Читаем без скачивания Люфтваффельники - Алекс Сидоров

— Вы, товарищ лейтенант, в этот момент на крыльце стояли. Как вкопанный! С таким видом будто Вас «Кондратий» посетил. На этом крыльце, Вас товарищ и.о. командира роты, все 144 человека видели. Любого спросите, стояли Вы на крыльце, окутанный туманной дымкой или нет?! Может, кто-то в этих неблагоприятных погодных условиях с пониженной видимостью и усмотрел, как вы в своей заднице глубокомысленные анальные исследования пальцем проводили, но я, лично, этого не заметил. Дебильник Ваш еще орал громко. Очень громко! Кстати, давно хочу спросить. Как вы такую дрянь слушаете?! Может вам записи поприличней из отпуска привезти? Я могу. Для любимого командира?! Легко, только скажите!

Зайчик был на грани обморока, он явно ничего не понимал. Тихое помешательство уже стояло на пороге его офицерского разума. Оно, буквально стучалось в его черепную коробку. Лейтенант выпустил ремень Виктора Копыто из своих рук, ноги его дрогнули, и он прислонился к тумбочке дневального. Произошедшее на зарядке было для Зайчика за гранью разумного объяснения.

Витя Копыто видя, что наша рота теряет второго командира за неполные сутки, благородно подбросил спасательный круг для ускользающего разума лейтенанта Зайчика.

— Я так думаю, товарищ лейтенант, это туман во всем виноват. Настолько густой туман, что дальше своего носа ни хрена не видно. Вот, скорее всего, вы и не заметили, как мы вокруг Вас бегали, а потом и в казарму заходили. Туман. Да! Да точно туман! Туман, знаете ли, такое плохо изученное явление природы, что не даром же на машины противотуманные фары надевают. Это такое специальное изобретение человечества. Без них вообще ни хрена не видно, любой водитель скажет. Может, Вам тоже такие фары купить?!

Лейтенант тупо смотрел на разглагольствующего наглеца Виктора Копыто, а дневальный тем временем, находясь вне поля зрения Зайчика, корчил идиотские рожи за спиной у обалдевшего офицера.

А Витя, развивая успех, решил совместить полезное с приятным — проявить заботу о душевном равновесии лейтенанта и заодно решить свои шкурные дела. Поэтому, он расширил область своих научных наблюдений и мягко сменил тему, переводя беседу в выгодное для себя русло.

— Хотя по логике, слышать топот наших армейских сапог с металлическими подковами, вы — товарищ лейтенант, должны были обязательно. Такой топот и лязганье не услышит только безнадежно глухой. Вы, случайно, плейер-дебильник постоянно слушаете?! Говорят, он очень слух подсаживает. Вредная штукенция, жуть! Подумайте на досуге, может продать его стоит от греха подальше, пока не оглохли как Бетховен. Если что, я могу его у вас купить. По разумной цене конечно.

Видя, что ошарашенный такой безбожной наглостью лейтенант находится в состоянии близком к прострации, Витя, получив благодарного и покорного слушателя, продолжил вываливать на него все свои скудные познания о тумане.

— А в море, на кораблях, чтобы в тумане не заблудиться используют другое устройство. Его называют «ревун». Хороший ревун в тумане слышно до 40-ка морских миль. Если такой ревун выдать на каждую роту, то проблем на зарядке с потерей личного состава будет значительно меньше. Их, практически вообще не будет. Как вы считаете, товарищ лейтенант?!

Зайчик как-то странно посмотрел на Витю, одной рукой нащупал висящие на груди наушники плейера и тяжело вздохнув, произнес.

— Туман. Очень густой туман.

Витя Копыто участливо склонился к лейтенанту.

— Товарищ командир, вы хорошо себя чувствуете? Может, доктора вызвать? Не надо?! Ну, как знаете. Вы, на счет плейера подумайте, я куплю.

Зайчик отмахнулся от Копыто, он мучительно переваривал полученную информацию. Реально, все события и факты, сопутствующие сегодняшней утренней зарядке в единую логическую цепочку никак не сходились. А здравомыслящего объяснения случившемуся событию, офицер придумать не мог. Копыто еще с плеером пристал, ведь не отвяжется.

Мозги лейтенанта были основательно запудрены и отчаянно скрипели. Потирая пальцами виски на своей голове, Зайчик скрылся в канцелярии. Он сел в кресло командира роты, обхватил голову руками, непрестанно бубня под нос.

— Туман, конечно же, туман. Иначе, вообще не может быть.

