Читаем без скачивания Начало пути - Алексей Игоревич Ильин

— Не успевал щит на всех растянуть, — проговорил он, рассматривая девушку. — Пришлось действовать так грубо. Не ушиблась?

— Нет, всё хорошо, спасибо, — тихо ответила она, прикасаясь к щеке. Роман отодвинул прядь волос с её лица, разглядывая едва заметную царапину. — Чёртов браслет, извини. — Он покачал головой, проведя пальцем по её щеке. От этого прикосновения Ванда вздрогнула, а Ромка тут же убрал руку, отшатнувшись от девушки.

— Почему на тебе всё ещё браслет? — я хмуро разглядывал его руку. Если бы не браслет, он всё успел бы сделать правильно. И не пришлось бы им с Вандой на полу валяться.

— Потому что так надо, — ответил он тихо.

— Ром, тебе в лазарет нужно, — сказал я, глядя, как на пол упала первая капля крови.

Гаранин отошёл наконец от Ванды, стягивая с себя куртку и рассматривая сначала довольно крупные дыры, а затем кровавые пятна, выступившие на белоснежной рубашке.

— Зацепили всё-таки, — процедил он сквозь стиснутые зубы и резко повернулся в сторону притихших третьекурсников. — Идиоты. Вроде не первокурсники уже, чтобы так себя вести. Решили силами померяться, и именно сейчас, когда браслеты с вас сняли? — он сделал шаг вперёд. — Скажите честно, кого вы решили прибить, меня или Наумова? Потому что я вряд ли поверю, что первокурсники со Второго факультета могли быть вашей целью.

— Ром, ну ты чего, мы же не специально. Мы же не думали, что тут в шесть утра кто-то будет, — пробормотал один из них.

— Ещё бы вы специально…

— Что здесь происходит? — в холл в этот момент вошли Троицкий и сопровождающие его Бурмистрова и Устюгов. Довольно оперативно, кстати. Прошло явно меньше пары минут.

— Вячеслав Викторович, вытащите нас отсюда! — закричал один из парней, всё ещё пытающийся отклеиться от стены. — Мы не хотели, так вышло. Силы не рассчитали, всё же первый день без браслета противодействия. Мы же просто дурачились, не думали, что так получится. Извините нас…

— Я не могу вас освободить, — ровно проговорил Троицкий, глядя на остановившегося Гаранина. — Родовые заклятия может снять только его наложивший. Или Лазарев. Они многие из этих заклятий снимать умели. Но так как никого из Лазаревых здесь нет… — Он усмехнулся. — Довольно интересный выбор, Роман Георгиевич.

— Времени мало было. Действовал на рефлексах, — Рома пожал плечами, убирая желеобразную субстанцию с зачинщиков этого представления.

Я был совершенно спокоен, чего нельзя было сказать об Олеге. Ну ещё бы. Мне бы эти ледышки вряд ли бы какой-то урон смогли нанести, вот только, наверное, растаявшая, ледяная игла, долетевшая до моего тела — это выглядело бы, наверное, слегка подозрительным.

— Скажите спасибо, что у него защитные рефлексы только сработали, а не какие-нибудь другие, — фыркнул я, вспоминая те жуткие проклятья рода Гараниных, о которых читал в книге Лазаревых.

— Я не применяю атакующую магию на людях, — довольно резко ответил мне Роман.

— Так, хорошо, все целы? Ну и славно, — резюмировал Троицкий. — Гаранин в лазарет, вы двое в мой кабинет, а вы ждите машину, — сообщил Слава, глядя при этом на меня.

На этих словах все разошлись по разным коридорам. Ромка, правда, пытался оспорить решение директора, но все же пошёл к Ахметовой под плотным надзором Устюгова. Судя по количеству крови, ранение всё же было глубокое.

Гвэйн всё это время сидел рядом со мной и с философским видом смотрел на Гаранина. Интересно, к каким выводам он пришёл? Я тряхнул головой, прогоняя эти мысли. Олега, кстати, в холле уже не было. Даже не заметил, как он ушёл.

Тут рядом со мной прозвучал странных вздох. Повернувшись к Ванде, я заметил, что она печально смотрит в ту же сторону, что и я, приложив руку к царапине на щеке.

— Хм, — я привлёк её внимание. — Знаешь, Ванда, а ведь многие маги боятся Гаранина, просто потому что он Гаранин, — задумчиво проговорил я. — Вероятно к тебе это не относится. Сейчас он просто оказался в нужное время и в нужном месте. Рома заместитель старосты Первого факультета и не мог действовать иначе. Не обольщайся на свой счёт. Ему семнадцать не так давно исполнилось, и в следующем году он закончит Школу. Вы больше никогда не увидитесь, — я зачем-то попытался её вразумить. Не знаю, зачем мне было это нужно, но почему-то стало её немного жалко. Она уже, когда он ей с ботаникой помогал, так на него смотрела, сейчас же…

— Я знаю, — девчонка грустно покачала головой. — Аристократам было всегда наплевать на таких как мы. Не могу сказать, что это было не взаимно. Нас вообще не касалась вся эта возня с Тёмными. Но Роман… — она ненадолго замолчала, а затем добавила. — Он какой-то неприкаянный. Ты не думай, я в него не… — она запнулась. — Ну, может чуть-чуть. И мне его жалко, сама не знаю почему.

— Не смей его жалеть, — я покачал головой, и, вспомнив слова отца, добавил, — Ромка сильный, он справится с чем бы то ни было, — уточнять, с чем он должен справляться я разумеется не стал. — И жалость ему нужна меньше всего.

— Ты меня не понял, — Ванда перестала глазеть в пустой коридор и повернулась ко мне. — Я не испытываю к нему жалость, я… Черт как же сказать-то? Ну, вроде того, что мне хочется его погладить, чтобы он хоть немного расслабился. Как большую и очень опасную собаку, понимаешь?

— Понимаю, — проговорил я тихо. Конечно, понимаю, что тут непонятного? Больше половины студенток школы хотят сделать то же самое. Я покачал головой. — Но если хочешь погладить большую и опасную собаку могу предложить тебе Гвэйна. Эта псина держит в страхе весь факультет и моё семейство. И, знаешь, это будет всё-таки безопаснее.

А насчёт своего факультета и Семьи я нисколько не преувеличил. Ну, ещё бы. Неизвестный в природе зверь всегда напрягает. Лео так теперь вообще от него шарахается, и после незабываемого зрелища в моей комнате вопрос о том, чтобы вернуть диван, больше не поднимался. А мы с Гришей просто опасаемся эту белую сволочь. Лазарев, потому что ничего про него не знает, а я, потому что оборотень всегда втравливает меня в непонятные ситуации, часто