лянов на каждую. Но что касается редкости и исторической ценности шкур, то, увы, на шкурах не написано, что они из подземелья.

Цзиньчан предложил Хуану присмотреться: на шкурах волков, обитающий в потемках подземелья, есть особый серебристый оттенок, и подшерсток куда лучше, чем у обычных волков. Хуан мрачно согласился заплатить за обе шкуры две тысячи двести лянов, но твердо сказал, что больше не даст.

Цзиньчан нехотя согласился, кляня себя под нос, что отдал отличный товар за бесценок, пересчитал монеты и повел Юаня в ближайшую таверну подкрепиться. Они заказали пару жареных куриц и море закусок.

— Ну что, братец, — Цзиньчан с волчьим аппетитом укусил курицу за золотистую ножку, — ещё вчера вечером ты думал, что тебе придётся устроиться стражником или охранником на пыльный склад или в судебную контору, а сегодня ты — личный ученик великого Чанъаньского тигра в Гоцзысюэ.

Бяньфу кивнул.

— Чудеса! Поверить не могу! И ведь как всё легко удалось!

— Однако я заметил, что Ван Шанси был совсем не рад нам. Ему не нужны ученики. Если бы он мог послать нас к чертям — послал бы, однако толпа не спускала с него глаз, и потерять лицо он не мог. Поэтому согласился. Дальнейшее будет зависеть от его благородства. Но он попробует отыграться на нас.

— Мне он показался всё же приличным человеком, правда, не очень-то счастливым…

Цзиньчан пожал плечами.

— А мне он показался человеком с головой, но излишне прямолинейным. Однако если у него есть чувство юмора, я найду с ним общий язык.

— А скажи, почему тот шарик в подземелье отпугнул от меня призраков?

— Не знаю, я ещё не изучил его до конца. Не могу постичь ни его природы, ни сути, но в нём подлинно есть что-то необычное. Во всяком случае, странно то, что мои братья оказались правы: баоцан и вправду помог нам поступить сюда…

К себе в новое помещение они вернулись в потёмках. Пыли в комнатах больше не было, полы чисто вымыты, ширмы сверкали, петли, смазанные маслом, перестали скрипеть, курильницы струили чистый дух ладана. Оба они искупались в озере и еле добрались до кроватей, как забылись сном.

Наутро оказалось, что их учитель не ночевал дома: как оказалось, он отмечал окончание экзаменов с деканами и, упившись, остался во внутренних покоях Сюя Хэйцзи. Узнав об этом от оруженосца Ван Шанси Бо Миньюня, Цзиньчан и Бяньфу некоторое время обсуждали вопрос, не сходить ли за учителем и не доставить ли его домой?

— Но если он вчера напился, надо достать из погреба вино и поджарить свежие пирожки с мясом ему на завтрак. Мой дядя всегда так с похмелья делал, — сказал Бяньфу.

Бо подтвердил, что его хозяин и вправду любит пирожки со свининой и хранит сычуанское вино в погребе под кухней. И тогда Бяньфу притащил вок[1], быстро замесил тесто и измельчил мясо, а Цзиньчан приволок вино из подвала и начал снимать с веревки их халаты, кои они вчера прополоскали в озере.

И тут раздался удар по воротам. Они распахнулись, пропуская отнюдь не хозяина дома, а грузного здоровяка, в котором все тут же узнали Гэ