Читаем без скачивания До конечной - Елена Николаева

Евгений

В кабину входим вдвоём. Я и слегка раскрасневшаяся от смущения медсестра. Виктории довелось снять с себя медицинскую форму и обернуться белым махровым полотенцем.

Она закрывает за нами створки душевой, а меня в этот момент накрывает ещё большей злостью. Это чувство контролировать выходит плохо. Достаточно одного неверного шага со стороны присутствующих в доме, и я могу взорваться как пороховая бочка от самой маленькой искры.

Я хочу видеть здесь свою вредную Мышь, а не эту сисястую докторшу, доставленную ко мне в спальню прямиком из больницы! Черт бы их всех побрал!

Включаю воду и сразу же становлюсь под душ. Оперевшись рукой о стену, пытаюсь расслабиться. Но хер там! Мои мысли направлены туда, откуда в ближайшее время не предвидится совершенно никакой радости. Янка меня возненавидит за геройство, хоть и сама подтолкнула сделать этот сомнительный шаг.

А, собственно, почему я парюсь? Разве не для этого я нанял сиделку? Вот пусть она и возится с моей задницей вместо Яны. Плюс — у Мышки появится возможность поразмыслить над сегодняшним утром за то время, пока я съезжу в больницу, чтобы поинтересоваться состоянием Стеллы, и сделать томографию. Надеюсь процедура позволит понять, насколько серьёзна амнезия и готов ли мой мозг после аварии восстановиться в полном объёме.

— Евгений Дмитриевич, подайте, пожалуйста, гель для душа.

— Что? — вынырнув из собственных мыслей, поворачиваю к Вике голову. Девушка, переминаясь с ноги на ногу, не знает, куда в первую очередь пристроить свои руки.

— Гель, говорю, подайте.

— Да, конечно.

Бутылочка с ароматной жидкостью перекочёвывает в руки медсестры, а я принимаю прежнюю удобную позу, подставляя лицо под тёплые струи воды.

— Начинайте с головы. Слева гематома, будьте осторожны.

— Не волнуйтесь, я изучила вашу медицинскую карту. Как вы себя чувствуете? Голова не кружится?

— Немного. Плечо в данный момент волнует намного больше.

— После капельницы отпустит. Потерпите пару минут.

С грустью отмечаю, что руки совершенно не те, которые мне нужны.

Не вызывают никаких приятных ощущений, не смотря на то, что Вика попутно с мытьём пытается сделать профессиональный расслабляющий массаж.

От пальчиков Мышки кожу, да что там, мышцы пробивало током вплоть до костей. Вика не та женщина, которая мне сейчас нужна рядом.

«Янка, что же ты творишь, гадина?» — сжав до хруста кулак, продолжаю стоять и пялиться на стену. В какую-то секунду знакомый женский голос без предупреждения врывается в мою голову и тут же скатывается по позвоночнику в копчик горячей расплавленной магмой.

— Женя, я принесла чис… тую… одежду… — Яна с трудом заканчивает предложение. Каждое последующее слово звучит всё тише и неувереннее. — Ты спятил?

* * *

— А что тебя смущает? — не могу не съязвить. Ведь Тим стал предлогом для того, чтобы продинамить меня. Сбежать. Но дело даже не в этом. Я злюсь, потому что Яна для меня на данный момент такая же чужая, как и Вика. Разница лишь в том, что меня к ней безумно влечёт, но чувств я не испытываю, хоть по идее должен быть влюблённым, а иначе, я бы не выбрал её для себя вместо жены.

Блять! Но не могу я взять и заставить себя влюбиться по щелчку пальцев! Не могу! И это жутко бесит. Потому что она ждёт от меня этих чувств, а я не хочу ей врать и притворяться влюблённым тоже не хочу. Не в моём стиле.

— Серьёзно? Ты ещё спрашиваешь? — Мышка задерживается ошарашенным взглядом на моей заднице, затем переводит его на Вику. Смотрит так, словно желает сжечь сначала её, а затем и меня. Дотла.

— Яна, давай позже обсудим твои страхи. Мне нужно закончить приём душа, затем лечебные процедуры. Хочешь помочь, помоги, не хочешь, не мешай.

Ополаскиваю голову и, нервно ударив ладонью по кнопке, вырубаю воду, попутно обдумывая план действий на сегодняшний день.

В конце концов, работа сама себя не сделает.

Открываю створку душевой кабины, выпуская Викторию наружу. Девушка поспешно хватается за медицинский халат и быстрым шагом спешит на выход.

— Я тебя не отпускал! — рычу ей вслед. Она вздрагивает, но всё же выходит из ванной комнаты, бросая взволнованное «я только переоденусь…»

Под пристальным взглядом Яны покидаю душевую. Хромая, дохожу до сушилки, срываю с неё полотенце. Оборачиваю им бёдра и приступаю чистить зубы.

— Ты теперь будешь каждое утро и каждый вечер с ней мыться? Вот таким вот… неподобающим образом? — не обращая внимания на постороннюю за дверью, Яна продолжает трахать мне мозг, как ревнивая супруга. В зеркале её глаза начинают блестеть, и я не сдерживаю глухое ругательство. Сплевываю его вместе с зубной пастой. Да что она себе возомнила?!

— Тормози, Яна! — жёстко прерываю её ересь, хватая за руку. Дёрнув на себя, впечатываю в свою грудь. Внутри буря достигает своего пика и требует выхода, разрывая меня на части. — Если бы нужно было выносить из-под меня судно, она бы тоже это делала! Представляешь?! Ещё бы и задницу подмывала! Это! Её! Работа! Тебе ясно? Или ты думаешь, что я нанял сиделку для того, чтобы перепихнуться с ней в душе? Хочешь, попробуем, смогу ли я это сделать так, как ты бы этого хотела?!

— Отпусти… — зло шипит, не отводя от меня мокрых глаз. Вижу, что близка к истерике. Ещё чуть-чуть и сорвётся. Расплачется. Разорвёт мне душу пополам. — Ты… Ты просто идиот! Почему ты думаешь, что я бы с этим не справилась?

— Потому, — устало выдыхая, разжимаю пальцы, позволяю ей отпрянуть от меня. — Сама подумай, как это ощущается, — забираю у неё прижатые к груди боксеры. — Сына позови. Я хочу с ним познакомиться. Через полчаса мне нужно будет уехать.

— У тебя постельный режим, — напоминает, бегая теперь уже взволнованным взглядом по моему лицу.

— Это роскошь, которую в данный момент я не могу себе позволить. Иди, Яна. Принеси мне, пожалуйста, белую рубашку и тёмно-серый костюм.

Яна.

Руки дрожат так, будто бы я не костюмы на вешалках перебираю, а оголенные провода трогаю, обжигаясь об них. В горле невыносимо давит ком. Сердце вот-вот проломит грудную клетку и выпрыгнет из груди, где всё болит и ноет, словно на ней станцевали лезгинку.

Боже, как мне всё это пережить? Как?

Вроде бы умом понимаю, что в большинстве случаев он прав, даже сейчас, но сердце не желает мириться с