Читаем без скачивания До конечной - Елена Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Замечаю, как её дыхание учащается. Сдерживать волнение надолго у Яны не выходит.
Врет? Или всё-таки говорит правду?
Судя по её реакции, точно чего-то не договаривает.
Потянувшись дрогнувшими пальчиками к виску, поправляет за ухо идеально уложенную прядь, открывая моему взору тонкую шею.
Заостряю на ней внимание.
Кожа нежная, молочного цвета, наощупь как бархат.
Совсем недавно ощутил её сполна своими тактильными рецепторами.
На минуту представляю, как осторожно, порхающими движениями поглаживаю кончиками пальцев кромку её уха. Прохожусь вдоль пульсирующей вены к ключице, очерчиваю хрупкое плечо… Ложбинку между налитыми полушариями груди. Затем снова поднимаюсь выше. К губам. В этом невидимом путешествии начинаю терять контроль.
Что ж вам, женщинам, так неймется-то? А???
— Значит… Идёшь на встречу с булочником? А платье не слишком вызывающее для обеда? Тебе ж не ребёнка с ним крестить.
— А что тебя смущает? — её слова прилетают в ответ как хлесткая пощёчина. Вернее, это были мои слова, произнесённые совсем недавно в ванной.
Браво, малыш! Умеешь поразить своей находчивостью.
— Оно вечернее, — подытоживаю, опуская ладонь на внутреннюю сторону бедра. В том месте, где разрез почти заканчивается. Девочка вздрагивает, но ничего не предпринимает. Даже колени не сводит. Смотрит смело мне в глаза. В них читается вызов и уверенность.
— Оно единственное, которое мне подошло и прекрасно соответствует формату заведения. Уверена, в «Sixsty» его оценят по достоинству, — последние слова выходят сиплыми и отрывистыми, потому что моя ладонь, медленно скользнув вверх к развилке, ребром задевает влажные губы, не прикрытые абсолютно ни чем.
Ни чем! Черт её подери!!!
— На тебе нет белья, — сдавленно произношу, впиваясь пальцами в её бедро. — Говоришь, булочник оценит по достоинству?
— Пошёл ты к черту, Захаров! Тебе то что до этого?
Она выдыхает, а вдохнуть обратно не получается. Щёки покрываются алыми пятнами. Паника вспыхивает в глазах.
Оттолкнув меня в грудь, сбегает, не оборачиваясь.
Несколько секунд пребываю в оцепенении, пока звонок мобильного не приводит в чувство.
— Герман! — срабатывает первая реакция.
Дойдя до изножья кровати, дёргаю одеяло на себя, поднимаю трубку.
— Алло.
— Здравствуйте, Евгений Дмитриевич. Вас тревожит заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии, Юлия Владимировна Зимина. Я лечащий врач вашей супруги.
— Здравствуйте. Как она? Состояние не улучшилось?
— Полчаса назад ваша жена вышла из комы. Вы можете её навестить.
Сделав глубокий вдох, не знаю, кого в первую очередь благодарить…
— Да. Конечно. Я скоро буду. Спасибо за информацию.
— До встречи, господин Захаров. Самое худшее уже позади…
Глава 29. На изломе чувств
Евгений
— Давайте я вам помогу, — перебросив мой пиджак через руку, Герман подставляет своё плечо.
— Я сам, — отвечаю так, чтобы в моем голосе звучало собственное достоинство. — Костыль лучше подай. Яна где? Выяснили?
— Парни отследили её до самой студии. Ваша Золушка переоделась в будничную одежду и занялась делом.
«Ну надо же…» — с облегчением выдыхаю. — «Бал-маскарад, судя по всему, закончился, и слава богу...»
— Решила вывести меня на эмоции, хитрая лиса, — хмыкаю, пристраивая костыль под мышку.
— Скорее всего, — соглашается Герман. — Она на верном пути. Не сдаётся, не смотря на то, как сложно ей сейчас.
— Да ну на хрен! — опешив, устремляю на Терентьева взгляд. — Ещё пару таких сюрпризов, как сегодня, и у нас начнутся серьезные проблемы. Отношения и так натянуты из-за этой проклятой амнезии. Так она их ещё больше усугубляет, добавляя масла в огонь. Почему дома не сидится? Мне было бы намного спокойнее.
— Не доверяете ей? — начальник охраны хмурится, словно перебирает в памяти какие-то важные события. Догадываюсь, что речь пошла бы о её отъезде в Польшу.
Если верить Валентину — повода не доверять ей нет.
— Для меня она — чистый лист. Боюсь в определённый момент тупо сорваться и потерять контроль над эмоциями. По глупости можно столько дел наворотить, что за всю жизнь не удастся расхлебать. Это во-первых. А во-вторых: ты знаешь причину. Мой тесть.
— Что верно, то верно.
Выходим из дома. Сажусь в машину, открывая планшет. Нужно разобраться с последними незавершёнными делами в офисе. Там тоже в некотором роде тёмный лес.
— Так каким, говоришь, делом занялась? — спрашиваю, когда Герман с водителем ныряют в салон.
— Готовит новые декорации под фотосъёмку. Парни отправили в разведку товарища. Он заказал снимки на паспорт для отвода глаз. Ваша Яна занялась переоборудованием студии. Деловая встреча всего лишь отмазка.
— Вот же ж… неугомонная Мэри Поппинс, — процедив сквозь зубы, даю водителю команду езжать в больницу. — Ей тяжести нельзя таскать. Она в курсе? Отвлечь её сегодня чем-то можно? Завтра найму работников, они ей помогут всё организовать. Я надеюсь, у неё там нет всяких кроватей, комодов и декоративных каминов? Что там ещё используют для семейных снимков?
— Есть. Студия у неё немаленькая. Сестра покойная подсуетилась в своё время. Так что забот выше крыши она себе точно найдёт до конца рабочего дня.
— Значит найди ей семью с ребёнком и отправь к ней. За мой счёт. И чтобы ничего не заподозрила. Тяжелее фотоаппарата чтобы в руки ничего не брала. Пусть займут на пару часов.
— Хорошо. Сейчас что-нибудь придумаю. Есть одна семья на примете. У них близнецы.
— Отлично, — соглашаюсь. — И ещё, — почувствовав болевую пульсацию в висках, опускаю затылок на подголовник. — Цветы ей закажи. Визитка есть в бардачке. Пусть доставят прямиком в студию.
— Какие?
— На этот раз красные бархатные розы.
Никаких невинных пастельно-розовых оттенков на вечер не предвидится. Если уж Яна решила разжечь во мне страсть по-новой, значит, красный оттенок для романтического вечера в самый раз.
Закрываю глаза и вижу её. Только её. Улетаю...
Идеальный образ Мышки никак не хочет выветриваться из мозгов. В них словно заело кнопку автоповтора. Не даёт сосредоточиться больше ни на чём, только на ней, на чертовом соблазнительном платье, её приоткрытых алых губах, на пышной вздымающейся груди, на стройных ножках и влажной плоти между ними...
Реакция ожидаема. В брюках становится тесно. Особенно от осознания того, что Яна, проворачивая весь этот
