Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого ему хлестнут по небритой морде, но дело будет сделано. Долг перед судьбой будет выполнен, и тогда можно сойти на следующей остановке и побрести арбатскими переулками к обрыдлому жилью.
Он качнулся и ухватился за поручень. Сделал шаг вперёд и открыл рот.
Девушка посмотрела на него ласково и произнесла:
— Вы знаете, вы мне очень понравились. Вы та-а-ак бежали…
В тот день он проехал все мыслимые остановки.
Начался спорый московский роман. Дни шли за днями, встречи были часты и целомудренны. Молодой человек ходил с девушкой своей мечты по московскому асфальту, держа под мышкой томики Мандельштама и Цветаевой. Он тыкал пальцем и произносил приличествующие речи. Часовые любви тогда ещё не проверяли документы на каждом шагу, а просто пялились на эту пару. Девушка действительно была эффектна — хорошо, по тогдашним меркам одетая, она была выше своего спутника на полголовы.
Гуляния их, правда, были странны — она то и дело оставляла героя на лавочке и исчезала на час другой, потом возвращалась, и они шли куда-то снова. Она никогда не давала номер своего телефона и не звала домой. Время от времени она исчезала на неделю, и внезапно появлялась как ночной автомобиль на шоссе.
И вдруг она пропала совсем. Молодой человек ещё некоторое время кружил по Москве наподобие диплодока, голова которого уже откушена, но тело об этом ещё не знает.
Прошло несколько лет. Он остепенился и работал клерком в каком-то офисе. Как-то на корпоративной пьянке, слово за слово, он разговорился с начальником службы безопасности компании, бывшим следователем. Непонятным образом, извилистый разговор привёл их к таинственной незнакомке. Молодой человек не подал виду, что догадался о ком идёт речь. А бывший следователь рассказывал ему о знаменитой проститутке, обслуживавшей какую-то из кавказских мафий.
— Теперь ему стала ясна и скрытность, и странные отлучки, — так, вздохнув, закончил Смуров свой рассказ.
Я понял всё, и, открыв потайной ящик в книжном шкафу, достал для него спрятанную бутылку водки.
17 июля 2003
История про цветение
Вопрос к залу: а кто знает, что может цвести сейчас в Москве? Именно сейчас — в последние два дня.
18 июля 2003
История про три фразы
Отчего-то, в связи с сегодняшними печальными воспоминаниями, я вспомнил заодно, как я учился в Литературном институте. Да. Да. Я действительно там учился и на "отлично" при этом. Снявши голову по волосам не плачут и надо в этом честно признаться.
Обстоятельства моей жизни там странны, но я честно могу сказать, что несколько лет, проведённые там, не прошли даром.
Я вынес из Литературного института три фразы.
Мой преподаватель по загадочному творческому образованию, Александр Евсеевич Рекемчук был очень интересный человек. Мне до сих пор нравится его отчасти забытая вещь "Скудный материк". При этом, это человек, который до сих пор горит харизматическим огнём, литературной битвы. Мне завидно — ведь это в нём горит тот спецшкольник, который так и не попал на войну, а прошёл весь курс подготовки артиллерийского офицера.
Я чёрств и угрюм, но надо написать о его трёх фразах, что я запомнил за пять лет общения. А ведь три фразы за пять лет — это очень много. Это безумно много. И это очень хорошо.
История одной из этих фраз следующая. На семинаре, который представлял собой обсуждение студенческих текстов одну барышню упрекали за неестественность диалога, и придуманные обстоятельства какого-то её рассказа. Она начала оправдываться, говоря при этом, что именно так было в жизни, так было на самом деле.
— Совершенно неважно, — закричал Рекемчук, — как было на самом деле!
И в этом неоднозначном утверждении была великая правда литературы, отличающая её от журналистики.
Другая фраза принадлежала не Рекемчуку, кому-то из, в свою очередь, его учителей и про-изнесена была давным-давно. Это могла быть кочевая фраза, а могла быть фраза с тремя-четырьмя авторами, заявившими свои права.
Этот неизвестный мне человек сказал:
— Вопрос одного персонажа к другому: "У тебя есть спички?" — имеет право на существова-ние только если действие рассказа происходит в пороховом погребе.
И, наконец, я расскажу про третью фразу Александра Евсеевича Рекемчука.
Рекемчук говорил, что писатель не имеет права ничего объяснять после того, как он бросил текст в общество.
То есть, автор кончил писать, текст его выстраданной книги уже рвут на части тупые волки-критики и уроды-читатели, его хают завистники, а объяснять нельзя.
Текст самодостаточен.
Публичные объяснения никого не убедят, всё выйдет только хуже. Разве друзьям — под крепкие напитки.
19 июля 2003
История про хваткость и приспособленность к жизни
Много лет назад я попал в лес вместе с компанией сверстников. Было нас четверо. Знакомцы мои, собравшись на пикник, промокли под дождичком и дрожали, пока я разжигал костёр. Потом я нашёл жестянку, отмыл её, приделал ручки, подвесил над костерком, заварил чаю и с брезгливостью оглядел мокрых спутников.
Примерно такую же ситуацию я представлял себе, читая одну давнюю повесть, в которой главный герой, большой забавник, пришёл со своей девушкой на чей-то день рождения. А там крутилось видео, мальчики-каратисты задирают ноги, а девочки бормочут: "А вот этим летом в Будапеште я…", ну, и тому подобное далее. Главный герой — тот самый простой парень, любитель похохмить, замечает: "А-аа, да я не помню этой песенки — меня тогда не было в Москве". — "А где же ты был?" — "А, — (машет рукой) — я на зоне был. Пять лет оттрубил". И тут сгущается дым таёжных костров над столами, уставленными родительскими напитками. Забыты мальчики-японисты, и дипломатические дочери смотрят во все глаза на него.
Я тоже как-то отправился на день рождения и встретил там одноклассника, которого не видел несколько лет. Одноклассник, похожий на голубя-дутыша, попал в морскую пехоту, сбежал из части за полгода до демобилизации, был во всесоюзном розыске, отбыл в дисциплинарном батальоне срок и, был кооператором и, наконец, стал просто жуликом.
Несколько раз я встречал его следы в том приватном доме, куда попал на именины, следы в виде напитков из "Берёзки" и заляпанных помадой длинных и тонких сигарет "Ротманс". Ну, последнее, разумеется, были следы женщин, но — тоже из "Берёзки". Все эти названия и
