Читаем без скачивания Дерзкая наследница - Элизабет Бойл

Слишком деликатные для мощных каменных стен министерства? Похоже, новости и впрямь не из приятных. Отец откашлялся и объявил:

— Анри де Шевену скончался.

— Анри умер? — изумился Уэбб, мигом забыв о всех своих делах. Но уже в следующее мгновение он почувствовал облегчение — ведь эта новость означала, что его, Уэбба нелепая выходка пока не будет обсуждаться.

Тем временем лорд Драйден вытащил из кармана очки в золотой оправе и принялся неспешно протирать их белой льняной салфеткой, что в данном случае означало: смерть де Шевену, конечно же, событие печальное, но есть известия и похуже.

«Но что может быть хуже смерти Анри де Шевену?» — подумал Уэбб.

Долгие годы Анри являлся ценнейшим агентом министерства, причем не только во Франции — ему было поручено блюсти интересы Англии во всей континентальной Европе. Будучи влиятельным вельможей при дворе Людовика XVI, он при первых признаках революции скрылся в сельской глуши, где чувствовал себя в полной безопасности. Стараясь не привлекать к себе внимания, де Шевену всегда держался поближе к власти. Какие бы политические силы ни брали верх, ему неизменно удавалось войти в доверие к победителям, оставаясь при этом в тени. А в последние годы, пользуясь своей дружбой с выскочкой-корсиканцем, Анри оказывал Англии неоценимые услуги.

И вот де Шевену умер — умер в тот самый момент, когда Англия нуждалась в нем как никогда. «Так что же может быть хуже этого?» — снова и снова спрашивал себя Уэбб.

— Когда? — спросила София, нарушив гнетущее молчание.

— Что?.. Ах, когда именно… — Лорд Драйден стал листать бумаги. — Месяц назад. Костар, камердинер де Шевену, нашел его в гардеробной. Анри лежал уткнувшись в ковер. Когда Костар обнаружил его, он был уже мертв. По всей вероятности, сердечный приступ. Все это очень печально, миледи, и я хотел, чтобы вы узнали об этом от меня. Ведь я знаю, как вы любили графа… София кивнула.

— Но хуже всего то… — Лорд в смущении посмотрел на Софию, словно не знал, стоит ли продолжать этот разговор в ее присутствии.

— Вы же знаете, что я все равно не уйду, милорд, — проговорила София с вежливой улыбкой. — Вы верно заметили, я очень любила графа. Поэтому вы не выставите меня за дверь, не так ли?

Уэбб знал: отец всегда сердился, когда София вмешивалась в его дела, но даже суровый лорд Драйден не мог не признать: эта женщина, обладающая острым умом и проницательностью, ни в чем не уступает своему мужу, — а ведь Жиль считался одним из опытнейших агентов министерства иностранных дел. Впрочем, никто и не сомневался в том, что София была достойной супругой маркиза Траэрна.

Даже сейчас — София вновь была беременна и находилась на последних сроках — она то и дело поглядывала на мужа, и было очевидно, что супруги прекрасно понимают друг друга без слов. Уэбб был абсолютно уверен: если бы они находились в разных концах комнаты, то и тогда смогли бы вести беседу, не произнося при этом ни слова.

«Я никуда не пойду без тебя», — казалось, говорили глаза маркизы. Жиль же отвечал супруге взглядом настороженным и озабоченным.

— Раз уж вы так хотите остаться, то оставайтесь и слушайте, — раздраженно проговорил лорд Драйден, обращаясь к Софии. Водрузив на нос очки, он продолжал: — Из-за смерти де Шевену, столь несвоевременной, мы оказались в чрезвычайно затруднительном положении, и сейчас все наши планы на континенте под угрозой. К тому же…

— Поверьте, сэр, ситуация не такая уж безвыходная, как представляется, — возразил Жиль.

Уэбб заметил, что отец нахмурился — он терпеть не мог, когда его перебивали.

— Не такая уж безвыходная?! — взорвался лорд Драйден. Этот болван, возможно, и отправился в мир иной, но он забыл прихватить с собой дневники.

— Дневники? — насторожилась София; ее голубые глаза сверкали.

— Да, дневники. Полагаю, вы понимаете, чем это нам грозит. — Лорд Драйден выразительно взглянул на маркизу. — В этих дневниках хроника всей его деятельности, а также сведения о наших агентах на континенте. Нетрудно догадаться, что за долгие годы у него скопились целые тома. — Драйден немного помолчал, потом, снова нахмурившись, проговорил: — «Моя отставка» — так назвал свои дневники этот болван.

— Значит, он пустил бы их в ход, если бы его разоблачили. — Уэбб покачал головой. — Я правильно понимаю?

— Совершенно верно, — кивнул лорд Драйден. — Теперь вы понимаете, почему я никогда не любил этого мерзкого лягушатника, которого вы находили таким милым и любезным. Он насмехался надо мной, говоря о своих дневниках. И каждый раз обещал, что они никогда не попадут в чужие руки, если его счета будут регулярно пополняться. Я совершенно не ожидал, что он умрет так внезапно, оставив все свои тома…

— Значит, ты хочешь, чтобы я нашел их? — спросил Уэбб; он был уже готов к тому, что придется пересечь Ла-Манш.

Подобное задание — не для всякого, лишь для лучших из людей лорда Драйдена. Однако у Софии скоро роды, следовательно, отправить могли только его, Драйдена-младшего.

— Найти, говоришь? — проворчал отец. — Если бы я знал, где находятся эти проклятые дневники, если бы знал, где их искать, я бы послал за тобой в ту самую минуту, когда узнал о смерти де Шевену.

Уэбб кивнул. Анри был умен, и едва ли следовало надеяться, что он оставил столь важные документы в верхнем ящике своего письменного стола.

Жиль поднялся и принялся расхаживать по комнате.

— Если эти дневники представляют опасность для всех наших агентов на континенте, то они столь же опасны и для членов их семей. — Маркиз остановился и посмотрел на Софию. — Особенно для тебя, моя дорогая. Если дневники увидят свет… В этом случае Люсьен может расстаться с надеждами унаследовать семейные титулы и земли. — Жиль имел в виду старшего брата жены.

— Я пришла к такому же выводу, — с озабоченным видом кивнула София.

— Ваша семья вернулась во Францию? — спросил Уэбб.

— Только Люсьен, — ответила София, бросив взгляд на мужа, а затем на лорда Драйдена. — Мой брат Жюльен сейчас в море. Люсьен же оставил жену и детей в Виргинии, чтобы присматривали за нашими родителями.

Говоря о братьях, маркиза не упомянула о своей сестре Лили. От своей матери Уэбб знал, что сестра Софии благополучно вышла замуж, но даже сейчас он не мог вспоминать о ней без содрогания.

Когда он в последний раз приезжал в Байрнвуд, эта несносная девчонка едва не свела его с ума. Но хуже всего то, что ее страстная влюбленность стала чем-то вроде семейной шутки. Уэбб не находил эту шутку забавной, а вот его сестры были от нее в восторге — они беспрестанно говорили о Лили и об их неминуемой «помолвке».

Уэбб поморщился. Ему совершенно не хотелось вспоминать о Лили, а жениться на ней — тем более, и он старался избегать разговоров на эту тему.