Читаем без скачивания Теория невероятности - Александр Акимович Скляр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А теперь, после того, как основные вопросы оговорены, и все точки расставлены в надлежащих местах, просим вас занять место в президентском дворце и приступить к исполнению обязанностей, – госсекретарь стоя произнес торжественным голосом, словно на параде перед застывшими войсками. «Войска» клевали носом в направлении пола, послушно склонив поседевшие головы. Обнажились не засаженные волосом районы…
Президентский дворец был куда просторней апартаментов в имении. Жить в такой квартирке – и рай не нужен. Нет, всё же нужен… Президентские хоромы, хоть и просторны, но имеют свои пределы, а ограничения в чем-либо не вписываются в желание личности иметь всегда чуточку больше положенного. Всепобеждающее слово «хочу» не имеет меры в удовлетворении, так что, потребность в рае есть у всех. Только не путайте с женским именем – Рая, Раиса – потребность близкая, но немного из иной области чувств.
Справка: рай – это то место, где человеку ничего не надо, потому что – всё есть. Скукотища, должно быть…
Теперь Алексей узнал разницу между жизнью президента и его двойника. Правда, коварство ситуации заключалось в том, что он перестал быть двойником, но не стал полноправным президентом. В этой пирамиде власти, на вершину которой ему помог взобраться нелепый случай, постоянно ощущалось за спиной дыхание охраны, бесчисленных советников, обслуживающего персонала, тайных агентов, работников технических служб и даже электрика, совавшего свой нос, как и щупы тестера в каждую розетку, а также в любые отверстия попадавшиеся на его пути. Наблюдая работу этого спеца, Алексей был уверен, что в один прекрасный день, такой щуп будет вставлен ему в ноздри, и от этого в носу защекоталось…
Обращение «господин президент» приятно ласкало слух, но понимание того, что он находится под присмотром спецслужб и информация о его действиях стекается в те руки, которые поставили на высокий ответственный пост, унижала и оскорбляла. А с другой стороны, совесть надо иметь… Выбор был: либо быть торжественно погребенным, но секретно, либо же стать поднадзорным президентом – унизительно, но завидно… Он сделал выбор, и теперь обязан ходить только по белым клеточкам, как в шашках. Стоит переместиться на черные поля, как его тут же заменят на другого, более сговорчивого. Вот она – жизнь подставки: не одно лихо, так другая беда.
* * *
– А скажите-ка мне «други», как такое явление объяснить… – Яков Мухоморкин состроил ученую задумчивость, разбалтывая остатки пива в кружке.
Други, сидящие за столом в пивном баре «Друг», обратили внимание в Яшину сторону, ожидая, какую «пургу» тот погонит в этот раз. А Яша, бывало, городил такие легенды, что слушатели впивались в его глаза, пытаясь понять: шутит их товарищ, валяет ли дурака под питейное настроение или может какая беда в его голове приключилась, и что-то там между собой перемкнуло. Закупорка, где угодно может случиться, а в таком замысловатом месте – тем более.
Вот и теперь, все внимательно посмотрели на Мухоморкина. Яша тянул паузу, накапливая повышенный интерес у слушателей.
– Ложусь, вот, я спать и говорю сам себе, что надо подняться, к примеру, в восемь часов и десять минут, и мысленно представляю, как стрелки часов на циферблате должны расположиться, указывая данное время. И что вы думаете, на утро открываю глаза – восемь часов и десять минут мне в лицо смотрят – часы висят на противоположной стене, в самый раз перед моими глазами. Я их так мудро расположил, чтоб в любой момент, лёжа на кровати, хоть одним глазом знать какое на улице время. Как такая невероятность случается, да ещё и постоянно? Где, спрашивается, в голове будильник находится?
– О, и со мной такое происходит, – радостно подхватил Илюша Кац. – Ложусь на полчаса вздремнуть, назначу время, глаза сами открываются копейка в копейку.
Все присутствующие дружно порадовались за Илюшу, чокнувшись бокалами.
– И мне такое явление известно…
– И мне… – посыпалось следом с некоей задержкой, которую прорвал, видимо отпитый глоток пива.
То ли он, этот глоток, повлиял каким-то образом на улучшение памяти, то ли способствовал стимулированию фантазии, но все сидящие за столом согласились, что где-то там, в глубине мозга нашлось место и для будильника. Яша был доволен достигнутым согласием, и крякнул, словно утка предводительствующая своим выводком. Илюша тоже хотел крякнуть в поддержку товарища, но у него вышло почему-то ослиное: «И…а, и…а!» Видно, виноват был всё тот же глоток пива, сегодня уже, где-то пятидесятый…
– Если бы открыть этот механизм, притаившийся в мозге, и его свойства, то человечеству не понадобилось изобретать будильник… – Яков с очень умным видом почесал пятерней то место, где, по его мнению, должен был скрываться упомянутый механизм. В это самое время в голове что-то звякнуло. – Стойте! – возбужденно прокричал Мухоморкин. – Кажется, я нащупал эту область. Вот, вот здесь, – показывал он всем то место, которое он задел, а оно забренчало.
Но в следующий момент, краем глаза, Яша заметил и понял, что звук, который он приписал будильнику, спрятавшемуся в голове, производит юный пацан, сидящий за соседним столом, постукивая чайной ложкой по папиному стеклянному бокалу. Уразумев свой промах, Яков огорчился, но быстро сладил с оплошностью, очертив некую площадь на голове, добавив вполне уверенно: «Вот здесь, где-то он находиться, я думаю…» – и разговор перетёк в другое русло.
* * *
На первом же рауте для послов, ему подсунули эффективную блондинку, владеющую светскими манерами, заученной культурой и чужими умными мыслями, и от которой исходили неотразимые волны вожделения. Вставка на платье из тончайшей прозрачной материи, прикрывшая «межгрудное» пространство, притягивала взгляд, что изначально и предполагалось согласно фасону. Желанная ложбинка тревожила спокойствие собеседника, и провоцировала фантазию на смелые дела. «Не хватает только инвентарного номера…» – он почувствовал это сразу, интуитивно. Ему было с чем сравнивать. Наталья заняла место в его сознании, с её естественным поведением, устоявшейся ненавязчивой культурой, с отточенным собственным мировоззрением честностью, обаятельностью и моралью.
«Пусть мой народ плюнет мне в лицо, если я не прав в том, что подготовленные к жизнедеятельности искусственным и естественным способом девы близки между собой, как манекен и сказочная фея. Но многие разницу не видят, и выбирают разукрашенную приодетую куклу, манящую сомнительными прелестями, предпочитая свой выбор запаху полевых цветов и дымкой пробивающимся солнечным лучам сквозь тень раскидистого дерева», – такие мысли скользили по гребням речей произносимых важными персонами и окрыляли президента, блаженного Алексея, в поисках истины.
Огромная люстра свисала
