Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, Карлсон во все глаза смотрел на это необычайное явление. Не забудьте, он еле удерживал равновесие на карнизе. А между тем Малыш опять попросил тихо и очень серьезно:
— Пожалуйста… нарисуй петушка…
Все это было так таинственно и непостижимо, что Карлсон не посмел отказаться. Как ни нелепо это было здесь, на карнизе, на волосок от смерти, но он все-таки достал из кармана лист бумаги и вечное перо. Рисунок вышел точь-в-точь таким, как в детстве.
Карлсон прижал своё творение к стеклу.
Обрадованный Малыш распахнул раму.
Но на беду Карлсона, она открывалась наружу и просто смахнула маленького художника с карниза.
Только рисунок влетел в комнату.
— Не такой уж он печальный… — сказал Малыш, наклонив голову и разглядывая рисунок. — Неказистый петушок… Впрочем… Смотри-ка! Он уснул…
Извините, если кого обидел.
06 ноября 2004
История следующая — "Смок и малыш"
Они понравились друг другу сразу — Кит Карлсон и Малыш Свантесон.
— Добро пожаловать на Аляску, — крикнул Карлсон, и пошёл навстречу будущему напарнику. — Я тебя сразу заприметил. Можешь звать меня Смок, я тут уже изрядно прокоптился.
Они вместе проделали долгий путь до Доусона, основали неподалёку дачный посёлок, повесили несколько индейцев за нарушение правил дорожного движения и вошли в историю Аляски.
После скандала с протухшими яйцами они провели несколько месяцев в обществе друг друга — не было желания общаться с людьми, и главное — денег.
Но вот они накормили собак и двинулись в горы.
Однажды на привале Малыш спросил Карлсона:
— Скажи, Смок, а зачем тебе пропеллер?
Карлсон не знал, как ответить — он и, правда, не знал — зачем. Может быть, пригодится.
На Нежданном озере они сделали сразу несколько заявок. Золота было столько, что они могли бы прожить до весны, каждый вечер играя в «Оленьем Роге» и закатывая обеды у Славовича.
Но золото ещё нужно было доставить в Доусон. На горы пал туман, собаки выбились из сил и умирали по одной. Ещё через несколько дней туман сменился морозом — когда Карлсон вылез из-под одеял, кожа на лице онемела мгновенно.
Малыш вылез вслед за ним и плюнул в воздух. Через секунду раздался звон бьющейся о камни льдинки.
— Сдаюсь, хмыкнул он. — Градусов восемьдесят. Или восемьдесят пять.
— Идти к реке бессмысленно, — хмуро сказал Карлсон. — она встала, и лодка уже вмёрзла в лёд. Но у меня есть план. Собак оставим здесь, всё равно они нам не помощники — пусть позаботятся о себе сами. Скорее всего, они одичают, и у нашего Бимбо отрастут большие белые клыки. А вот ты сядешь мне на спину, снизу мы подвесим золото, и со всей этой дурью я попробую взлететь.
Мы попробуем, только нужно хорошенько наесться тефтелей с беконом.
— Что-что, а это у нас есть — Малыш с тревогой глядел на напарника. — Ещё два фунта бекона и две жестянки бекона.
Они вылетели через час, используя попутный ветер. Карлсон летел над водоразделом Индейской реки и Клондайком. Вокруг вздымались огромные обледенелые громады, лежали снежные равнины, на которых не было следа человека — ни индейца, ни белого.
— Не дави шею, шею не дави, — хрипел Карлсон. Но на четвёртом часу полёта мотор застучал, хрипло чихнул и затих.
— Прости, Малыш, — сурово сказал Карлсон. — Я не снесу двоих. Вас двоих, тебя и наше золото. Ты не представляешь, как мне жаль, чертовски жаль.
И он сбросил руки Малыша с шеи. Щуплое тело перекувырнулось в тумане и беззвучно исчезло среди скал.
Карлсон пролетел ещё несколько метров, и мотор взревел, застучал ровно. Карлсон поправил мешок с золотым песком, и стал набирать высоту.
Карлсон потянулся в кресле. За окнами медленно двигались автомобили — Уолл-стрит заканчивал рабочий день. Рядом стояла секретарша.
— Простите, сэр, — сказала она, заметно волнуясь. — Звонил Свантесон. Он говорит, что вы дружили с его сыном. Может быть, вы не помните, но он продал вам акции Иксигрекзет по девяносто восемь… Если он будет рассчитываться по новой цене, то он пойдёт по миру.
Карлсон задумчиво потрогал кнопку на животе.
— Пусть платит по один восемьдесят пять. Я не снесу двоих.
Извините, если кого обидел.
07 ноября 2004
История про письмо
Малыш, маленький мальчик, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда его семья заснёт, он залез в отцовский кабинет и включил компьютер. Прежде чем первый раз ударить по клавишам, он ещё раз пугливо оглянулся, покосился на портрет Фрейда, висевший на стене и вздохнул. «Милый Карлсон! — писал он. Пушу, вот, тебе письмо. Поздравляю с Рождеством. Самый дорогой ты мне человек. А вчерась мне была выволочка. Отец выволок меня за волосья на двор и отчесал палками от шведской стенки. За то, что я подпирал шведскими же спичками траву на газоне перед домом, но по нечаянности заснул. А на неделе мама велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. А Боссе и Бетан надо мной насмехаются, посылают в на угол за какими-то таблетками и велят красть у родителей водку «Абсолют» из холодильника. Отец бьет меня за это чем попадя. А еды нету никакой, окромя овсянки и консервированных плюшек. А чтоб чаю или щей, то они сами трескают. А спать мне велят в ванной. Милый Карлсон, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда к себе на крышу, нету никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Бога молить, увези меня отсюда, а то помру…»
Малыш покривил рот, потёр своим чёрным кулаком глаза и всхлипнул. «Я буду тебе весь домик пылесосить, — продолжал он, — Богу молиться, а если что, обвяжи меня кожей, надень наручники и секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради ходячей рекламой попрошусь или в МакДональдсе полы мыть. Стокгольм-то город большой, хоть дома всё господские и лошадей много, и собаки не злые. Карлсон милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было по лестнице на крышу лезть, да чердак заперт.
А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за