Воспитание Зайчика и лечение его от приступов «звездной болезни» успешно началось.

59. Вечерняя поверка

После досадной неудачи на утренней зарядке, вызванной густым туманом, неожиданно образовавшимся вопреки всем научнообоснованным прогнозам гидрометеоцентра, лейтенант Зайчик заперся в кабинете командира роты, собрался с мыслями и постарался успокоиться. Через некоторое время он перестал рыдать, биться головой о стол и, в отчаянии грызть ногти. Офицер собрал свою волю в кулак и решил действовать более продуманно, изощренно и решительно.

Окольными путями и очень осторожно лейтенант Зайчик выяснил, что его тщательно запланированное утреннее рандеву с полковником Серовым сорвалось исключительно по вине проклятого тумана. Удивительно, но Витя Копыто оказался прав. Пусть правота его была частичной и косвенной, но все же — туман! Да, да! Банальный туман! Все беды и неудачи Зайчика были исключительно от него — от тумана.

Оказывается, матерые самоходчики, тонко чувствуя любые изменения в погодных условиях и особо не доверяя сводкам гидрометеоцентра, которые радостно и авторитетно обещали безоблачное небо на текущие сутки и всю неделю, предчувствуя нулевую видимость, устроили ночью настоящее попрание всех устоев воинской дисциплины. Глубоко наплевав на установленный в пределах периметра нашего училища жесткий карантин, большая масса курсантов третьего курса, на основе предварительного сговора, совершила в полночь массовый и дерзкий побег из наряда по свинарнику. Оставив боевой пост на мирно спящих свинок, ребята предались неудержимым и страстным любовным утехам в ближайшем студенческом общежитии.

Сей факт вопиющего безобразия, был выявлен и немедленно пресечен бдительным командиром 1-го батальона который совершенно случайно, тоесть ненароком, прогуливался в половину четвертого ночи в районе училищного свинарника. «Привычка у него такая — в разгар ночи гулять возле свинарника, дышать свежим воздухом и вести здоровый образ жизни. Это называется красивым заграничным словом — моцион».

Итак, полковник Серов, самолично и собственноручно, переловил всех бесстыдных участников недавней любовной оргии, которые абсолютно беспечно — с радостными криками и задорным улюлюканьем возвращались в родное училище по незабвенной «дороге жизни». Жизнь для парней была хороша и прекрасна. Оно и понятно, их только что качественно и многократно полюбили, глубокая ночь, все в училище, включая огромное стадо ожиревших на курсантский объедках свиней, спали глубоким сном. Ничего не предвещало кровавой развязки.

Но, материализовавшаяся из непроглядного тумана, мрачная и зловещая, а так же до боли знакомая фигура оказалась легендарным безжалостным Пиночетом. Комбат из-за плохой видимости не рискнул лазать по кустам, а решил вспомнить молодость и, не мудрствуя лукаво, тупо прочесал «дорогу жизни». Тем более что в ночной тишине призывно раздавались провоцирующие разудалые крики и неприличные песни похотливого содержания.

Охота удалась на славу. В его руки попали шесть утомленных любовью, но искренне счастливых ловеласа — наряд по свинарнику в полном составе, во главе с сержантом. Бегать от Пиночета было бесперспективно, ибо он обладал феноменальной фотографической памятью и безошибочно назвал всех и каждого из шести наследников Казановы по фамилии, имени, отчеству.

Отпираться никто не стал, ребята самостоятельно приняли вид строя и четко в ногу, ведомые комбатом, отправились прямиком на губу. Где их ожидал заслуженный отдых в течение 7-ми, а то и 10-ти суток, в зависимости от настроения и щедрости Пиночета.

Рано утром, оформляя арест на гауптвахте, полковник долго компостировал мозги группе безответственных курсантов легкомысленно променявших суточную и благородную заботу о здоровье и своевременном питании военных свинок на скоротечные и сомнительные по качеству любовные ласки студенток педагогического института. Комбат взывал к совести ребят, к их воинскому долгу, делая упор на том, что поддержание стерильной чистоты в училищном свинарнике гораздо более полезное и важное занятие для военнослужащего Советской армии, чем ночные несанкционированные марш-броски в поисках тесного общения с любвеобильными особями женского пола. Причем, его слова звучали настолько искренне, что создавалось впечатление, будто бы Пиночет сам верит в то, что сейчас говорит. По его словам, женщина — это мерзкое порождение ада! А все, что связано с любовью и нежностью — есть грязное похотливое грехопадение, чуждое моральному облику будущих красных офицеров и строителей светлого коммунистического будущего.