Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь арзамасский ужас пришёл к нам.
Я пошутил, о чём-то, Балдин разговорился со старыми друзьями, Гендальф победил Саурона (или же наоборот). Всё успокоилось.
Но той же ночью…
Извините, если кого обидел.
29 февраля 2004
История про казанскую географию (XIII)
Итак, покинув танцы и пляски, я поехал домой, но отчего-то слез с трамвая раньше, чем думал. Хмель, что накатывал волнами, выгнал меня на мороз. Чернота обняла меня и заткнула рот мокрым ветром.
Я шёл мимо распаханной местности, местности бесхозной и ничейной, приготовленной на архитектурный убой. Временами я останавливался, чтобы набраться сил, вздыхал, пил зимний туман, и он вытеснял часть хмеля из головы.
Там, рядом с отсутствующими домами остались деревянные лавочники. Старики, выселенные из центра в бетонные муравейники, съезжались к своим исчезнувшим воротам и дверям и усаживались вместе — так, как они делали много лет подряд. Они редко-редко обменивались парой слов, а так — всё больше курили, глядя в пустоту.
Назад они не смотрели, и оттого деревянные дома с причудливой резьбой и скрипучими полами, дома наполненные коврами, жёнами и детьми для них существовали.
Лавочки стояли, а старых улиц уже не было.
Но сейчас не было видно ничего, лавочки были пусты, растворены в сырости и холоде.
Я начал пробираться через проулки, пошёл мимо развалин мастерских и долгого забора, свернул налево, увидев огни.
Тут ко мне подошли трое. Вернее, они как-то возникли рядом.
Он сказали что-то по-татарски. И я понял, что прикатился ко мне мой личный драндулет-шибболет, и сейчас меня будут убивать. Это всегда понятно сразу.
Был я крайним за нефть и за рубль, и за бесноватого царя, которому было всё равно, резать ли новгородцев, татар ли. И за кровномешанного-смешанного Ленина сейчас я отвечу, за и Сибирь и за Кавказ, за Власть Советов и Красное Знамя. И за крест на груди.
Я привалился к забору и ощутил через куртку, как он шершав и стар. Как грязны и пыльны его доски. Драться не имело смысла — не потому, что плохо менять свою жизнь на другие, а оттого, что драться я тогда не мог.
Один из ночных людей всмотрелся мне в лицо. Взгляд его был спокоен и беззлобен — так мясник смотрит на телка, потому что телок уже мёртв, и только кажется что он дышит, что его бока опадают в такт дыханию — ничего этого нет, вот мясник строго и ласково берёт его левой рукой и гладит шею, потому что плохо, когда зверь бьётся и пугается перед смертью. И вот этот человек заглянул мне в глаза и снова повторил свою фразу.
Я замычал как телок. А потом, откусив большой кусок сырого воздуха, разжевав, размешав его во рту, произнёс, так и не поняв вопроса:
— Вождан кушканча. — Как мог, я правильнее произнёс первый слог, где вместо первого "о" пишется подобие фиты, и надо, надо произнести его как можно мягче. И от этой мягкости, мне казалось, всё и зависело.
Это было сложное усилие, и я очень устал, договорив два этих слова.
Сырые ночные люди переглянулись, и старший, засмеявшись, ударил меня по плечу. С трудом я удержался на ногах.
Они заговорили о чём-то своём, отвернулись и скоро растворились в темноте.
А я побрёл к себе — сквозь мрак и туман. Мимо заборов, мимо пустых стариковских скамеек, мимо реки и озёр, новых и старых мечетей, мимо памятников Толстому и Ленину, мимо спящих эльфов и дремлющих хобиттов, мимо того и этого этого — к беспричинному и вечному арзамасскому ужасу продолжающейся жизни.
Извините, если кого обидел.
04 марта 2004
История по порядку ведения
Я простудился. Заранее прошу прощения у людей, с которыми обещал делать какие-то дела, и у тех, с кем никакие дела делать не собирался.
Это всё немного погодя.
Дело погодное, сезонное и скоро пройдёт.
Извините, если кого обидел.
05 марта 2004
История про еврейскую рыбу
Тут некоторые уже празднуют, скачут, аки бесы, с ветки на ветку. Поэтому я расскажу страшную историю про еврейскую рыбу. Я открыл еврейскую книгу, в которой говорится, что евреи делают с едой. Там рассказывают всякие ужасные вещи, но дошла там речь до гефилте фиш. Уже одно настораживает — фраза "Купите в магазине филе лосося — и приготовление этого блюда окажется очень простым". Но нет, мы всё же изучим раздел фаршированной рыбы. Раньше, пишут авторы: "Прежде тушку рыбы разделывали на филе, перемалывали его в мясорубке, а затем рубили в деревянной миске. Теперь процесс изготовления гефилте фиш не столь сложен". Так и что хотят делать эти люди?
Сварите, говорят бульон из рыбных голов. Измельчите, говорят, рыбу, перемешайте с яйцами, сделайте рыбные тефтельки и отварите их в рыбном бульоне.
Тефтельки! В бульоне!
И эти люди запрещают ковыряться нам ковыряться там и сям.
Извините, если кого обидел.
05 марта 2004
История про труд и еду
Школьное детство советского времени включало в себя обязательные уроки труда. Девочкам согласно коричневому цвету их форменных платьев и чёрному (или белому) их фартуков, выпадало, странное слово «домоводство», а мальчикам — куда более понятный «труд». Мистичность этих терминов в их чистом виде очевидна.
Мальчики строгали, пилили да шкурили, девочки варили, жарили и парили.
Хотя и то и другое — домоводство, и уж и подавно — труд.
Сейчас подросшие мальчики кашеварят, а девочки сноровисто чинят собственные автомобили. Они, пыхтя, меняют колёса и лезут внутрь горячего двигателя. Но романтика стали и внутреннего сгорания — дело особенное. Мне больше интересна поэтика еды. Один из персонажей знаменитого романа «В августе сорок четвёртого…» старший лейтенант Таманцев замечал: «Как говорил товарищ Мечников, еда — самое интимное общение человека с окружающей средой. А уж он-то соображал»…
Большая часть застольных суждений испорчена цитированием Михаила Булгакова, чаще всего того знаменитого места, когда профессор-живодёр, врач-вредитель, заложив хвост тугой салфетки за воротничок, проповедовал:- Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с.
Время торгует интимностью — оттого кулинарные книги самые популярные из тех, что имеют отношение к мистике домоводства.
А книги
