Читаем без скачивания Секретная предыстория 1937 года. Сталин против красных олигархов - Сергей Цыркун

Вот такую дивизию подчинил Фрунзе своему земляку Гарькавому. Бажанов в своих воспоминаниях дает новому наркомвоенмору следующую характеристику: «Человек очень замкнутый и осторожный, он производил на меня впечатление игрока, который играет какую-то большую игру, но карт не показывает. На заседаниях Политбюро он говорил очень мало и был целиком занят военными вопросами.

Уже в 1924 г., как председатель комиссии ЦК по обследованию состояния Красной Армии, он доложил в Политбюро, что Красная Армия в настоящем своем виде совершенно небоеспособна, представляет скорее распущенную банду разбойников, чем армию, и что ее надо всю распустить. Это и было проделано, к тому же в чрезвычайном секрете. Оставлены были только кадры — офицерские и унтер-офицерские. И новая армия была создана осенью из призванной крестьянской молодежи. Практически в течение всего 1924 г. у СССР не было армии; кажется, Запад этого не знал… В 1925 г. Фрунзе дополнил все это перемещениями и назначениями, которые привели к тому, что во главе военных округов, корпусов и дивизий оказались хорошие и способные военные, подобранные по принципу их военной квалификации, но не по принципу их коммунистической преданности… Это были кадры, вполне подходившие для Государственного переворота в случае войны».[212]

Кремлевские вожди приняли свои меры предосторожности. 17 июня 1924 г. на всякий случай отряд Осназ при Коллегии ОГПУ был развернут в Отдельную дивизию особого назначения (ОДОН) во главе с тридцатилетним Павлом Кобелевым, который подчинялся напрямую Дзержинскому.

Видимо, в какой-то степени повторялась история с созданием войск ВЧК в столице. Дело было так. В феврале 1918 г. Яков Свердлов, пытавшийся поставить Совнарком под контроль Президиума ВЦИК, который он возглавлял, создал «для охраны Совнаркома и выполнения специальных заданий правительства» 1-й автобоевой отряд, поставив во главе его своего шофера Юлиана Конопко. Отряд полностью укомплектовали иностранцами: «В отряде сплотились искатели приключений — Иоганн Буш, Карл Янсон, Уно Розенштейн, Януш Урбан, Франц Сентнер и еще десятка два бойцов, с трудом говорящих по-русски, что абсолютно не мешало им беспрекословно выполнять любые приказы». В отряде имелись два броневика «Остин», четыре грузовика «Фиат» с установленными в кузовах на специальной вертушке спаренными пулеметами «максим», несколько легковых автомобилей и мотоциклов с ручными пулеметами. Командир отряда Конопко подчинялся непосредственно Свердлову. Под предлогом охраны высших органов власти Свердлов фактически взял их под стражу. Естественно, это вызвало среди вождей революции определенное недовольство. Уже в марте состоялось покушение на Свердлова группы матросов-балтийцев, причем выяснилось, что они действовали по приказу наркома по морским делам и председателя Центробалта Павла Дыбенко. Покушение сорвалось, и дело рассматривалось 21 марта на Президиуме ВЧК. Благодаря вмешательству Ленина обвинения с Дыбенко были сняты[213] (правда, сам он потерял пост наркома, был исключен из партии и уехал на оккупированную немцами Украину), однако в то же время принято решение о создании при Коллегии ВЧК Боевого отряда ВЧК во главе с неким И. П. Климовым. После покушения на Ленина (к которому, как предполагают,[214] был причастен Свердлов) и смерти Свердлова (который по официальной версии умер от заразной «испанки»),[215] последовавших в ближайшие месяцы, вопрос на время утратил остроту, а автобронеотряду присвоили имя Свердлова и отправили на фронт; по окончании Гражданской войны уцелевшие остатки автобронеотряда включили в состав Отряда особого назначения при Коллегии ВЧК.

В июне 1924 г., видимо, какие-то предпринятые Фрунзе шаги заставили на базе Отряда Осназ создать целую дивизию (ОДОН ОГПУ) и поручить командование ею Кобелеву, который ни одного дня не служил в Красной Армии (в старой армии он имел чин ефрейтора, а во время Гражданской войны стал командиром отряда самокатчиков ВЧК) и, следовательно, был свободен от связей с окружением Фрунзе.[216]

Фрунзе не мог не чувствовать недоверия к себе. Выступая в Военной академии, которую вскоре назовут его именем, он заявил: «Многим уже наяву и во сне грезится близость советского термидора. Высказываются затаенные надежды на то, что Красная армия окажется ненадежным орудием в руках советской власти, что она не пойдет за политическим руководством той партии, которая руководит советским кораблем. Конечно, на все эти разговоры мы можем только улыбнуться…».[217] Однако улыбки улыбками, а напряженность вокруг руководства военным ведомством возрастала.

