Читаем без скачивания Клыки и когти эскадрильи - Алексей Переяславцев

Устав – огромная сила.

– Так точно!

Пришлось очень постараться, чтобы добиться нужной интонации в голосе:

– Ещё не вечер!

Кажется, апатия бедняги затрещала. Во всяком случае, глаза теперь смотрели иначе.

Я вернулся к остальным. Меня встретила пылающая энтузиазмом Фиорра:

– Командир, тут вино дают!

– По скольку на хвост?

А ведь неизвестно, как выпивка действует на драконов. Даже на людей и то по-разному. Пришлось оглядеться со вниманием. С виду все слегка косые. Но чтобы в доску – никого. Уже хорошо.

Несмотря на общую эйфорию, меня засыпали вопросами о Ррисе. Я ответил, как мог, а Хьярра тут же вызвалась подменить товарища. Разумеется, не было причин противоречить. Умная Суирра осторожно спросила:

– Ну, потом ты нам расскажешь, как там всё произошло?

Ответ был максимально честным:

– Разбор полётов будет обязательно. Но только в нём должна участвовать Рриса, а она… сами знаете.

Вдруг послышалось удивлённое:

– Командир, а ведь тебе тоже прилетело.

Сюрприз!

– Что прилетело?

Глорр говорил совершенно уверенно:

– «Серая стрела», вот что. Отскочило полтора десятка чешуек. Вот тут, над задней левой.

– Клянусь гребнем Чёрного, ничего не заметил.

Это было правдой. Выходит, вражеский маг оказался не столь уж истощён. А я проявил беспечность. Но разбор прегрешений отложим.

– Так где там вино?

Подчинённые притащили мне мою миску. Драконье обоняние слабее человеческого, но даже мне показалось, что напиток довольно крепкий, градусов пятнадцать. Однако выпивка не помогла присоединиться к празднику жизни.

Я побрёл к своей пещере. Усталость навалилась с новой силой. План действий уже сложился, но именно сейчас ничего сделать было нельзя. И настроение вернулось на позицию под горизонтом. Может, алкоголь подействовал: лапы подкашивались.

Рядом со мной вдруг оказались Глорр с Гиррой. Идти сразу стало легче.

– Ребята, я спать…

– И мы с тобой…

– …до пещеры.

Помню, что, уже лёжа, я вяло удивился слабости драконьей памяти – так и не удалось вспомнить, как оказался на подстилке. А потом критическое мышление отключилось напрочь. Глорр сказал голосом Гирры: «Проваливай, дальше я сама», и подумалось, что ему незачем коверкать свой голос, ведь и так ясно, что это он, а не она. Смутно доносились выкрики песен. Организм приказал: «Спать!», а приказы подлежат исполнению, а не обсуждению.

Глава 12

Как не разбирать полёты

Тон голоса Великого был столь же вежлив, сколь и холоден.

– Вы можете не утруждать себя пересказом событий. Я прекрасно видел, КАК всё происходило. Гораздо больше меня интересует, ПОЧЕМУ так всё пошло. Точнее, мне хотелось бы знать именно вашу трактовку происшедшего, а также перечень мер для предотвращения подобных вариантов.

– Возможно, Великий, удастся сэкономить ваше время, если будет разрешено доложить доктору Менгелю, который значительно лучше меня разбирается в магии смерти и уже имеет некий план.

Ас-Лок бесстрастно выслушал доклад, в котором причиной всех несчастий выставлялся вражеский десяток драконов особого назначения.

– …Таким образом, следует признать, что указанные драконы нашли средство противодействия «серому капитану». Это ещё полбеды, но налицо угроза распространения изобретённой тактики среди других драконов. Из этого положения я вижу два выхода…

На лице Великого обозначилось некое подобие интереса.

– …Первый заключается в уничтожении этого десятка и в первую очередь, конечно, десятника. Он, на мой взгляд, является ключевым элементом в изменениях, которые мы наблюдаем. С вашего позволения, Великий, этот пятнистый дракон самый опасный хотя бы уже потому, что именно он их источник. Второй же вариант состоит в разработке и применении новых заклинаний магии смерти, а равно иных. Между прочим, как раз в части магии смерти у меня есть кое-какие наработки… – по правде говоря, это было некоторым преувеличением. Идеи были, но до практического внедрения дело дошло бы не завтра, – предназначенные как раз для борьбы с этими слишком умными драконами. Однако должен заметить, что упомянутый десяток постоянно находит нестандартные ходы, эффективно противодействующие моим замыслам. Тем больше причин для устранения подобного препятствия.

