Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков

- Помоги мне лучше, чем трепаться, - Ларс взял под мышки раздетого гауптштурмфюрера. – Бери за ноги. Отнесем подальше и присыплем снежком, чтобы сразу не нашли.

Трупы забросали снегом в яме в сотне метров от дороги.

- Ты умеешь стрелять из вон той штуки? – Ларс указал на пулемет на крыше бронетранспортера.

- Откуда? У нас Бовингтона нет.

- Тогда даю инструкцию. Все просто. Приклад к плечу, палец на спуск – и вперед. В случае осечки дергаешь за ручку. Патронов, думаю, нам хватит для нашей с тобой трудной и опасной миссии.

Ларс явно издевался, но Максим не обратил на это внимания. Он схватил свой ТОЗик, проверил, перезарядил и закинул за спину, не обращая внимания на боль. Потом встал за пулемет и сказал:

- Я готов!

Ларс сел на место водителя, запустил мотор и дернул Максима за штанину:

- Потом! Пока спускайся ко мне!

Максим занял кресло командира. Ларс развернул бронетранспортер и повел машину в город.

Глава 7. Освобождение

В бывшем доме культуры – сейчас полицейском управлении, было пусто. В подвале, за открытыми дверями, стояла зловещая тишина. Только кровь на полу говорила о том, что совсем недавно здесь томились узники. На полу, под топчаном валялась листовка. Максим подобрал ее и прочитал на обороте: «Нас уводят на расстрел. Прощайте, товарищи! Помните мстителей Кубани!» Вот, значит, как называлось местное подполье.

На первом этаже, в коридоре, дремал старый знакомый – полицай Брындин. Максим потянул из его рук винтовку. Брындин вскочил. Ларс прижал ствол пистолета к его виску.

- Брось ружье! Мозги вышибу!

Полицай повиновался. Винтовка упала на пол.

- Где подпольщики? Ну! – заорал Максим.

- Расстреливать повели…

- Куда, идиот? Место!

- На реку. На обрыв. Меня здесь оставили, на посту.

- Поехали. Сам покажешь. Встать, пока башку не прострелил!

В бронетранспортере Максим достал из рюкзака наручники. Ларс даже раскрыл рот от удивления:

- Сколько всего интересного можно найти в твоей корзинке…

- Это полицейский образец. В УВД стащил вместе с ключами, - оборвал его Максим, пристегнув Брындина к поручню внутри десантного отделения. – Мне еще и не то можно. Вперед!

Перепуганный Брындин показал самую короткую дорогу. Экзекуция, судя по всему, только началась. На высоком берегу узкой горной реки два десятка полицаев глумились над обреченными на смерть подпольщиками. Садисты растягивали удовольствие – с гиканьем они медленно теснили парней и девушек к обрыву, то и дело стреляя им под ноги. Возглавлял казнь лично начальник полиции Козлов.

Увидев немецкий бронетранспортер, полицаи вытянулись по стойке «смирно». Максим встал к пулемету, нажал на спуск, и над головами палачей веером прошла очередь.

- Бросить оружие! Не то я вас быстро вымету!

Ему не хотелось убивать полицаев. Не из жалости, нет – просто никто не знает, к каким изменениям в будущем приведут лишние жертвы. Но время рассудило иначе.

Стоило полицейским опустить стволы винтовок, подпольщики набросились на своих мучителей. Искалеченные, избитые парни и девушки, что есть силы, били палачей камнями, палками и прикладами их собственных винтовок. Побоище длилось всего пять минут, но после него от полицаев остались неподвижные тела с разбитыми головами и расплющенными, размозженными руками и ногами. Козлова убили последним: ему перерезали горло чьим-то штык-ножом, и начальник полиции, хрипя и булькая, катался по земле, держась руками за шею. Милосердный выстрел в затылок прервал его муки.

- Бегите! – закричал Максим, открыв заднюю дверь. – Разбегайтесь, прячьтесь! Двадцать восьмого января Красная армия возьмет город!

Парнишке с выколотым глазом Максим отдал автомат роттенфюрера. Юной девчушке с черным от побоев лицом – винтовку Брындина.

- Может, вас довезти куда? – спросил он.

- Нет! Поодиночке у нас больше шансов спрятаться! С вашей бронированной дурой нас наверняка найдут!

- Тогда… постараемся отвлечь от вас немцев. Если кого-нибудь встретим.

- Спасибо. А мы думали, ты предатель! А ты – герой! – воскликнул подпольщик. – Герой! Иван меня зовут! Иван Забелин, запомни, если что! Кличка – Зяба!

Больше не имело смысла здесь оставаться. Ларс помахал освобожденным подпольщикам через передний смотровой люк и повел бронетранспортер по разбитой грунтовой дороге в обход города. Пока все было тихо, видимо, еще никто не узнал, что произошло на обрывистом берегу реки.

К железной дороге приближаться не стали: там, скорее всего, сновали немецкие патрули. Не стоит лишний раз светиться. Вместо этого Ларс обогнул излучину реки и махнул прямиком через поле. Полугусеничная машина легко шла по незасеянной пашне. И тут Максим вспомнил о Брындине.

Полицай, ни жив ни мертв, скорчился на скамейке для десанта. Его трясло, по щекам лились крупные слезы. Очевидно, он видел расправу над своими подельниками.

- Стой! – крикнул Максим, обращаясь к Ларсу. – Этого куда?

- В расход?

- Не надо, нет, прошу вас, прошу, нет! – Брындин закрыл лицо руками и зарыдал.

Максим разомкнул наручники:

- Мы, конечно, должны были бы тебя убить. Но вот беда: мы же хорошие. У нас манная каша по подбородку течет. Ларс, ты свою порцию каши уже съел?

- Не смешно, - ответил норвежец, останавливая бронетранспортер.

Максим открыл заднюю дверь и пинком вышвырнул Брындина из машины.

- Беги, враг, пока я не передумал!

- Я ничего никому не скажу! – заорал Брындин и побежал в сторону города, то и дело спотыкаясь о мерзлые комья земли. – Обещаю!

- Да хоть всем разболтай! – крикнул Максим ему вдогонку. – В психушке лучше, чем в НКВД!

Ларс пересек поле и вывел бронетранспортер на старую дорогу, выложенную бетонными плитами. В щелях между ними зеленела молодая трава. Вечерняя прохлада еще не успела рассеять дневную жару, несмотря на то, что оранжево-красное солнце опустилось к горизонту.

- Ну и пекло, - Ларс, не отрываясь от управления, то и дело вытирал лицо ладонью. – Жарковато для января.

- А для мая в самый раз! – Максим хлопнул норвежца по плечу. – Мы выбрались! Выбрались обратно в свое время! В наш мир! В Зону!

Ларс нажал на тормоз:

- Выбрались? – голос его зазвенел от радости. – Значит, мы можем идти дальше?

Что-то щелкнуло в голове Максима. Он снова почувствовал едва уловимый успокаивающий гул – сигнал мироздания о том, что все в порядке, беспокоиться не о чем.

- Есть! Я снова слышу! Жаль, я так и не узнал,