Читаем без скачивания После поцелуя - Карен Рэнни

– А мне вот кажется, что иметь уродливую родственницу было бы очень даже забавно, – заявила Ада. – Ведь, общаясь с такими женщинами, мужчины стараются обращать внимание не на их внешность, а на их мысли. Именно мысли ведут к истинному величию.

Элизабет картинно закатила глаза.

– К тому же, мама, – продолжила Ада, – Джейн – настоящая интеллектуалка. Я считаю, что нам в семье не помешала бы такая женщина. Она мне нравится.

– Ну да, – кивнула Шарлотта, – тогда тебе следовало бы подналечь на латынь.

– Между прочим, стыдно, что женщины должны выходить замуж, – сказала Ада. – Но возможно, мы сумеем убедить нашего брата, и он будет справедливым мужем.

Элизабет вздохнула. Вечно Ада сокрушалась, рассуждая о тяжкой женской доле. Правда, Элизабет сомневалась, что Ада думает именно то, что говорит. Больше того, ее взгляды на разные вещи менялись чаще, чем она меняла платья, а делала это Ада с завидной регулярностью.

– Потолкую-ка я с ним об этой мисс Хестли, – заявила графиня Хоторн.

– Ты же знаешь, мама, как Майкл сердится, когда его отрывают от работы, – напомнила Элизабет. Это было своего рода предупреждением. Майкл терпеть не мог, когда ему мешали.

– Как-то Майкл не позволил мне говорить о тяжелой доле женщин, попавших в сумасшедший дом, – вспомнила Ада.

– Ну что ты вечно вспоминаешь всякую ерунду, Ада, – возмутилась Элизабет. Она взглянула на Шарлотту. – А от твоего хихиканья у меня постоянно голова болит.

– Ты не должна разговаривать таким тоном со своими сестрами, Элизабет, – сказала графиня Хоторн.

Девушка послушно кивнула – спорить с матерью было бесполезно. И не столько из-за того, что у Элизабет не было шансов выиграть такой спор, сколько по той причине, что графиня терпеть не могла, когда кто-то ей противоречил.

Майкл получил титул графа, когда ему было четырнадцать лет. Иными словами, он был в ту пору совсем мальчишкой. Ему достались три поместья, из которых ни одно не было процветающим, небольшое, на глазах тающее состояние и ответственность за все это и всех его родных. Выпустить в свет трех сестер одновременно да при этом еще и строить насчет их матримониальные планы было делом недешевым, однако Майкл ни единого раза не заикнулся об этом.

Единственной переменой в привычном укладе семейной жизни Хоторнов, на которую решился Майкл, взявший на себя бремя ответственности за все дела, было его требование выделить ему отдельную резиденцию. И не столько для того, чтобы иметь свой собственный дом, подозревала Элизабет. Скорее всего, думала она, из-за постоянного шума и криков Майкл просто не мог бы работать, живи он с родными в одном доме.

– А правда, что Киттриджи на следующей неделе устраивают грандиозный прием? – полюбопытствовала Элизабет.

– Все это ерунда, – нахмурившись, проговорила графиня.

– Нет, мама, бал у Киттриджей действительно будет грандиозным событием, – примирительным тоном произнесла Шарлотта.

– Тема предстоящего бала – Древний Рим, – сказала Элизабет. Похоже, ее слова впервые заинтересовали Аду.

– И откуда только ты узнаешь такие вещи? – спросила Шарлотта.

– Просто я умею слушать и слышать, – отозвалась Элизабет.

– Женщины должны говорить, – заявила Ада хмурясь. – Вместо того чтобы только молча внимать чьим-то словам. В противном случае мужчины решат, что они ни на что больше не способны.

Элизабет снова закатила глаза.

Накануне новый секретарь Бэбби принес графу Хоторну письмо от Маргарет. Майкл так внимательно рассмотрел его, что теперь помнил каждую деталь, каждую закорючку в его строчках. Уверенный, каллиграфический почерк образованного человека. В письме Маргарет, без сомнения, обошла его сестер. Правда, ее «а» и «о» были весьма схожи, но этот маленький недостаток не испортил впечатления Майкла от письма, напротив, он нашел его весьма интригующим.

Это было деловое послание, заслуживавшее его интереса.

«У меня сложилось впечатление, что вы заинтересованы в покупке книги, находящейся в моей собственности».

В письме сообщалось также, что ее адрес может дать мистер Сэмюел Плоджетт.

Еще одна загадка. Невероятное искушение для человека, занимающегося разгадыванием шифров. Именно это говорил себе Хоторн, глядя на письмо Маргарет, которое держал в руке. Словно не смог найти для этого листка бумаги свободного места на своем письменном столе и потому вынужден постоянно носить его с собой.

Хоторн с некоторым раздражением уступал собственной страсти к разгадыванию тайн. Он должен работать над кириллическим шифром, над своим математическим механизмом, писать письма управляющим своими имениями. Или хотя бы написать письмо Джейн Хестли, если уж у него никак не получается заняться делами. Кстати, вернуться к своим матримониальным планам просто необходимо, никуда от этого не деться. «Я искренне хотел бы увидеть вас снова»... Должна же она понять из его письма, что у него вполне серьезные намерения, что он думает о женитьбе.

И вот вместо того чтобы заниматься всеми этими вещами, он стоит, нахмурившись, перед лавкой суконщика.

Едва граф Монтрейн отворил дверь, как тут же услышал приветливый голос, который, без сомнения, принадлежал хозяину. Из задней комнаты навстречу ему вышел круглолицый улыбающийся мужчина.

В лавке было много народу, так что дела у ее хозяина наверняка шли неплохо. Несколько женщин, полускрытых рулонами тканей, подняли на Хоторна глаза. От его внимания не ускользнуло, что он был единственным мужчиной среди покупателей.

– Я могу чем-то помочь вам, сэр? – любезно осведомился хозяин.

– Вы – Сэмюел Плоджетт? – уточнил граф Монтрейн.

– Так и есть, сэр. Чем могу быть полезен? – Он потер руки и выжидающе взглянул на Хоторна.

– Я хочу разыскать Маргарет Эстерли.

– Мне нужна эта книга, – сказал Таррант, глядя в окно. Он мог не оборачиваться – в темном оконном стекле герцог видел отражение своего слуги. Ночь накрыла Лондон, окутав все вокруг траурным покрывалом, отчего и без того мрачное настроение Тарранта ухудшилось.

– Ваша светлость?.. – В голосе его собеседника слышалось неподдельное удивление. Странно, ведь обычно Питер никак не показывал свои чувства. Значит, и он был заинтригован этой историей.

– Этой книгой сейчас владеет граф Бэбидж, Питер, – сказал герцог Таррант. – Я говорю о первом томе «Записок» Августина X.

Питер многозначительно промолчал. Герцог повернулся к слуге, на его узких губах мелькнуло подобие улыбки.

– Вижу, ты понимаешь, о каких книгах я толкую, – проговорил он. – Похоже, они не сгорели при пожаре, Питер. – Герцог судорожно вздохнул, силясь справиться с закипающей яростью. – Книги теперь у графа, и ты должен снова завладеть ими. Любыми средствами, – добавил он.