Читаем без скачивания Драма жизни Макса Вебера - Леонид Григорьевич Ионин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Годы болезни, сколь бы ни были тяжки, ознаменовались в то же время серьезным улучшением материального положения профессорской семьи. Марианна получила значительное наследство от умершего деда – текстильного фабриканта из Билефельда. Поэтому потеря профессорского жалования, когда Макс в 1903 г. наконец окончательно простился с университетом, не привела к финансовой катастрофе. Кроме того, семья переехала из съемной квартиры в родовую виллу Фалленштайнов в парке на берегу Некара, заняв там весь бельэтаж. Марианна даже писала в воспоминаниях, как импозантный профессор отдыхал на выходящем в парк балконе, греясь на солнце в чем мать родила и куря длинную трубку. Он вообще любил солнце и во время болезни особенно тяжело переносил туманную, пасмурную Германию. Если не считать месяцы, проведенные в санаториях, болезнь проходила в основном в поездках по Италии (иногда на Лазурном берегу во Франции), длящихся недели и месяцы. Сицилия, Лаго-Маджоре, Тоскана, Неаполь, Рим, Венеция и т. д. – в этих местах найти чету было гораздо легче, чем в Гейдельберге. На первый взгляд может показаться, что период болезни стал для Вебера достаточно приятным времяпрепровождением. Но следует помнить, что, как точно сформулировано в одной из работ, посвященных Веберу, это был жизненный этап, когда «за титаническим подъемом на место любимца богов в вильгельмовской научной системе последовало глубокое падение в болезнь и депрессию, от которых он вроде бы выздоровел, но так и не сумел избавиться»[18]. С этого времени он словно находился на другом берегу, ведь мир больных как бы отделен от мира здоровых непреодолимым препятствием.
С того берега Веберу во время его творческой болезни и после удалось увидеть многое, что не виделось ни ему раньше, ни другим, здоровым людям. Это стало ясно после выхода в свет в 1904–1905 гг. работы «Протестантская этика и дух капитализма» (далее – ПЭ), которая, собственно, и положила начало его мировой славе.
«Протестантская этика и дух капитализма»
Это была первая работа Вебера, вскрывающая соотношение институтов «религия», «мораль» и «хозяйственная организация» в едином целом жизни общества. В дальнейшем именно этой теме Вебер посвятил свои главные социологические труды: «Хозяйство и общество» и «Хозяйственная этика мировых религий» (мы будем подробнее говорить об этом в главе 7).
Тезис Вебера. Здесь же, в ПЭ, Вебер будто бы постепенно подбирается к проблеме и, проведя читателя по лабиринту имен, цитат, идей, чужих и собственных умозаключений, подводит его к формулировке того, что позже назвали тезисом Вебера. Суть его примерно в следующем: Реформация благодаря воздействию своих религиозных доктрин в качестве побочного эффекта вызвала к жизни капитализм, поэтому следование нормам этики протестантизма вело к успеху именно в капиталистической системе хозяйственной организации. Сам Вебер, конечно, так примитивно не формулировал, но это как бы само собой следовало из его изложения, предполагалось или даже, как считают некоторые, «гипнотически» внушалось. Во всяком случае, именно так и была воспринята веберовская работа, благодаря чему и было изобретено само понятие «тезис Вебера». Действительный тезис Вебера, если бы он существовал как таковой, должен был бы быть сформулирован гораздо слабее. Вебер имел в виду избирательное сродство между Реформацией и капитализмом. Поэтому Реформация не «породила капитализм», а «совпала с капитализмом», оказалась ему близка. В формулировке современного социолога тезис Вебера должен выглядеть так: Реформация породила религиозно обусловленный, методически рациональный образ жизни и профессиональную этику, которые лучше всего «подошли» капиталистической организации хозяйства (HPM, 87).
Религия и образ жизни. Нужно последовательно рассмотреть обе составляющие этого «уравнения». Первое – это религиозно обусловленные образ жизни и мораль. Чем вообще должно было быть вызвано стремление к изучению корреляции религии и структуры хозяйства? Сам Вебер отвечает на такой вопрос очень просто: «Мы имеем в виду несомненное преобладание протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей, а равно среди высших квалифицированных слоев рабочих, и прежде всего среди высшего технического и коммерческого персонала современных предприятий» (ИП, 61). Причем Вебер не претендует на открытие, прямо говоря, что это неоднократно обсуждалось в католической прессе и на конференциях. Затем он разбирает разные варианты объяснения этого феномена, прежде всего указывая: нельзя объяснять дело тем, что, мол, реформация дала свободу экономической работе и экономическому успеху, которые сами собой, так сказать, без участия религии приобрели капиталистический «стиль». Наоборот, говорит Вебер, Реформация означала не полное устранение господства церкви в повседневной жизни, а лишь замену прежней формы господства иной, причем «замену господства необременительного, практически в те времена мало ощутимого, подчас едва ли не чисто формального, в высшей степени тягостной и жесткой регламентацией всего поведения, глубоко проникающей во все сферы частной и общественной жизни» (ИП, 62). Эта новая регламентация и стала, собственно, механизмом проникновения новой морали в практическое поведение граждан, в частности экономическое. О том, что это за мораль, что это за особенная протестантская этика, мы порассуждаем позднее. Пока что нужно определить, что это за дух капитализма, который, как предполагается, уже существовал и которому так подошла, так пришлась ко двору протестантская этика.
Дух капитализма. Вебер предпочитает не конструировать дух капитализма, развертывая его из нескольких априорно данных предпосылок, а списывать, срисовывать его из материалов, отражающих реальную жизнь и реальные устремления живых людей с предпринимательской ориентацией и предпринимательским огоньком. Свидетельства таких людей и такой жизни оказалось нетрудно найти. Вебер опирается на автобиографию Бенджамина Франклина – человека, не только обладающего предпринимательским духом, но и способного к рефлексии, осмыслению собственного хозяйственного поведения. «Автобиография» Франклина и его «Поучение сыну» оказались подходящими источниками.
Вот краткие выдержки из обширного документа, цитируемого Вебером в ПЭ:
Помни, что время – деньги; тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов и тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен – если он расходует на себя всего только шесть пенсов – учесть не только этот расход, но считать, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще пять шиллингов <…> Помни, что кредит – деньги. Тот, кто оставляет у меня еще на некоторое время свои деньги после того, как я должен был вернуть их ему, дарит мне проценты или столько, сколько я могу выручить с их помощью за это время <…> Помни пословицу: тому, кто точно платит, открыт кошелек других. Человек, рассчитывающийся точно к установленному сроку, всегда может занять у своих друзей деньги, которые им в данный момент не нужны <…> Наряду с прилежанием и умеренностью ничто так не помогает молодому человеку завоевать себе
