Читаем без скачивания Любовь эпохи ковида - Валерий Георгиевич Попов

И вот, пожалуй, пик его партийной карьеры. Я сидел дома у себя в Купчине, звонок – и любимый голос (похожий, кстати, на мой) в трубке. Голос Игорька, но речь странная:

– Валерий Георгиевич! Это Игорь Иваныч вас приветствует!

– Игорь, ты?

Не воспринято.

– Мы тут с Сергеем Николаевичем на «Ленфильме», с инспекционной поездкой. Я звоню вам из кабинета директора «Ленфильма»… Простите, как вас?.. Григорий Константиныч? Как? Евгений Дмитриевич? Простите великодушно. У нас тут небольшой коллоквиум, желательно ваше присутствие. Пропуск закажете, Валентин Алексеевич?

Представляю ужас директора, в кабинет которого вдруг ворвались без всякого предупреждения пьяные Игорь Иваныч и Сергей Николаевич, причем Николаевич – с корочками ЦК! Игорь Иваныч, думаю, лишь величественно поздоровался – но главный ужас навел именно он. Так и держался… не желая, например, запомнить имя-отчество директора «Ленфильма».

– Понял. Выезжаю!

Хорошо на «Ленфильме» гулять. В опустевшем вдруг Ленинграде, где старые кабаки закрылись, а новые недоступны по цене, «Ленфильм» – самое то! А уж с «высокими гостями» – тем более! Буквально несся.

Директор уже выставил все из своих погребов. И Игорь Иваныч, развалясь в кресле, с хайболом в руке, излагал:

– Да, к сожалению, уровень мирового кинематографа заставляет сейчас желать лучшего! Но вы, я надеюсь, чем-то нас порадуете, Семен Исаакыч?

Исаакыч (на самом деле – Евгеньич) с надеждой взглянул на меня. За разгильдяя держал и вдруг – такие связи. Выручай. Но я тоже с ним холодно поздоровался. Он мне помогал? Ужас так ужас!

– Надеюсь, вы нам покажете, – сибаритствовал Игорек, – что-то неистовое!

Директор «сползал».

– Что-то демоническое! Неуправляемое!

Тот беспомощно смотрел на меня.

– Ну… – подал голос я. – Пара шедевров все же завалялась. Есть фильмец!

Я тоже, как Игорек, развалился в кресле. Гулять так гулять! Короткий миг торжества. Но я ж не садист. И я назвал фильм… не то чтобы совсем. Но на полке – лежал. А после этого, кстати, пошел в прокат. Директор долго жал мою руку.

– Сергей Николаевич! Освежите, пожалуйста! – Игорек подвинул к Сергею хайбол.

И Серега, с весельем в глазах, его наполнил.

– Ну что ж… недурственно! – произнес Игорек в конце просмотра, в пустом зале «только для приближенных», как он мечтал.

И эта мечта исполнилась. Директор вытирал пот со лба.

Я думаю, эти минуты были лучшими в жизни Игорька. А большего он и не хотел. «Пролегомены власти», как он говорил, он использовал лишь в свое удовольствие.

– Надеюсь, вы сможете повлиять на судьбу этого… выстраданного фильма. – С таким строгим указанием Игоря Иваныча мы оставили «Ленфильм».

Потом мы инспектировали Русский музей. Заместительница директора (молодая женщина) глядела с надеждой. Все же в прежние времена «посланцы партии» настолько пьяные не приходили. Новые веяния? Нас повели на труднодоступную (огромная очередь!) выставку сверхпопулярного, но реакционного художника. Игорек морщился:

– Умоляю вас! Снимите эту мазню!

И думаю, у заместительницы директора навсегда отпечатался его светлый образ. Таких замечательных «руководящих» больше не приходило.

– Я бы рада, Игорь Иваныч! Но – как? – воскликнула она.

– Это уже ваш вопрос, – проговорил он. Строгость тоже нужна. – И вообще – вынимайте из запасников истинные шедевры и выставляйте их. Умоляю вас! – Игорек сложил перед грудью ладони.

Он был лидером перемен! Но его не поддержали (тот же Серега), и все это случилось – но через десять лет. Как бы там ни было, «пролегомены власти» Игорек использовал со вкусом!

ЯРМАРКА

Его уход из ВПК был неожиданным. Только что я был в бане с ним и с представителями «высшего истеблишмента» (это он произносил почему-то в нос и гнусаво) отечественного самолетостроения. Для чего был нужен я? Видимо, чтобы все это увековечить. Все вертелось вокруг тощего бледного старика, который только что вышел из больницы и снова собирался туда. Чувствовалось, что он ничего уже не боится, и собрал лишь тех, кто действительно ему интересен. Почему в бане? Любил. И все старались ему угодить. «Мозг! – шепнул мне Игорек. – Мертинов!» Мертинов! Даже я знал, что это за человек! Игорек писал у него диплом и приходил от него в восторг, и приходил от него в восторге, рассказывая, какой это джентльмен и какой у него дом! «Стопроцентная Европа!» Вспомнил и Игоря той поры – молодого, восторженного. И Мертинов, вроде, его вспомнил и любовался им. Игорь был как тогда!

Все подхалимски ухаживали за «памятником», и даже какие-то сытые боссы, которым, казалось, ничего уже и не нужно – а вот поди ж ты! Все наперебой подхалимски упрекали Мертинова, что он себя не бережет – прямо из больницы, и сразу сюда! «И к тому же – попивает!» – как бы с отчаянием сказал один ученик другому, словно бы призывая общественность в свидетели. «И покуривает!» – в подхалимском восторге Игорек аж подпрыгнул и погрозил пальчиком. Вписывался отлично. Я еще подумал: «Игорек не пропадет!» Куда бы он ни попал, его «жовиальность» (его выражение) одолеет все! И, помню, я все показывал ему глазами на Мертинова, лежащего на полкé (бледные мощи), и подмигивал Игорьку: «Вот тебе образец! Чем не идеал? Будь таким!» Но его, как я понял, испугал именно финал. Вот так жить, жить – и превратиться в живые мощи, перед которыми все фальшиво преклоняются? Сам же Мертинов в конце признался: «Я много прожил, и думал – счастливо. Но только теперь узнал, что такое счастье!» «Что, что?» – завопили подхалимы. «Счастье, – Мертинов обвел всех водянистым взглядом, – это когда тебе на седьмой день после операции разрешают… перевернуться на другой бок!» Все восхищенно зааплодировали. Я «сигналил» глазами Игорьку: «Во… человек!.. Со всеми его страданиями!» Но Игорек, почему-то, испуганно вздрогнул и даже моргнул. Что испугало? Понятно, что! Жить, жить, пусть даже и в славе, и в результате… что? Превратиться вот в эти… живые мощи? А потом уже – в мертвые? Вариант этот Игорю Иванычу не подходил. Недели через две Мертинов умер. Казалось бы – ну а как иначе? Но Игорек уклонился… Словно бы ему уже предлагали выйти в академики – но с последующей смертью. Жизнью заплатить? Это предложение его не устроило. «Ну а как?» Мы ходили и разговаривали с ним. Игорек косил глазом и от ответов уклонялся. Метался! Тогда-то он, думаю, и пришел к смелой идее – выбирать занятия… где старость не настигнет его! Это как? Думаю, поводом к его «второму рождению» послужило и то, что на работе перестали платить. Ушел! От бабушки.

Заячья «скидка», когда заяц, настигаемый собаками, вдруг делает неожиданный и непонятный линейно мыслящим собакам скачок вбок!

Сделал! Я пришел, как