Читаем без скачивания Королевская кровь - Рона Шерон

— Ты снова увиливаешь от прямого ответа. Свободу ты можешь просто купить, причем где угодно. Скажи мне правду — чем они связали тебя?

— Наследством королевы, моей матери. Герцогством Бретань. Мой отец обманом лишил ее родовых земель. Если я не вернусь во Францию с Талисманом, то потеряю и титул, и земли.

— Ага. Земли и впрямь не имеют цены. Кстати, вы почему–то не выглядите довольной.

— Потому что ты не даешь мне и слова сказать! А ты, ты сам кому служишь? Всесильному владыке ночи, лорду Гесперу! Ты похитил Талисман только для того, чтобы передать его кровожадному монстру! Злобной твари, которая хочет разводить людей в загонах, как скот, и кормиться нашей кровью!

Майкл смотрел на нее, не говоря ни слова, и молчание это было страшнее любого взрыва ярости. А когда он заговорил, то голос его прозвучал едва слышно, но он резал слух, как скрип ножа, скользящего по оконному стеклу.

— Я похитил Талисман для того, чтобы остановить убийцу. Согласен, я сделал бы это в любом случае, потому что, сам того не зная, получил приказ украсть серебряную шкатулку. Я полагал, что служу доброму и великодушному графу, давшему мне любовь, крышу над головой и хлеб насущный, научившему всему, что знал сам, сделавшему меня своим наследником. Вплоть до сегодняшнего дня я не знал, что милорд Тайрон — вампир, бессмертный граф, который ходит по земле вот уже много сотен лет.

— Значит, это Тайрон. Впрочем, так я и подозревала. Могущественный лорд и властелин, полновластный хозяин острова, на котором правит бал беззаконие, человек–загадка, которого видели немногие… Какой же он на самом деле? Как выглядит? Неужели ты не заметил в нем никаких странностей или прихотей? Вампиры, как правило, избегают солнечного света. Они не едят и не пьют, поскольку питаются кровью.

— Ты ошибаешься. Они прекрасно чувствуют себя на солнце и наслаждаются пищей, как и прочие смертные.

— Ты — не такой, как все, Майкл. Подумай, а видел ли ты когда–нибудь, как твой лорд беззаботно разгуливает под яркими лучами солнца, входит в церковь или пирует за столом?

— Да, в полном вооружении или завернувшись в плаще капюшоном. На твой второй вопрос я отвечу — нет. Что касается третьего… я просто не помню. — Юноша нахмурился. — Но он пьет вино.

— Вино и кровь — красного цвета. А его лицо? Он постарел с тех пор, как ты поселился у него?

— Милорд очень стар. Так что несколько новых морщинок особой роли не сыграют. — Майкл вдруг прищурился, припоминая. — Но ты права. Они не стареют. Раньше я этого не замечал. Взрослея сам, наверное, я подспудно ожидал, что они останутся такими же…

— Они? — Рене непритворно удивилась. — Ты хочешь сказать, что ими населена вся страна?

— Пара дюжин тех, кого я знаю лично. Насчет их семей ничего сказать не могу.

— Ох, Майкл! — Рене опустилась на край его кровати. — Что ты собирался делать, заполучив серебряную шкатулку? Полететь по воздуху обратно в Ирландию?

— Для начала я собирался открыть ее. Ты хоть знаешь, что находится там, внутри? Почему его вообще называют – Талисманом?

— Я не знаю ровным счетом ничего и, говоря откровенно, мне не хочется, чтобы меня просвещали на этот счет. Я просто передам шкатулку кардиналу Медичи и постараюсь как можно скорее забыть об этом проклятом деле.

— Полагаю, под «проклятым делом» ты подразумеваешь и меня заодно. Что ж, а мне, например, нужны ответы. Я ненавижу себя, ненавижу то, что со мной сделали. Память моя похожа на дырявое сито, Я должен узнать, почему и как меня превратили в монстра.

Рене поморщилась.

— Прости меня, пожалуйста, я не хотела…

— Ты сказала правду, но теперь настала твоя очередь выслушать меня. Клянусь, мне и даром не нужна эта чертова штуковина. Забирай ее себе, но помоги мне найти ответы до того, как отдашь ее кардиналу.

— Я… э–э… не могу. Я не рискну открыть шкатулку, пока она не попадет в нужные руки.

— Я буду очень осторожен. Сними кандалы. Позволь мне заглянуть внутрь.

— Нет. Мне очень жаль.

В его глазах появился повелительный блеск.

— Освободи меня, мышонок. Неужели ты ненавидишь меня?

Он старался силой своей дьявольской воли подчинить ее себе, сделать из нее послушную соучастницу, но сейчас его вампирские штучки не сработали.

— Мне не за что тебя ненавидеть, — пробормотала девушка. — Но ты прекрасно понимаешь, что я не могу освободить тебя… пока.

Майкл выгнулся дугой на кровати, безуспешно пытаясь вырваться.

— Они же будут пытать меня, Рене! Меня посадят в клетку!

— Нет… — Она содрогнулась. Рука ее потянулась было к юноше, чтобы успокоить и приласкать его, но тут же бессильно упала. — Я не допущу этого.

— Неужели ты позволишь, чтобы кровожадные ищейки рвали мою плоть на куски или посадили в тайную подземную темницу? Кстати, для этой цели прекрасно подойдут катакомбы под Римом! Представляешь, я следующие лет пятьсот буду бродить там, медленно сходя с ума от одиночества и разговаривая с собственной тенью. Нет, постой! Придумал! Вязанки хвороста на рыночной площади! Какой костер получится, верно? А тебя станут называть народной героиней, Жанной д'Арк!

Рене одарила его гневным взглядом.

— Ее сожгли на костре. И пожалуйста, оставь свои попытки подчинить мой ум своей дьявольской воле! Прекрати живописать свои якобы неизбежные страдания! Ты прекрасно знаешь, я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось нечто подобное! Я взяла тебя на корабль не для того, чтобы передать в руки инквизиции. Сообщив королю Франциску об успехе своей миссии, я отпущу тебя на свободу. Клянусь!

Юноша помрачнел.

— На твоем месте я не стал бы этого делать. Лучше убей меня сразу.

Рене почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах. По спине у девушки пробежал предательский холодок.

— Ты станешь охотиться за мной?

— О да. Чтобы отомстить. Тебе следовало оставить меня в Англии. Бросить на произвол судьбы. Почему ты этого не сделала?

— Ты ведь все равно отправился бы за мной следом, — слабым голоском пролепетала она.

— Правильно. Но тогда я бы проявил милосердие. А теперь, когда я прикован к твоей постели, как какой–нибудь языческий любовник–раб, совершенно беспомощный и способный лишь на то, чтобы удовлетворять разнузданные прихоти вашего высочества…

— Меня не прельщают подобные забавы! — Проклиная в душе его дьявольскую способность читать ее мысли, Рене вскочила на ноги и принялась расхаживать взад и вперед по каюте. Щеки у девушки горели. Несколькими часами ранее она испытала какое–то извращенное удовольствие, когда раздевала его, бережно и медленно; она даже тихонько поцеловала и приласкала его. Слабая плоть предала ее. Она тянулась к нему всей душой, пусть и против своей воли. — А ты предпочел бы провести все время на палубе, прикованный цепями к мачте, под дождем и ветром? Я решила, что здесь, внизу, тебе будет удобнее.