Читаем без скачивания Отравленная кровь - Лариса Павловна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваш отец ничего не понимал в бизнесе, — огорошил их Ярослав. — Абсолютно ничего, я ведь семь лет работал на него, видел, как ему скучно, тоскливо, неинтересно, потому что ни знаний в этой сфере, ни способностей он не имел. Когда я пришел к нему, вся нагрузка легла на мои плечи, он только ставил свои подписи под документами, а до меня? Как вы объясните его успехи в бизнесе?
— Но позволь… — растерялась Галина, ее тон стал умеренным, видимо, она тоже не раз замечала промахи отца. — Как такое возможно? Папа создал целую империю, ему завидовали, это нереально сделать без знаний и способностей.
— Сам удивляюсь, — пожал плечами Ярослав. — Но факт есть факт. Поэтому я и спрашиваю вас: что вам известно о происхождении денег?
Наступила очередная пауза, означавшая: ничего неизвестно. Ярослав почесал свою макушку, раз никто не ответил на главный вопрос, то откуда у него ответы? Зато активизировался Лева, надо сказать, мысль он высказал логичную:
— А как увязываются деньги отца и убийство Майки? Она-то с какого бока вписалась, если дело в папе? Деньги появились у отца задолго до нее.
М-да, на поступившие вопросы тоже никто не смог ответить, однако Ярослав попытался:
— В вашей семье много непонятного…
— Например? — насторожилась Галина.
— Ай, давай уже без примеров, — раздраженно произнесла Моника. — Поздно, спать хочется, да и мозги кипят от всего.
— Действительно, пора, мы ничего не высидим, — поднимаясь со стула, пробормотала старшая сестра, но тут же обратилась к Ярославу: — И все же, что ты имел в виду? Можно коротко, намеком.
Ярослав тоже встал на ноги, глядя ей в глаза, сказал:
— Думаю, Галя, ты без меня знаешь темные пятна своей семьи. Скажу только… если проблема другая, не деньги вашего отца, за которыми пришел убийца, это еще хуже. Значит, кто-то из нас убил Майю, но тут я пас, даже не предполагаю мотива.
* * *
После ухода родственников Ярослав расслабился, допил свой коньяк, хотя он не приверженец выпивки и никогда не допивает, упал на спинку кресла и вытянул вперед ноги. Положа руку на сердце не любил он родственников жены, напоминавших стервятников, готовых заклевать насмерть, разве что к Гаррику относился терпимо просто потому, что тот проще. Обычно Ярославу хватает с головой часа общения с родней, а тут они проторчали целых пять! Так и крышу снести может, он безумно устал. Не получив вразумительных объяснений на вполне законные вопросы, ответы на которые они наверняка знают, пристал к Монике, когда та собирала со столиков чашки, рюмки, тарелки:
— Твоя семейка выглядит глупо, изображая кичливых магнатов.
— Не завидуй, — неудачно пошутила она.
— Не о том говоришь, — нахмурился муж. Если придраться, Мона оскорбила его, однако ссоры ему не нужны хотя бы сегодня. — Я хочу знать, откуда взялось столько денег в вашей семье. Но выходит, и вы до сих пор не знаете об их происхождении ничего или… скажи честно, скрываете?
— Не понимаю, а что это сейчас изменит? — раздраженно бросила Моника, плюхнувшись в кресло напротив мужа. — Какая разница, ну, какая? Есть и есть, согласись, лучше быть богатым, чем бедным.
— Не соглашусь.
— Ха-ха… это глупо. Любой человек хочет много…
Он знал, что она скажет, поэтому перебил бесстрастно:
— А я нет. Для меня деньги — это возможность что-то создать и результат созданного мною продукта. Мне важно знать про все, что окружает меня, это естественное желание, в нем забота о личной безопасности моей и семьи. А я ничего не понимаю. И вот результат: в вашем недружном семействе убийство.
— Ты что, испугался? Боже мой… ты, оказывается, слабак. Я о тебе была лучшего мнения.
Моника демонстративно расхохоталась, запрокинув голову назад, хотя ничего смешного в требовании мужа не было. А вот подобный смех рождает болезненное восприятие, он унижает, за ним читается неуважение, которое немыслимо в совместной жизни. Однако Ярослав отреагировал вяло, потому что разочарование нужно еще и осознать:
— Типичный прием манипулятора с примитивным расчетом, чтобы мишень начала оправдываться.
— Манипуляции? Это ты про меня? — веселилась не по делу Моника. — Значит, я умненькая девочка.
Наверняка она поняла, что Ярослав заводится, видя непробиваемость жены, нежелание вникнуть в проблемы, инфантилизм и еще всяческие — измы, в которых легко заблудиться. Откуда они взялись, ведь Мона не была такой? Последнее время он все чаще видит ее в качестве провокатора, она сама не своя, если не выведет его хотя бы раз в пару дней издевками, насмешками, дурацкими придирками. По всей видимости, она решила загнать его под каблук, и Ярослав, рассматривая ее в упор с этой точки зрения, сделал вслух открытие:
— Мона, тебя пора лечить.
— В смысле?
— Либо ты прекращаешь свои приемы манипулятора, прекращаешь лезть в мои дела, хамить, капризами изводить, словно тебе семь лет, либо…
— Что либо, что? — усмехнулась Мона и закатила глаза к потолку, мол, как жалки твои угрозы.
Вот теперь он принял окончательное решение, зревшее в течение последних месяцев, и перешел на спокойно-холодную тональность:
— Я не собираюсь тратить свою жизнь на скандалы.
— Серьезно? — не поверила Моника, улыбаясь. — Ой как страшно.
— В таком случае мы расстанемся. Ты меня услышала?
— В таком случае тебе придется уйти из компании, ты потеряешь все: работу, деньги, жилье, все это мое. Надеюсь, ты помнишь, что пришел ко мне в одной рубашке и носках…
— Вот так прямо в рубашке и носках, без брюк?
— В джинсах. — И здесь она по-своему уточнила: — Думаю, ты помнишь и то, что являешься наемным работником, а наняла тебя я. Ты останешься ни с чем, если решишь расстаться.
Моника ударила мужа по самому больному, ударила несправедливо, бестактно, ведь именно Ярослав все годы что при отце, что без него держал компанию на достойном уровне. Его уважали все — от уборщиц до городских властей, кроме жены, да, она его наняла, но работал-то он вместо нее.
— Неужели ты думаешь, что я из-за… — Ярослав сделал паузу, чтобы смысл следующих слов дошел до самого гипофиза жены. — Ты дура.
— Я ду… Я?.. — задохнулась негодованием Моника.
— Ты, ты, — подтвердил он интонацией уставшего человека. — Причем набитая дура, невоспитанная и неблагодарная. Я ошибся в тебе. Что ж, ошибки исправлять никогда не поздно. Все, Мона, довольно. Если ты не хочешь меня слушать, не хочешь рожать, а хочешь жить для себя, если считаешь, что я приложение к твоей божественной персоне и твой слуга, то у меня противоположное мнение.