Великий приподнял бровь:

– Я вижу, вы постоянно совершаете одну и ту же ошибку, Менгель. Я не ставлю вам её в вину, однако желаю, чтобы впредь это не повторялось. – Фраза не была выговором, но до него оставалось мизерное расстояние. В голосе Великого отчётливо слышались ноты превосходства. – Вы всё время очеловечиваете драконов. Приписываете им ум, изобретательность, способность к нестандартным решениям. Между тем драконы совершенно не умны. Точнее, они гораздо менее разумны, чем люди. Учиться способны, это да. Но при этом усваивают и в конечном счёте используют лишь то, чему их учили, не добавляя в сумму знаний что-то своё. Уверяю вас, драконов создали не для того, чтобы они творили. Целью было получение боевой силы, и только. Если этот ваш пёстрый десятник обучает своих подчинённых чему-то совершенно новому, то отсюда следует, что он сам это новое от кого-то усвоил. Другие драконы ничего такого не предлагают? Вывод: у десятника есть наставник или, скажем, советник. Вот от кого я хотел бы избавиться, ибо тем самым устраняется самая суть проблемы. Впрочем, это уже не ваш уровень… Полагаю, какие-то наработки в магии смерти у вас уже есть. В чём они заключаются?

Маг смерти не желал делиться знаниями, но пришлось. Рассказ занял не более десяти минут.

– Да, заклинание новое, признаю. Сколько потребуется времени на его отработку?

– Я бы не хотел давать чрезмерно оптимистические обещания, Великий. Скажу так: месяц.

– Несмотря на все ошибки, ваш подход явно представляет интерес. Советую доложить его на ближайшем совете докторов.

Это было огромным шагом в сторону докторской диссертации. Менгель в магии смерти числится магистром. Он понимал, что новое заклинание – отличная ступенька в повышении ранга. Рассыпавшись в благодарностях, низший маг удалился.

Уже в воздухе промелькнула тревожная мысль. Драконов создал не Ас-Лок, тут приложил знания другой Великий. Что, если разум этих ящеров всё же недооценён?

Моё утро было почти превосходным. Полное восстановление. Прекрасное самочувствие. Никакой потребности в опохмелке. Нормальный завтрак. Если бы ещё дел никаких не выявилось, большего и желать нельзя. Но таковые очень скоро нарисовались.

Первым влез Согарр, как верный зам. У него были мысли.

– Командир, я сам слышал твой приказ Ррисе. Она ведь его нарушила. Надо бы…

– Для разбора полётов нужны те, кто летал. Это минимальное требование. Поэтому организуй кого-нибудь, чтоб смотался в пещеру целителей для выяснения ситуации.

Про себя подумал, что хотя бы в педагогических целях нарушительница приказа должна выжить. Нет, не так: мы должны сделать всё, чтобы она выжила.

Доклад последовал через четверть часа. Рройта выглядела откровенно напуганной:

– Она очень плоха, Стурр. Целитель сказал, нагноение.

– Сейчас же лечу к ней. Со мной ты, Хьярра и Согарр. У целителей молчать, слушать, не встревать!

Фаррир сидел у подстилки и выглядел скверно. Это ожидалось. К моему удивлению, в пещере оказалось аж двое из врачебного персонала. С золотистым я уже был знаком. Вторым был немолодой дракон скромного коричневого оттенка. По всем правилам, мне надлежало поздороваться первым:

– Доброго вам утра, мудрый Сиррон, также вам, мудрый…

– Триарр. И вам.

Все друг друга приветствовали, приличия соблюдены. Настало время для дела.

– Как я понимаю, десятник, это ваша подчинённая…

Меня не особо удивила мягкая вежливость старшего целителя. Истинная мудрость не требует выпендрёжа.

– …так что для обсуждения предлагаю выйти.

Мои мрачно переглянулись. Им хватило ума догадаться: благоприятный прогноз можно было бы обсудить и в присутствии пациента.

– Я вас внимательно слушаю.

– Как, в общем, и предполагалось, раны начали гноиться. И причиной тому я вижу не их тяжесть, а общее состояние раненой и не в последнюю очередь – угнетенный дух. Если её оставить здесь, то могу, к сожалению, дать лишь печальный прогноз. Правда, вижу одну малую возможность…

Нам не нужно было изображать внимание. Оно и так было прописано на всех мордах шрифтом сорок восьмого кегля.

– …Вы ведь её хорошо знаете?

– Мы учились в одной школе.