Читаем без скачивания Отвечая за себя. Записки философа с вредным характером - Владимир Мацкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Минске же даже следов пребывания Стёпина не найти. Как в Витебске следов Михаила Бахтина, а в Гомеле – Льва Выготского.
Гораздо больший след оставил в Минске Николай Круковский. Когда-то мне пришлось спорить с ним, тогда он заявил, что его корни как философа «у беларускай вёсцы».
Но в деревне философу не место. Бывало, что состоявшиеся философы уезжали в деревню: Фейербах, Шопенгауэр, Хайдеггер. Но философами они становились в городах. И оттуда могли уехать в деревню. Противоположный путь невозможен. Нельзя стать философом в деревне и потом переехать в город.
Зачем Круковскому был нужен Минск? Я не знаю. Он свернул наш спор, и мы к этому больше не возвращались.
Минск – место Кима Хадеева. Но был ли Ким философом? Я не берусь об этом судить. Сомневаюсь. Но сомнение – обычное состояние философа.
Отдельного разговора заслуживает вопрос о том, как соотносятся Минск и Беларусь.
Для Николая Круковского и Валентина Акудовича эти два места слиты и неразделимы.
А для Стёпина? Если я подозреваю, что Минск был для Стёпина случайным промежуточным адресом, то замечал ли он Беларусь, и вовсе непонятно.
Для многих Минск – это провинциальный город русского мира.
И для тех, кто считает себя философами, тоже. Во всяком случае, так я понял Анатолия Михайлова, когда много общался с ним в 1990-е годы. Возможно, к 2003 году его восприятие и отношение изменилось. Но меня к тому времени уже не пускали на порог ЕГУ, а потом и сам ЕГУ со всеми его философами изгнали из Минска.
Так может ли быть Минск местом для философа? Местом философствования?
Что бы там ни говорили наши авторитеты, философия в Минске есть. Это я как философ могу утверждать. И беларусские философы по-разному отвечают на эти вопросы. Ну и пусть отвечают сами, а я буду отвечать только за себя.
Я становился философом в Москве, в Московском методологическом кружке. Москва была моим местом с момента знакомства с Георгием Щедровицким в 1978 году, хотя жил я тогда в Ленинграде.
Потом я жил в Вильнюсе и Риге. Но философом и методологом я был в Москве.
Там мне было место, там были работа, друзья, коллеги, собеседники. В конце концов я туда переехал и мог бы оставаться. Для этого там были все условия. Мне никому ничего не нужно было доказывать.
Но я выбрал Минск.
Минск – моё место, место моего философствования. Раньше я никогда не жил в Минске, но Минск – это Беларусь. А Беларусь – это объект моей любви, моя судьба, предмет моих размышлений. Что я и зафиксировал в своей философско-методологической программе «Думать Беларусь».
Здесь, в Минске, я потерял всё, что мог иметь в Москве. Не только и не столько в материальном смысле, хотя и это немаловажно. Важнее философская школа – Московский методологический кружок. Это место высокой плотности, напряжённости и интенсивности мышления, каковые редко встречается в истории философии, и существует ли нечто подобное где-то в современном мире, я не уверен.
Но я приобрёл нечто большее. Мистики, вслед за Кастанедой, назвали бы это приобретение местом силы.
Минск – моё место силы.
Это не место жительства. Это доступ ко всему, что меня интересует, волнует, занимает всё моё сознание.
Я не просто живу и работаю в Минске.
Я ДОЛЖЕН быть здесь.
Но всё равно это всего лишь место в пространстве.
Место, ГДЕ должен быть философ, определяется не географическим пространством. Важнее место в деятельности.
Есть ли место философу в политике?
А в культуре? В бизнесе?
Мне постоянно приходится сталкиваться с попытками указать мне моё место.
Мне говорят:
– Не лезь в политику! Тебе там не место, занимайся своими делами!
– Тебе не место в бизнесе, там не нужна философия.
Даже уважаемый Валентин Акудович заявил вслух: «Люблю Мацкевича-философа и не люблю Мацкевича-политика!»
Я уже не раз говорил, что я не политик: я занимаюсь политикой как философ. Но это пропускается мимо ушей. Распространено мнение, что политика – недостойное занятие для философа.
Но был бы я философом, если бы ориентировался на чужие мнения?
Философ слушается только своей философии.
А моя философия призывает меня в политику.
Да, моё место, как философа, – Минск, Беларусь, политика.
Культурная политика.
А программа Культурной политики (это вид, ракурс, форма представления моей философии) содержит в себе триаду: Университет – Партия – Газета.
В расширенном смысле это Образование – Политика – Медиасфера.
Но сейчас я не стану это раскрывать и расшифровывать, здесь это неуМЕСТно.
Мне нужно уточнить, ГДЕ должен находиться философ в Беларуси, в Минске, в политике!..
Во всех процессах, которые меня касаются.
ГДЕ?
Конечно же, философ должен быть «здесь и сейчас», но где:
– впереди?
– сбоку, с краю?
– сверху?
– вовне?
– во глубине?
– в эмпиреях, вещать с облаков?
– в Москве, в Париже, во Франкфурте?
***
Когда фэншуй ещё не был моден в наших краях, вместо китайских премудростей и церемоний беларусы использовали собак и кошек. Собаки и кошки ищут себе удобные места. Там, где любит лежать собака, – место с позитивной энергетикой, кошки же выбирают места с энергетикой негативной.
Не так-то просто найти своё место в жизни, в деятельности, в обществе.
Дети иногда начинают суетиться от скуки, и бабушка мне в таких случаях говорила: «Что ты места себе не находишь!» Найти и определить своё, и только своё, место – одна из важнейших задач любого человека.
Я всегда знал, что моё место – это Беларусь. Учился на психолога в Ленинграде, хотел по окончании факультета получить диплом и работать в Беларуси. Искал себе место. Психологи в те времена были редкостью, почти никто не знал, зачем и кому они нужны – не то, что теперь. Теперь уже я не знаю, зачем и кому они нужны, так много их стало.
Я пытался организовать себе распределение в Беларусь. Но была одна сложность.
Я хотел заниматься наукой или инженерией (писал диплом по инженерной психологии) и именно в Беларуси.
Попытался найти себе место в Гродно, в городе моего детства: там пединститут преобразовывали в университет, открывали кафедру психологии. Я приехал на психологическую конференцию, которую под создание кафедры организовывала профессор Светлана Кондратьева. Посмотрел на всё, поговорил и увидел, что это совсем не университет.
Не могу сказать, что я тогда всё понимал про университет. Разбираться и понимать я стал много позже. Но уже имел некоторой опыт и мог сравнивать. Я учился в Ленинградском университете. Активно работая в СНО, побывал в Московском, Киевском, Тартусском университетах. Был на стажировке в ГДР, познакомился с Лейпцигским, Берлинским, Иенским, Дрезденским университетами. Конечно, все университеты ГДР переживали не лучшие времена. Но всё же мне было с чем сравнивать. То, что делали из Гродненского пединститута,
