Читаем без скачивания Перевёрнутый мир - Елена Сазанович

Я очень обрадовался приходу Риты. Усадил ее в кресло и укрыл ноги пледом. Рядом примостился большой и неуклюжий Джерри. Рита была для меня всего лишь ребенком, чуть-чуть влюбленным в меня и совсем не опасным. Я же ее совсем не любил и сразу решил, что мы сможем стать хорошими друзьями. К тому же у меня за все долгое пребывание в городе так и не появились друзья. А всякие Лютики были всего лишь приятелями Ростика. Рита, безусловно, тоже не моя знакомая, не я ее встретил и не я ее выделил в толпе. Она тоже для Ростика. И все же она была мне ближе всех. И с ней меньше всего приходилось притворяться и играть. Она знала Ростика не больше моего.

Девушка взяла с тарелки гроздь винограда и откусила неправдоподобно крупную ягоду.

— Удивительно это, — тихо сказала она, — виноград в апреле.

— Тебе он не по вкусу?

— Не знаю, он действительно безвкусный. Мне нравится, когда все по сезону. Клубника в июле, а виноград в августе.

— Мне тоже нравится, когда все по правилам. У каждого овоща — свой месяц, а у человека — свое место.

— Вы это так грустно говорите, почему? Вы ведь на своем месте? — Рита внимательно на меня посмотрела. Ее большие зеленые глаза светились в полумраке комнаты, как у кошки.

— Конечно, на своем, девочка. Но вот ты могла бы, к примеру, меня представить живущим где-нибудь в лесу, в маленькой сторожке?

Рита улыбнулась. У нее была нежная, открытая улыбка.

— После рекламы кофе это трудно представить. Но… Вы ведь хороший артист, наверное, вам бы удалось сыграть лесника. Помните, вы мне рассказывали, что репетируете новую роль? Расскажите еще… О чем эта история?…

— О чем? — Я пригубил «мартини», мягкое тепло растеклось по телу. Там, в Сосновке, наверно, тепло, настоящая весна. И совсем скоро расцветет на могилке моей костюмерши молоденькая сирень. — О чем… Знаешь, так сразу и не расскажешь. Она об одном парне, этаком лесном дикаре, здоровом, бородатом, словно рожденном вместе с соснами и понимающем язык птиц и зверей. Иногда его называют лесным богом. Но он, конечно, не бог. Он не может спасти мир или хотя бы усовершенствовать его. Но он так же, как бог, его любит. Маленькую сторожку с перекошенной калиткой, куст сирени, на котором весной взрываются почки, завывание ветра по ночам и настойчивый стук дятла, а еще многое, многое другое. Но самым близким для него был друг…

— Это девушка? — встрепенулась Рита, и в ее глазах появился испуг.

— Нет, Рита, это всего лишь собака. Его зовут Чижик. — Мой голос дрогнул, и я погладил Джерри по рыжей шерсти. Он в ответ лизнул мою руку. — Чижик совсем не похож на твоего пса. Он совсем беспородный, но тоже рыжий, очень похожий на лису. Возможно, какая-то лиса и затесалась в его родословной. Я… то есть этот парень, лесник, как-то нашел раненого пса в лесу, выходил и оставил у себя. С тех пор тот и стал его самым лучшим другом. А вот людей парень не знал, вернее, знал совсем мало.

— И никого не любил?

— Любил, пожалуй. Без любви фильм был бы, наверное, скучным. Он полюбил приезжую девушку, совсем из другого мира, яркого, насквозь лживого. Но по сценарию возлюбленная его предаст. При этом героя горячо и преданно любит девушка из деревни, всем сердцем любит, но он предаст ее. И своего Чижика тоже. Пес уходит от него и умирает. В общем, все кого-то предают…

— Не так уж хорош ваш герой, если он предает собаку. Самое безобидное существо. — Рита поставила тарелку с виноградом на место и облизнула губы.

— Ты же не читала сценарий, — резко ответил я. — Возможно, у него были на то причины. И возможно, он потом сильно раскаялся.

— Знаете, Ростислав Евгеньевич, я думаю, что сценарист не очень-то хорошо разбирается в жизни. — Рита разволновалась и залпом осушила бокал вина. — Он сам, скорее всего, разбалованный маменькин сынок, дальше своей дачи и носа не показывал. И собаки у него никогда не было. Разве может человек предать живое существо? И вы… Если честно, не совсем подходите на эту роль. Вы ведь тоже не знаете этой жизни. Извините, но я буду откровенна. Ну какой из вас лесник? Вы такой лощеный весь, такой красивый, ухоженный…

Похоже, девушке вино крепко ударило в голову. Я отобрал у нее бокал.

— Ты плохо разбираешься в искусстве, Рита. Артисты играют и разбойников, и полярников, и героев. И не обязательно, чтобы они были на них похожи.

Рита смутилась и покраснела. Джерри носом подталкивал ее встать с места. Он хотел домой.

