Читаем без скачивания Очень хороший и очень дурной человек, бойкий пером, веселый и страшный... - Константин Сивков

10

Будучи его величество на пиру за столом со многими знатными и разговаривая о делах отца своего, бывших в Польше, и о препятствии великом от Никона патриарха, тогда граф Мусин-Пушкин стал дела отца его величества уничтожать, а его выхвалять, изъясняя тем, что у отца его Морозов{163}и другие были великие министры, которые более, нежели он, делали. Государь так тем огорчился, что, встав от стола, сказал: «Ты хулою дел отца моего, а лицемерною мне похвалою более меня бранишь, нежели я терпеть могу!» И пришед к князю Долгорукову, став у него за стулом, говорил: «Ты меня больше всех бранишь и так тяжко спорами досаждаешь, что я часто едва могу стерпеть; но как рассужу, то я вижу, что ты меня и государство верно любишь и правду говоришь, для того я тебя внутренне благодарю. Ныне же тебя спрошу и верю, что о делах отца моего и моих нелицемерно правду скажешь». Оный ответствовал: «Государь, изволь сесть, а я подумаю!» И как государь подле него сел, то недолго, по повадке великие свои усы разглаживая и думая, на что все смотрели и слышать желали, и так начал:

11

«Государь, сей вопрос нельзя кратко изъяснить для того, что дела разные. В ином отец твой, в ином ты больше хвалы и благодарения достоин. Главные дела государей три: первое — внутренняя расправа и главное дело ваше есть правосудие. В сем отец твой более времени свободного имел, а тебе еще и думать времени о том недостало, итако, отец твой более, нежели ты, сделал; но когда и ты о сем прилежати будешь, то можешь превзойдешь, и пора тебе о том думать. Другое — военные дела. Отец твой много чрез оные похвалы удостоился и пользу великую государству принес, тебе устроением регулярных войск путь показал, да по нем несмысленные все его учреждения разорили, что ты, почитай, все вновь делал и в лучшее состояние привел; однако ж я много думаю о том, еще не знаю, кого более похвалить, но конец войны твоей прямо нам покажет. Третье — в устроении флота, в союзах и поступках с иностранными ты далеко большую пользу государству и себе честь приобрел, нежели отец твой, и сие все сам, надеюсь, за право примешь». Его величество выслушал все терпеливо, целовал его, сказал: «Благий рабе, верны, вмале был еси верен, над многими тя поставлю».

12

Во время шведского мира в 1721 году на Петербургском острову против Сената сделан был Янусов дом великим фигурным театром и убран весь фонарями разноцветными; в воротах план фитильный: нарисован Янус древний мирорешительный. Против того дому поставлены две персоны: первая в знак императора Петра Великого, другая в знак короля шведского; и около дому по плану фитильному и возле их перемиды и колеса, и всякие огненные фигуры. Да от того ж дому протянута веревка к сенатской галдареи, и на ней укреплен орел; и у всего того приуготовления был сам царь, и при нем бомбардирские шкапы Скорнеков-Писарев и Корчмин{164}. И по собрании всего генералитета в Сенат, и от них его величеству принесено за его усердное и нестрашимое старание к Российскому отечеству титул императорский со изречением Отца Отечества, государя всемилостивейшего. И в ночи в 12 часу сам государь зажег орел, который полетел прямо в Янусов дом и зажег план с статуею, и как стал сгорать, то те персоны пошли с простертыми руками и затворили ворота Янусовы; из того храма вдруг вылетело больше тысячи ракет, и потом с города из поставленных по Неве-реке галер из пушек учинилася стрельба подобная грому и молнии и продолжалась с час. Потом зажгли два плана: на одном — корабль, идущий в гавань, надпись: «Конец дело венчало»; на другом — корона российская и шведская, соединенные на столе с надписью: «Соединение дружбы». И по сгорании планов началась огненная потеха удивительным порядком с перемидами в подобии бралиантов, а на верху перемиды корона российская, а на другой корона шведская, и продолжалась потеха часа четыре; и потом был ужин, и тем кончилась церемония.

В 1722 году, по пришествии его величества в Москву, на Красном лугу против Суконного двора о том же мире была великая огненная потеха, только разности статей были не из фитилей, но бумажные, и в них вставленные фонари горели, был машкарад церемониальный: за Красными воротами сделан корабль, боты, шлюпки и верейки на зимнем ходу; и его величество был на корабле в матросском платье, а позади флота в санках впряжены олени, медведи, сидели зверовщики и рыболовы, а все из дворян; а продолжался шесть дней.

13

Того же 1722 году в мае месяце его императорское величество следовал Окою и Волгою реками на галере, сделанной с покоями, и прибыл в Астрахань июня 28 числа для шествия с воинством в Персию. И бывши в Астрахани, ходил, ездил, осматривая работ и оснастки судов для приуготовления в Персию Каспийским морем, и для летнего жару в матросском бостроке, бархатном черном, на голове платок бумажный красный, шляпа маленькая. И как все к походу было изготовлено, то его величество и с государынею императрицею пошел в поход на боту по Каспийскому морю к Четырем Буграм, где после и гавань была; за ним следовали галиоты рек, боты и тялки, и ластовые суда, и островские лодки, и вышед в море, стали на якорь, и в ночи было огненное видение от фонарей и стрельба из пушек. И потом его величество пошел на боту и при нем гвардия и пехота полевая на островских лодках на правую сторону к Трахании, а флот пошел на левую сторону морем к острову Чечню. И прибыл его величество в Аграхань, увидал, что деревня Андреева взбунтовалась, послал генерала Кропотова за драгунскими полками и казаками в один полк пехотный; и им, генералом, деревня вся разбита и разорена. И государь шествовал к городу Дербени; из оного города вышел Наин, в чину коменданта, и вынес ключи на серебряном блюде и поднес его величеству, и государь, приняв ключи, сквозь город прошел до реки Милюкенте, расстоянием в 20 верстах, и стал лагерем. На другой день от острова Чечня и флот прибыл ко оной же реке. Потом чрез два дня сделался ужасный шторм на море, и якори судов удержать не могли, многие на берег выкинуло с провиантом и