Читаем без скачивания Волк 8: Лихие 90-е - Никита Киров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Раздавить, говоришь? — спокойным тоном спросил я, следя за обстановкой. — Можешь. Но раз пришёл говорить, значит, зачем-то я тебе нужен.
— Хе, — Горбань усмехнулся. — А ты хорош, Волков, не боишься. Сразу видно, умный мужик, в своём-то возрасте.
Он сделал знак своим, помахав рукой, и омоновцы расслабились, повесили автоматы на плечи и начали расходиться, больше не держа нас в кольце.
Но всё равно, надо быть повнимательнее, хитрый Горбань вполне может как угрожать, так и пытаться расположить к себе. Таких приёмчиков в арсенале майора ГБ за его долгую службу должно накопиться немало.
— Нам такие нужны, — продолжал он. — Знаешь что? Смотрю я на тебя, думаю, жалко, молодой ишшо, и жизнь только начинается. Тебе бы с девочками ходить, а не всем этим заниматься, в твоём-то возрасте. И с такой-то машинкой, — Горбань похлопал БМВ по крыше.
— Поэтому и такая машина, что занимаюсь такими делами, — сказал я.
— Хе… но знаешь, сколько вас таких на кладбище лежит, молодых, — он заглянул в салон и оглядел всё. — Очень хорошая машина. Подаришь? Шучу. Короче, решил я тебе помочь.
— Надо же. И как?
— Продай ты эту фирму, Волков, — почти отеческим тоном сказал старый комитетчик. — Зачем она тебе? Времена другие настают, дела будут делаться иначе. Да и зря ты за Ремезова держишься, его скоро в отставку попрут, по состоянию здоровья. И останешься ты один против всех.
— И что, предлагаешь крышу?
— Ты меня за кого держишь? — тон тут же сменился, став угрожающим, но Горбань снова заулыбался. — Зря ты так. Знаешь, как лучше поступим? Давай так. Ты фирмочку нашему человеку продаёшь, а сам можешь ехать куда хочешь, тебя никто не тронет, слово даю. Друзья твои тоже могут разъехаться, или остаться работать, если захотят, нам люди нужны. Всё же настроено там на комбинате, чего ломать, а потом новое городить?
И сейчас должно быть самое главное, то, ради чего он устроил этот балаган. Но вместо этого хитрый комитетчик ходил вокруг да около, не выдавая своей цели. Только увещевал, что продам фирму, и всё станет хорошо. А комбинат будут охранять и они сами, даже лучше.
— И всё имущество фирмы? — спросил я. — Прям совсем всё?
— А то. Куда оно тебе? На жизнь дадим, не обидим. Короче, поедем сейчас к юристу…
И оттуда я уже не вернусь. Сейчас или стрелять, где Слава положит Горбаня, а остальные нас. Или упакуют в камеру, где нас зарежут по маляве от Эдика. А нам лучше остаться живыми, чтобы бороться дальше.
Ладно, рискнём.
— Акции оформлены не на меня и не на ЧОП, — сказал я. — А на небольшую фирму на Кипре. Вишневские передали мне эту фирму, а акции перед этим оформили на неё. Если что-то там делать, надо называть код представителю там, а он у меня в Новозаводске в сейфе на бумажке записанный лежит.
— На работе? — он напрягся.
— Нет. Я такое на работе не держу. В банке.
Горбань смерил меня тяжёлым взглядом. Раздумывал. Вот что ему нужно. Акции, и не Шелехову, а лично ему. Вот я тебя и купил, хитрый майор, а заодно выгадал себе какое-то время. За эту ночь может многое измениться.
— А вот акции передашь мне, вместе с той конторкой кипрской, — произнёс он тише, чем обычно. — Ну а машинку… переоформи на свой ЧОП, а то дорогая, удержать будет сложно. Угонят ещё, в очередной раз, — майор хмыкнул. — Ладно, езжай к себе домой, утром позвони мне из банка, как решишь вопрос. И мы тебя отпустим.
Горбань полез в карман, и я заметил, как напрягся Слава. Но вместо оружия майор вытащил белую картонную карточку с золотой вязью.
— Позвони, — повторил он, сунув карточку Славе. — Жду звонок. И лучше не затягивай. Знаешь, когда все на низком старте стоят, любой хлопок, и все сразу рванут вперёд. Даже не успею остановить.
На этих словах он поковылял к своему джипу. Омоновцы, покурив, ушли в проулок, где их ждал автобус, а следом гаишники залезли в Уазик и уехали.
Свалили все. Мы остались одни, но за нами наверняка следят. Слава вышел осмотреться по сторонам, я следом.
— Хитёр этот майор, — очень тихо сказал я, чтобы никто не подслушал. — Понимает, что Шелехов с ним делиться не будет, вот и хочет урвать себе кусочек, пока я жив. Хочет, чтобы я сам принёс, так ему проще. А если меня убьют — акций не дождётся. Заодно и тачку урвать собирается. Где ещё такую возьмёт?
— И что, значит, пока тебя не тронут? — спросил Слава, разглядывая карточку с номером. — Пока не отдашь акции.
— Ничего подобного. Просто не хочет утруждать себя. Если я не принесу ему всё на блюдечке утром, он будет выбивать всё силой. А я не принесу, перебьётся. Но время у нас теперь есть. Поехали, есть одно дело.
Слава согнул визитку, чтобы запулить её подальше, но я его остановил.
— Погоди пока. Подарочек от него, вдруг, ещё пригодится.
— Точно? — он пожал плечами и протянул её мне.
— Точно, — я брать не стал. — Убери к себе, пусть в кошельке лежит. Когда скажу, вытащишь. Если всё получится… ладно, поехали, подумаем по дороге. Если за тачкой следят, надо бы нам с тобой разделиться. Ты погоняй, а я в городе буду.
— На бэхе хрен догонят, — Слава рассмеялся, оглядев БМВ. — А пока гоняемся, я тебя высажу где-нибудь. И не ссы, Волк, я лучше Коваля вожу.
— Переоденемся, — предложил я. — Твою куртку и шапку надену, ты мою, пусть думают, что я внутри, езжу.
— Вот только хотел предложить.
Я вытащил из кармана пачку сигарет, на которой писал Ремезов, и немного денег. Уезжать из города всё равно нет смысла, как и прятаться, найдут везде, поэтому надо заручиться помощью.
Пообщаюсь с тем надёжным человеком полковника, прикину план. А что ещё делать? На дно не заляжешь, найдут, у них
