Читаем без скачивания Баоцан Золотой Цикады - Ольга Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему просто не повезло. В этот момент в воротах показался и Ван Шанси, основательно страдавший с похмелья. Бяньфу же как раз вынимал из котла шумовкой последний пирожок, а Цзиньчан сворачивал веревку на локте. Увидев врага, оба просто растерялись, в результате чего Цзиньчан нервно швырнул в бегущего на него воина веревку с деревянным креплением на конце, которая, описав в воздухе дугу, закрутилась вокруг торса Гэ Чжэня, а Бяньфу резко отпихнул от себя ногой вок с раскаленным маслом, взлетевший в воздух и накрывший связанного охранника с головой.
Раздался рев бешеного тигра, изданный Гэ Чжэнем, тяжёлое словцо потрясённого Ван Шанси и почтительное приветствие Цзиньчана, увидевшего за спиной вопящего от боли охранника своего учителя. Рев, ругань и приветствие слились в нерасчленимый звук, над которым прозвенел голос Бяньфу.
— Дорогой учитель, с добрым утром! Не хотите ли отведать горяченьких пирожков?
— И сычуанского винца! — Цзиньчан подхватил жбан вина и налил чарку учителю.
Потом оба, дробной рысью проскочив по двору мимо орущего Гэ, поднесли Ван Шанси винца с пирожками. Ван тупо замер посреди двора. То, что он сейчас видел, снова поразило. Эти двое опять действовали так, словно годами репетировали этот номер, между тем было совершенно очевидно, что произошло всё абсолютно спонтанно. Никто из них не знал, что Гэ Чжэнь завалит к ним во двор. Никто не мог предвидеть, что он набросится на них, и никто не мог заранее предугадать, что под ногой одного окажется котелок с раскаленным маслом, а в руках у другого — бельевая веревка.
Гэ Чжэнь наконец сбросил с головы чан, но продолжал орать, растирая масло по красной морде, которая пошла волдырями. Ван Шанси задумчиво взял у Цзиньчана чарку и осушил её, закусив сочным пирожком, что пришлось как нельзя кстати, ибо голова Шанси мучительно болела с похмелья.
— Ещё чарочку, учитель? — Цзиньчан был сама любезность.
Ван Шанси кивнул.
— Пожалуй. А ты, — обернулся он к Гэ Чжэню, — уймись. Нечего тут орать! Чего тебе здесь надо? Вон отсюда! — крики охранника просто раздражали его, били по вискам. Хотелось тишины и покоя.
Ослушаться прямого приказа декана факультета боевых искусств начальник охраны не мог, и, бормоча сквозь зубы проклятия, ретировался со двора. Когда Гэ Чжэнь исчез, Ван огляделся. Ребятишки явно не тратили время даром: павильон сиял чистотой, двор выметен, пирожки нажарены, вино под рукой. И Гэ Чжэню по голове от них прилетело.
Ван Шанси выпил вторую чарку и покачал головой. В глазах его просветлело. Шустрые ребятишки, ох, шустрые. Но шустрость — свойство непредсказуемое. Он снова вспомнил ненавистного Хуан Тяня. Хитрая мартышка…
— Вы случайно родились не в год Обезьяны? — подозрительно спросил он.
После предательства ученика Хуана Ван Шанси ненавидел родившихся в год Обезьяны. Преданность, которую он ценил превыше золота, рассыпалась тогда в горькую пыль разочарования. Лица людей казались ему теперь масками коварства, их смех — скрежетом ржавого железа. Он помнил слова старого гадателя: «Обезьяна хитра, как лисица, и коварна, как скорпион. Держись от неё подальше…»
Ван Шанси пренебрёг тогда этим предостережением, а потом горько расплачивался за свою наивность. Он поклялся, что ни одному ученику больше не будет доверять, и его недоверие и подозрительность стали его единственной защитой от мерещившегося повсюду предательства.
Два нахала переглянулись.
— Нет, учитель, мы оба родились в год Огненной Лошади.
— Огненной Лошади? — удивился Ван Шанси.
«На колеснице огненных коней, воин, поднимешься до небес!», — невольно вспомнилось ему. Не об этих ли юнцах говорил Су Луань? Неужели они и есть его удача?
_________________________________
[1] Чан для жарки во фритюре.
Глава 7. Стратагема 順手牽羊. Уведи овцу лёгкой рукой
Даже малейшую слабость противника непременно используй.
Даже малейшую выгоду ни в коем случае не упускай.
Маленькая слабость противника — маленькое преимущество у тебя.
Солнце висело в зените, когда Ван Шанси вышел на тренировочную площадку. Окончательно протрезвев, он решил внимательнее присмотреться к тому, что ему досталось. Он начал разминку, его тело казалось потоком грации и силы, каждое движение — безупречным танцем смерти. Потом Ван приказал Юаню Байфу нападать на него.
Тот повиновался. Ван Шанси наблюдал. Юань, словно горный ручей, стремительный и неудержимый, обрушил на него град ударов. Его меч, казалось, танцевал в воздухе, оставляя за собой призрачные следы, при этом паренек буквально порхал, используя любую опору — от каменного столба до ограды ворот, и предсказать амплитуду его странных, рваных, сумасшедших движений Ван Шанси не мог, хотя тратил на них всё своё внимание. «А ведь и вправду Бяньфу, Летучая Мышь, — дошло до Шанси, — это движения нетопыря под луной! Путь его меча — это путь безумной Летучей мыши, непредсказуемой и убийственной».
А вот Фэн Цзиньчэн отличался грацией воды, обтекающей препятствия, но дробящей камни, при этом юнец обнаруживал любопытное свойство: временами он просто исчезал из виду, умудряясь слиться с деревом или кустами самшита. Его непредсказуемость была колдовством кладбищенского ёгуя, лживыми превращеньями ночных призраков. И ещё: оказалось, мальчишка одинаково хорошо владел левой и правой руками, что создавало проблемы для незнакомого противника.
Странные всё же ребята! Ван Шанси задумался. Когда они взяли в руки мечи, сталь запела иначе. Их движения, казалось, отрицали законы бытия, их удары были подобны порывам ветра, непредсказуемым и смертоносным. Их искусство меча было не знало правил боя, а было виртуозной импровизацией, симфонией, превосходящей любую партитуру.
А потом случился странный казус. Ван Шанси заставил учеников сражаться друг с другом: хотел посмотреть их возможности со стороны. Но ничего не вышло! Цзиньчан послушно ринулся на Бяньфу, тот мгновенно парировал удар…И обоих тут же отнесло друг от друга на три чжана! Оказавшись на краях боевого ристалища, оба удивленно переглянулись.
— Это что, тот самый меч силы из подземелья? — изумился Цзиньчан.
Бяньфу покачал головой.
— Вовсе нет, тот в спальне, а это мой старый клинок, что подарил отец мне на пятнадцатилетие…
Цзиньчан подошёл ближе.
— Ну да, тот самый. А с чего тогда меня отбросило?
— А меня с чего? Давай ещё раз. Я нападаю.
— Давай.
Но стоило мечам скреститься, соперников снова раскидало по краям боевой площадки. Ван Шанси поинтересовался.
— А вы раньше когда-нибудь дрались друг с другом?
Оба