Летом 1925 г. Фрунзе наметил к переводу в Москву своим заместителем наиболее весомого из «бессарабцев» — знаменитого Григория Котовского. По происхождению польский аристократ, уроженец Бессарабии, до революции он был налетчиком, осужденным за разбои и убийства к повешению, замененному вечной каторгой. В тюрьме он сидел в одной камере со знаменитым одесским бандитом Мойшей Винницким по кличке Мишка Япончик. Впоследствии, командуя на Украине кавказской дивизией, Котовский попытался включить в ее состав 54-й полк имени Ленина, сформированный целиком из одесских уголовников, во главе со своим сокамерником Япончиком. Днем этот полк дефилировал по Одессе в сопровождении двух еврейских оркестров (бойцы Япончика носили белые брюки и тельняшки, а на голове цилиндры и канотье), по ночам терроризировал город грабежами. Лишь с четвертой попытки удалось загрузить их в эшелон, отправлявшийся на фронт, причем 1200 из двух тысяч бойцов дезертировали. После первого боя с петлюровцами весь полк, оставив позиции, захватил поезд, ограбив и высадив пассажиров, и помчался в Одессу. Котовский окружил поезд своими кавалеристами и поголовно истребил его, расстреляв также и Япончика[218] (он по старой памяти пощадил только его адъютанта Мейера Зайдера по кличке Майорчик: в прошлом сутенер, тот когда-то укрыл Котовского в своем притоне во время одной из облав). После этого Котовский участвовал в подавлении целого ряда восстаний. Подчиненные ему командиры называли себя «котовцами» и готовы были выполнить любой его приказ.

Котовского в серьезном деле, возможно, и ОДОН ОГПУ не смогла бы остановить. К тому же Фрунзе, похоже, решил перевести его в Москву инициативно, без предписания Совнаркома и аппарата ЦК. Через 12 лет, выступая на Высшем Военном совете, Сталин не мог сдержать своего раздражения: «Возьмем Котовского, он никогда ни армией, ни фронтом не командовал. Если люди не знают своего дела — подите к черту, у нас не монастырь».[219] Ягода должен был обезвредить его примерно так же, как шестью годами ранее Троцкий обезвредил Щорса. Для Ягоды, человека с психологией уголовника, это не составило особой проблемы. Мы, наверное, никогда уже не узнаем, каким образом все это было организовано, можно лишь сопоставить некоторые факты. Жизненный путь Котовского прервал выстрел Майорчика Зайдера летом 1925 г., когда Котовский сдал корпус преемнику и готовился к выезду в Москву. Зайдера осудили всего лишь к десяти годам лишения свободы, причем в харьковской тюрьме он был назначен завклубом с правом свободного выхода в город, а через два года освобожден. Котовцы во главе с неким Вальдманом подстерегли его, задушили и положили на рельсы, чтобы имитировать несчастный случай; из-за опоздания поезда убийство скрыть не удалось; Вальдмана расстреляли.[220] Котовский был застрелен 6 августа 1925 г., а 22 августа скромный помполит Инспекции войск ОГПУ М. Штколянд-Гай становится начальником политотдела войск ОГПУ. Что это: награда за причастность к убийству Котовского? Вскоре он станет командиром ОДОН (к тому времени она будет называться дивизией имени Дзержинского). К Гаю мы еще вернемся. С середины 20-х годов он все более втягивается в «ближний круг» Ягоды.

Вслед за Котовским настало время покончить и с самим Фрунзе. Тот истребовал для изучения дело по факту убийства Котовского. В его окружении роились слухи, что Котовского убрали по заданию из Москвы.[221] Две автомобильные аварии, в которые Фрунзе попал летом 1925 г., не причинили ему вреда. 28 августа на станции Перово погиб под колесами маневрового паровоза его старый друг, председатель Авиатреста В. Н. Павлов. Через несколько дней, в первых числах сентября, Фрунзе в третий раз выпал из автомобиля. Его порученец Карпович «случайно», как гласит официальная версия, застрелился насмерть из ружья, находясь в движущемся автомобиле.

Фрунзе не брала смерть, хотя она кругами ходила вокруг него. Членам Политбюро он казался все опаснее. Ягоде предстояло проявить себя в новом качестве: организовать «медицинское» убийство под предлогом якобы плохого здоровья Фрунзе, хотя сам наркомвоенмор уверял, что чувствует себя хорошо. На сей раз все выходило намного труднее, чем с Котовским. Главврач Кремлевской больницы А. Ю. Канель высказалась категорически против хирургической операции. К ее мнению присоединился лечащий врач Розанов. Среди членов Политбюро тоже не было единства. Многое зависело от позиции Председателя Коминтерна. Зиновьев считал Фрунзе своим человеком и, вероятно, склонялся к тому, чтобы использовать его и Дзержинского в предстоящей схватке с Бухариным. Его поддерживали Каменев и еще один член Политбюро, Томский, который на почве личной дружбы высказался против операции Фрунзе.