Читаем без скачивания Танкистка - Александр Айзенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на поле тем временем разворачивался свой бой. Я не стал дожидаться, когда перехватят передовой дозор немцев; как только голова колонны из двух «троек» и одной «четверки» оказалась на середине поля, открыл огонь. Подпускать противника ближе было опасно: у нас не так много танков, а сойдясь на короткую дистанцию, немцы станут опасны, и мы потеряем свое преимущество в бронезащищенности. Из-за разыгравшегося боя я не слышал, как началась стрельба в нашем тылу, когда засадный взвод уничтожал немецкий передовой дозор.
Ромка Томский навел наше орудие прямо под башню «четверки» и по моей команде выстрелил. Я четко видел отсверк попадания нашего снаряда в лобовую броню, а спустя буквально секунду-две башня «четверки» в огненном взрыве взлетела вверх, когда от пробившего броню снаряда сдетонировал ее собственный боекомплект. Рядом раздались выстрелы остальных танков, и тут же обе «тройки» загорелись, а мы перенесли огонь на следующие немецкие танки. Надо отдать немцам должное, они не запаниковали, а стали быстро разъезжаться из походной колонны в линию и сразу открыли по нам ответный огонь.
Всего пара минут – и на нас уже надвигается стальная лавина, а следом за танками едут бронетранспортеры и бегут пехотинцы. Именно в этот момент открыл огонь мой запасной полк – еще семь орудий, пусть и меньшего калибра, чем на КВ и Т-34. Они били в корму вражеских танков. Когда немцы поняли, что их обстреливают не только с фронта, но и с тыла, уже больше половины их танков горели. Это при попадании в лоб танк не всегда взрывается или загорается, а вот при попадании в корму, в двигательный отсек, да еще на бензиновом двигателе, пожар почти неизбежен, за редким исключением.
Немецкая пехота попыталась ударить по засадному полку, но наткнулась на сильный пулеметный огонь и залегла. Наши пулеметы не давали им подняться, а тем временем все немецкие танки и бронетранспортеры уже горели. На наше счастье и свою беду, немцы целиком втянулись на поле, когда начался бой, и теперь им просто негде было укрыться. Кругом только горящая техника, а под нее не спрячешься: зажаришься заживо. Вот и пытались немецкие пехотинцы уползти, а наши бойцы их азартно отстреливали. Ох, как они потешили свою душу, видя беспомощность врага, которого, казалось, невозможно победить.
Потом вперед двинулись наши бронетранспортеры с бойцами и методично достреливали немцев. Еще с час мы добивали немецких пехотинцев; рисковать понапрасну своими бойцами мы с Горобцом не хотели, а потому и не торопили их. Трофеев, правда, почти не было, из техники только пяток чудом уцелевших грузовиков, но мы и не ставили перед собой задачи прибарахлиться за счет противника. Это потом нас приятно порадовала засадная группа: они пригнали два трофейных мотоцикла и бронетранспортер. А так в основном мы собрали только патроны и с десяток ручников с убитых пехотинцев.
Вот теперь можно и начать прятать свои следы, а то загоняют нас в противном случае, как мамонтов. Это сейчас мы выбрали место боя, а потому потерь у нас, считай, и нет – с десяток бойцов погибло и два с половиной десятка ранено, притом что мы сами полностью уничтожили моторизованный батальон противника и сожгли три десятка танков и четыре десятка бронетранспортеров. Такой результат не зазорно и полку иметь, а тут всего лишь неполный батальон. У нас ведь танковая рота да усиленная пехотная рота, и все, немцев же было раза в три больше. А вот уничтожили их, и все потому, что не понеслись мы вперед в атаку под девизом «отвага и слабоумие», а как нормальные люди устроили противнику засаду.
Теперь главное для нас – это не напороться не на противника в силах тяжких, а на дуболома отечественного со званием, который на противника будет бросаться, как бык с придавленными бубенцами на красную тряпку. Такому только дай волю, так он все угробит. Вот и получается, что он для нас большая угроза, чем противник. И не подчиниться такому дураку тоже нельзя: армейская субординация, мать ее за ногу. Пока нас бог миловал; надеюсь, и дальше пронесет. Вот если комиссар попадется, то тут все же чуть легче: пускай он пока и имеет много власти, но отбиться, думаю, смогу.
Пришлось нам маленько поплутать, запутывая наши следы, но, похоже, мы ушли. Первыми шли танки и бронетранспортеры, затем грузовики, которые своими колесами несколько затирали следы гусениц, ну и срубленные деревца, которые волочились за грузовиками. Опять же, пока немцы найдут побитых преследователей, тоже пройдет время, а мы все дальше уйдем, правда, до следующего боестолкновения.
Два дня спустя
Это была небольшая деревушка. Если смотреть по карте, то по прямой до нее было не так и много. Но кто сейчас будет передвигаться напрямик? Даже одиночные окруженцы не смогут все время идти прямо, что уж говорить о нашей колонне. За это время мы маленько подросли, и не только в личном составе. За эти пару дней к нам присоединились с сотню бойцов и младших командиров. Были даже два майора, но один летчик, а другой тыловик – интендант. Вот они и не стали права качать и своими званиями давить, чтобы перехватить бразды правления, прекрасно понимая, что ни фига не смыслят в командовании механизированной группой. Поэтому присоединились к нам, не претендуя на командование отрядом.
Еще мы нашли два Т-34, почти исправных, но без солярки. А сами смогли пополнить свои запасы топлива на колхозной машинно-тракторной станции, встреченной нами по пути. Там мы нашли две тонны солярки, а это примерно по полбака на каждый танк, так что километров на триста у нас топлива есть. А потом или к своим выйдем, или еще где топливом разживемся. Главное, голову на плечах иметь и использовать ее не только для ношения форменного головного убора да еще в нее есть.
Мы опоздали! Буквально минут на тридцать, а то и меньше… Когда наш отряд появился на краю этой деревни, большой амбар уже вовсю пылал, а вокруг него стояли эсэсовцы. Если многие из наших бойцов еще ничего не поняли, то мне все было ясно – любимое занятие
