Читаем без скачивания Шах и мат - Анастасия Шец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женя исчез с горизонта так же неожиданно, как и появился в первый день. Кто-то говорил, что он переехал, кто-то – что прогуливает. Самой интересной была версия, что он попал в аварию и разбился едва ли не насмерть. Придумала ее наша одноклассница, высказала учителям, а те поверили, каждый урок жалея «бедного мальчонку, не заслужившего такую участь». Алена любезно поделилась, что Женя просто загуливается, причем с ней же. Стало понятно, что, если ей не удается вытащить меня, она гуляет с ним. Их прогулки становились все чаще, а в школе я видела Алену все реже, хотя ей не помешало бы вести себя иначе – попадаться на глаза учителям почаще и зарабатывать репутацию послушной девочки. Дело с ограблением ларька так и не было распутано, а у меня просто не хватало смелости сказать Алене правду о том, что приключилось тогда в «Сундуке». Алена спрашивала, откуда те фотографии в интернете, но все, что я ей сказала, – «Просто попалась им. Не обращай внимания». Она поняла и интересоваться больше не стала.
Солнце нещадно палило, ни о каком ветерке можно было даже не мечтать. Начальные классы на уроках физкультуры игрались с лупами, поджигая маленьких жучков, листья, выжигая свои имена на древних лавочках. Мы – старшие – наматывали круги по стадиону. С каждый кругом бежать становилось все сложнее, и казалось, что это не просто урок, который кончится через сорок пять минут, а тот самый ад Данте.
Физкультуру, несмотря на жару, никто не пропускал, даже футболисты из команды. Саша, Максим, Рома, Егор, незнакомые ребята, которых я видела лишь дважды – на игре и в «Сундуке», – все присутствовали. От этого становилось настолько тревожно и неуютно, что я постоянно старалась держаться возле учителя, да и вообще лишний раз на них не смотреть. Опасности грозили мне на каждом шагу, и я была бы рада, если бы это ощущение оказалось лишь моей выдумкой. Но нет.
– Итак! А теперь построение, которое мы учили на двадцать третье! Давайте, давайте! – крикнул учитель и засвистел на все поле, да так внезапно, что многие аж подскочили. – Будем репетировать к следующему!
– Но ведь еще целый год до него, – недовольно сказал Никита, становясь во главе первой сформировавшейся колонны.
– И что? Вы за этот год все забудете, очнетесь за неделю до смотра строя и песни, а мне потом страдай да наяривай дополнительные часы! Которые мне, между прочим, никто не оплачивает, – важно сказал мужчина и махнул рукой, кивая. – Жду. Давайте! Никита, начинай…
– Равняйся! Смир-но!
Да, в нужных случаях голос у него действительно был командирский. Изнывая, ребята кое-как выстроились в две колонны. Я встала замыкающей.
– На первый-второй рассчитайся!
С поворотом головы каждый называл свой номер, и, когда очередь практически дошла до самого конца, учитель нахмурился и снова засвистел.
– Что такое, Алексей Дмитриевич? – удивленно спросил Никита.
– А ну! – басом отозвался мужчина и обернулся. – Эй, футболисты! Вас это тоже касается! Бросьте уже свой мячик.
Капитан команды, отдышавшись, подбежал к учителю и, даже не глядя на него, а следя за игрой, начал:
– У нас важный матч на носу! Завершающий, Алексей Дмитриевич. Вы же сами знаете. Нам нужно тренироваться, у нас освобождение от всех занятий.
– Но раз уж вы здесь, то должны хотя бы раз отрепетировать построение. Давай, это совсем недолго. Зови своих!
– Мы защищаем честь школы и нашего города, нам нельзя проиграть. Вы…
– Я знаю. Зови, кому говорю! – шикнул учитель.
Максим подчинился. Девчонки ахнули, наблюдая, как футболисты встают в строй. И, конечно, им было все равно, что парни их беспардонно растолкали, занимая свои места, ведь это так круто – стоять с теми, кому можно прогуливать занятия и кто играет за честь школы! Я недовольно скривилась. Никита повторил команду, и мы продолжили.
– Расчет окончен!
Я вышла вперед и вытянула руку. Командир отряда едва заметно кивнул мне, а затем дал следующую команду. Мы встали в две шеренги. Несколько раз мы поворачивались, маршировали на месте, менялись местами с первыми и вторыми номерами. Многие уже изнывали от скуки. Казалось, еще и жара усилилась в сто раз.
– Шагом марш! – В одно мгновение, как копии друг друга, мы зашагали вперед. – Песню запе-вай!
– Колышется даль голубая…
Голоса звучали вразнобой, вяло и уныло. Алексей Дмитриевич скривился, потер ухо, почистил его мизинцем и, вытерев палец о спортивные штаны, вздохнул. Потому что прекрасно понимал, что лучше, сейчас уж точно, никто не запоет.
– Веселее!
– Не видно вдали берегов! Мы с детства о море мечтаем! О дальних…
Отвратительную песню прервал жуткий крик. Одноклассники тут же сбились с шага и разбежались кто куда. Те, кто стоял в конце строя, зашептались и подбежали вперед, пытаясь понять, что происходит. Того, что случилось, не ожидал никто.
На ярко-зеленом газоне, скорчившись, лежал Саша. Он трясся, беспомощно держался за живот и что-то мычал. Его прошиб холодный пот, на руках и лице выступили вены. Спустя секунду его вырвало чем-то отвратительным на вид и запах. Зеленое покрытие стало грязно-алым. Девчонки закричали. Парни отогнали всех и позвали ошалевшего учителя. Егор подошел к Максиму и, отведя его чуть в сторону, сильно толкнул в плечо, едва ли не прижимая к высокому забору-решетке. Тот отмахнулся, скривился, что-то сказал, а затем кинул взгляд на лежащего друга и поджал губы.
Учитель позвонил в медпункт, а затем поднял Сашку на руки. Тот начал буйно отмахиваться, что-то шепча, как будто в горячке. Он был явно не в себе. Егор взял его вещи, а Алексей Дмитриевич позвал на помощь второго учителя, что вел параллельное занятие. Сказав всем оставаться на своих местах, учителя унесли Сашу.
Все тут же начали обсуждать произошедшее, оно и немудрено. Зрелище было настолько жуткое, что у меня перехватило дыхание и пересохло во рту. Съеденный пару часов назад завтрак попросился наружу, но, глубоко вдохнув и выдохнув, я сумела успокоиться. Некоторым особо чувствительным стало гораздо хуже: кого-то вырвало прямо на месте, а кто-то убежал вслед за учителями в медпункт. Практически по всему полю разнесся омерзительный запах.
