Читаем без скачивания Корона из шипов - К. Р. Лазаускас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горничная пыталась что-то сказать о платье, но ее слова утонули в дожде из перьев. Она была вынуждена вооружиться, чтобы защитить себя, и оказалась втянутой в драку, которую пыталась остановить. Все забыли о благопристойном поведении.
Келани обезоружила Кирстин и забралась на кровать, чтобы атаковать маленькими диванными подушками, которые раньше игнорировала из-за размера.
Послышалось негромкое покашливание. На этот раз на него обратили внимание. Звук издавал человек, к которому они не смели не прислушаться.
Все три девушки замерли перед тем, кто спокойно стоял в дверном проеме со скрещенными руками. Старший брат смотрел на них с озорством.
– Я начинаю думать, что метод обучения, которому я следовал на протяжении многих лет, был неверным, – объявил он и сделал пару шагов по комнате. – Пусть другие Имена дрожат, если кто-то из вас ступит на Арену, – пошутил он.
Сестры обменялись взглядами сообщниц перед тем, как засмеяться над похвалой.
Что было плохого в том, чтобы шутить об Арене? Все в тиши своих домов поступали так. Некоторые больше, другие меньше.
Они не считали Арену чем-то трагическим или, по крайней мере, не воспринимали ее так, как те, кто пострадал от нее лично, потому что за последние 75 лет не устраивалась ни одна. Отчасти потому, что знатные рода пытались всеми силами избежать ее.
Арена возрождала игру завоевателей. Если какая-либо из великих родословных исчезала или секир или секейра умирали, не оставив потомства, поскольку титул передавался только наследованием, то открывалась Арена.
Род исчезал, когда умирал последний его представитель. Земли, находившиеся под опекой этого рода, оставались осиротевшими, незащищенными. Но любая область заслуживала достойного правителя. Поэтому назначался турнир, в котором избранники оставшихся родов по желанию могли сразиться за власть. Выбирался один из членов каждой семьи, который входил в линию наследования – секир или секейра, лерен или лереса. В любом случае, если наследник лерен имел потомство, то вместо его братьев, которые не могли участвовать, не претендуя на наследство, шли его дети.
Победитель, оставшийся в живых, ибо это был бой насмерть, сам принимал решение. Он мог расширить род, как это произошло, например, на первой Арене в 1098 году после победы Винаиса Станкевичуса. А мог создать новый, если оставался вне родословной наследников, по правилу, которое было принято после второй Арены в 1129 году, когда Марволо Кевалайн выиграл и решил создать имя Моркевир вместо того, чтобы передать власть единственному наследнику своей семьи, брату.
Секиры продолжали обучать одного или двух своих детей на случай, если Арена когда-нибудь повторится. Секир Кент Кевалайн, подготовил своих старших детей, Коринтию и Кигана. Хотя у него оставалось все меньше надежды на то, что он доживет до этого состязания.
Новые Кевалайны не представляли себе в полной мере суровой действительности Арены, названной так в память о древнем соревновании в воинском искусстве, что проводилось в Корвинии на сцене, покрытой пылью, заставшей еще дикарей. Для них это было больше похоже на игру, на доказательство силы, в котором они никогда не примут участие. И все же у них были высокие шансы на победу.
– Мы можем преподать тебе новое умение, которое обеспечило бы победу, если захочешь, – предложила Кирстин, вскочив с кровати одним прыжком, и, взявшись за края ночной рубашки, сделала реверанс.
Келани и Киган посмеялись над ней. Она омыла руки в кувшине и махнула головой, чтобы убрать мешавшие волосы.
– Ну? – настаивала она на своем. – Приглашение имеет ограниченный срок.
Старший брат откашлялся.
– Это очень заманчивое и очень щедрое предложение с вашей стороны, – признал он, приближаясь к ним и беря каждую за руку. – Но, боюсь, мы должны забыть об этом на некоторое время. – Он поцеловал их в лоб. Сначала Келани, потом Кирстин. – Отец сказал мне, Кирстин, что Курту нужно помочь с занятиями по истории…
Она высвободила ладонь из его пальцев, и он не выразил желания удержать ее.
– И ты хочешь, чтобы я ему помогла, – опередила его Кирстин.
– У тебя это получится намного лучше, – он сопроводил комплимент беззастенчиво очаровательной улыбкой, но Кирстин еще больше сморщила нос. – А так как он плохо отвечает на вопросы учителя, его не пустят на вечеринку Херальдумов.
– Может, это и к лучшему, – выпалила она, как обычно, не задумываясь, переча своему будущему секиру. Однако отчасти поэтому она так себя и вела, ведь ее брат еще не мог превратить слово в закон. – Если он останется здесь, то не сможет натворить там глупостей. Нам было бы спокойнее на празднике.
Киган прищелкнул языком.
– Кирстин, – он произнес ее имя с некоторым укором. – Он всего лишь ребенок.
– Который делает нашу жизнь невыносимой, – продолжила она. – Я все еще внимательно проверяю, нет ли чего в моих тапочках, прежде чем надеть их на ноги, на тот случай, если ему снова взбредет в голову наполнить их испражнениями животных. – Она скрестила руки на груди.
Киган, как ни старался, не мог сдержать улыбки, вспомнив демоническое выражение на ее раскрасневшемся лице. С Келани тот поступил намного мягче. Он прекрасно знал, каким невыносимым мог быть Курт и как сильно он рассердил Кирстин.
– В этом не было ничего хорошего, и он усвоил урок, – проронил наследник под испепеляющем взглядом сестры. – Давай, Кири. Сделай это для меня, – c мольбой обратился он, надувая губы. – Для твоего любимого брата. И я буду перед тобой в безмерном долгу.
– А почему ты сам не можешь этого сделать? – неохотно спросила она. – Это тебя он просил.
Киган опять продемонстрировал свои белые зубы.
– Я должен тренироваться, – он прищурился, убежденный, что у него есть единственное оправдание, которое способно убедить сестру. – С Лореном и Седриком.
Кирстин нахмурилась. Он избегал взгляда сестры, которая косо смотрела на него.
– Хорошо, – сдалась она через несколько секунд, не в силах противостоять брату. – Я сделаю это. Но за тобой должок, и я воспользуюсь им сполна, – предупредила она, указывая на него пальцем.
Он кивнул.
Уладив этот вопрос, Киган перевел взгляд на другую сестру.
Он внимательно оглядел ее и поднял руку, приглашая повертеться. Келани, не сопротивляясь, покружилась.
– Клянусь Четырьмя, Кела! Ты действительно знаешь, как свести с ума. Потому и говорят, что привлекательность женщины сосредоточена в груди и бедрах.
– Киган! – Кирстин упрекнула его и задержала на нем долгий взгляд из-за возмутительных слов по отношению к сестре.
– Что? Но ведь это правда, – попытался защититься он. – Открытая спина не оставляет места