— Нам пора, Ростислав Евгеньевич. Вы на меня не обиделись?

— Ну что ты, девочка.

Я подумал, что Рита во многом права. Я все менее походил на себя, на дикого парня из Сосновки.

— Вы мне потом еще расскажете эту историю поподробнее, ну, чем она закончилась?

— Обязательно, Рита.

— А знаете… Ну, в общем, чтобы вам было проще играть эту роль, я могу отвезти вас к своей тетке, у них там и лес, и озеро, и беспородная собака… Я могу многое рассказать и показать… А мой двоюродный брат научит вас стрелять из охотничьего ружья…

Я представил себе, как городской пижон, этакий модный артист в белом костюме удивленно таращится на сосны и ели, аккуратно, чтобы не запачкаться, ступает лаковыми ботиночками по земле и со страхом прикасается к ружью. А здоровый бородатый мужик объясняет ему премудрости деревенского быта. Нет, эту игру я уже не осилю.

— Замечательное предложение, Рита, но, боюсь, у меня мало времени для вылазки на природу.

Рита остановилась в дверях и задумчиво посмотрела мне прямо в глаза.

— Скажите честно… Почему вы так боитесь природы?

— Я всего лишь опасаюсь, что это она меня испугается, — неудачно отшутился я. И про себя добавил: «И не простит»…

Следующее утро выдалось хмурым и серым, облака низко повисли над крышами домов и черный заводской дым растворялся в них. Настроение было отвратительным. Я вспоминал слова Риты, что я меньше всего похож на человека леса, и с тревогой думал, что когда-нибудь вообще похороню в себе Даника. И настроение превращалось в похоронное.

На студии обстановка была не менее мрачной и траурной. Почему-то работа не кипела, декорации не были подготовлены для съемок, свет не установлен. Съемочная группа толпилась кучкой в стороне, пуская дым в потолок и что-то горячо обсуждая. Я даже грешным делом подумал, что не иначе как умер продюсер. Но едва я кашлянул, давая о себе знать, все разом оглянулись. Наступило гробовое молчание. Десятки взглядов смотрели на меня с презрением и злобой. И я тут же понял, что дело не в Песочном. Дело во мне. Неужели появился Ростик? Как ни странно, я даже обрадовался. Неужели конец этому затянувшемуся кошмару? Неужели я смогу вернуться домой? Я искал в толпе настоящего Ростика и не находил. Наконец ко мне засеменил Лютик. И, едва поравнявшись, процедил сквозь зубы:

— Ну, поздравляю, супермен.

— Так получилось, — только и сказал я. Мне не хотелось объяснять, почему я занял место Ростика. Я подозревал, что объяснять придется еще не один раз.

— Всю группу подставил, сволочь.

— А не все ли равно, кто будет играть главную роль? — Я имел в виду Ростика.

— А ее вообще никто играть не будет, — злорадно зашипел Лютик. — Съемки накрылись. А все мы — кучка жалких безработных, усек?

Я не понимал, почему с появлением Ростика нужно останавливать съемки.

— Боже мой, — всплеснул толстыми ручками Лютик, — какое благородство! Видите ли, он не любит Альбину. А ты вообще кого-нибудь, сволочь, любил? То-то и оно! И тем не менее почему-то не пропускал ни одной юбки! А тут, когда такое дело, подставил всю группу!

Я встряхнул головой, начиная все понимать.

— Погоди, Лютик, объясни толком, в чем дело?

— Ах, какая невинная овечка! Ты кому-нибудь другому честные глазки строй, но не мне! Твой продажный взгляд я наизусть выучил, он у меня во где, — Лютик похлопал рукой по своей шее. — Говори честно, свинья, ты за моей спиной вел с кем-то переговоры, тебя перекупили, и ты нас всех кинул?

— Фу-у-у, — я облегченно вздохнул. — Значит, дело всего лишь в Бине? — я ободряюще похлопал Лютика по плечу. — Успокойся, дружище. Никто меня не перекупил, клянусь. А с Биной… Я выкручивался, как мог, каюсь, но мне показалось, мы с ней хорошо расстались.

— Настолько хорошо, что ее муж, это жирный индюк, прикрыл съемки! Более того, никто ни тебя, ни меня уже не возьмет на работу! Он постарается! Так что прощай, кино! Кина не будет, кинщик спился! И куда нам теперь податься? А? Официантами или гардеробщиками?

Я подумал, что Лютику лучше всего идти в мясники. И все же мне стало его жалко. Но дело даже не в нем. Было проделано много работы, пусть не самой лучшей на свете. Но и не самой худшей. К тому же, получается, именно по моей вине на сегодняшний день все стали безработными. Я от всей души ненавидел Бину. Какая-то серая мышь с тремя классами образования руководит всеми. От нее, видите ли, зависят судьбы людей и чуть ли не судьба кинематографа вообще. Если бы она сейчас попалась под руку, то задушил бы, не задумываясь. И я со всей силы сжал кулаки.